А Вадим улыбается.

Мир Земля

Март

Когда-то Март раз и навсегда определил для себя – спонтанные решения не по нему. Их единственное преимущество – выигрыш во времени – не стоит тех проблем, которые потом падают на твою голову. Ты не кто-нибудь, ты разведчик, и если огребаешь неприятности, то по-крупному. А значит, любой вопрос надо решать основательно, просчитав последствия.

Так что Март Званцев (урожденный демон Март Венте-оре из Песчаных ярусов) имел среди сослуживцев репутацию человека надежного и умного, но большого перестраховщика. Он был настоящим виртуозом по части «простите, сейчас не располагаю такими данными, позвоните завтра», а если отложить и поразмыслить было невозможно, то на этот случай бывший подкидыш освоил массу уверток, благодаря которым можно чуток потянуть время. Закурить сигарету, уронить какую-нибудь вещь (это если собеседнику доверяешь хоть процентов на семьдесят), очки протереть – специально их завел, с простыми стеклами, в кармане нагрудном носил. Еще можно увести разговор в сторону или угостить свою потенциальную проблему обедом.

Март вздохнул и покосился на проблему.

Потенциальная проблема аккуратно накалывала на вилку кусочек бифштекса. Плечи прямые, голова лишь чуть склонена – хорошо, Ян его выучил. А руки дрожат… и тот особенный, голодный блеск в глазах, который Март всегда ловил с лету. Голодный? Похоже. Где ж тебя носило эти дни, парень? И как ты меня нашел? И посмел же сунуться…

И что мне делать с тобой, интересно.

Ох не зря есть пословица про два сапога пара, действительно не зря. Вы с Яном друг друга стоите. Впервые железное правило ничего не делать, не продумав последствий, было отодвинуто в сторонку именно из-за младшего Долински, Яна. Это потом Март отчитывался перед родичами, что своим поступком он способствовал ослаблению конкурирующего клана Долински: мол, из-за отмены своего ритуального жертвоприношения у них начнется разброд и шатание. Это потом он убеждал себя, что иметь своего человека (тьфу ты, демона) во Дворце кому угодно полезно. Это удивленному Яну Март потом втолковывал, что ничего, мол, особенного – просто размялся слегка, любит, мол, подраться, а негде… А вот самому себе не соврешь. Он влез тогда в эту историю с Яном просто потому, что молодой декоратор ему понравился. Зацепил чем-то, еще с первой встречи, когда парня в белой одежке вытащили из какого-то цветника и представили пред светлые очи Его Величества. Жертвенную овечку Долински тогда рассматривали все кому не лень, а он будто и не боялся. На колено опустился, но с Повелителем говорил, будто не видел короны. Спокойно так. И от тигра не шарахнулся. Тихо скользящая по траве громадная кошка ему, кажется, даже понравилась. Потом, когда они разговорились, Ян, помнится, обмолвился, что и правда не боялся тогда. Просто потому что страшнее ждавшего его алтаря уже ничего не могло быть.

Не могло, как же. Двор Его Величества был тем еще террариумом, и Ян там смотрелся даже не человеком – беззащитным зайчиком. По крайней мере, сначала. Опыта самостоятельной жизни у жертвенной овечки, конечно, не было, но с мозгами и чутьем – полный порядок. Ему хватило вляпаться один раз. Вляпаться, получить неприятности и прослушать от Марта лекцию по выживанию в этих дворцовых джунглях. И все, дальше декоратор прекрасно выпутывался сам. И нормально у него все пошло, пока с фениксами не связался.

И с этим… Жаном.

– Господин Март. – Жан точно почувствовал, что мысли демона-аналитика добрались до него. Руки замерли на вилке и ноже, оставив в покое почти нетронутый обед. А голодный, видно же. – Ян…

Воистину эти двое каким-то боком родичи.

– Что – Ян? – Март поставил на стол две чашки. – Душу из него пока не вынимают – не за что. То обвинение, по которому его взяли, не подтвердилось, в этой так называемой Лиге он не состоял.

– Он не лигист! Он про них и не знал ничего!

Как интересно! Он не знал, а вот юнец, кажется, в курсе. Кого ж это ты пригрел, Ян?

– Пей кофе. Знал. Но эти знания к делу не пришьешь. С месяц назад двор гудел от сплетен, про лигистов только немой языком не трепал. За такое не сажают.

– А за что тог… – начал Жан и застыл. В темных глазах метнулась тень страха. Догадливый. Ну да, парень, из-за тебя. Сам по себе Ян по всем статьям едва ли не ангелом выходит, а вот из-за тебя влип так, что теперь неизвестно, что будет. Конечно, за недонесение об убийстве второсортного дрессировщика не казнят и не посадят, но вот Янова семейка… с ней и врагов не надо. Если Долински выгонят со службы, то его пираний-братцев долго ждать не придется. Скрутят, и все.

– Вы можете ему помочь? – Глаза паренька лихорадочно блестели. – Господин Март…

– Как? Парень, я не шеф Службы дознания! Я даже не его дознаватель. Мне по-хорошему даже интересоваться им нельзя.

– Но вы интересуетесь… – Забавно, но человек не спрашивал, говорил как о факте. Интересный мальчик. Умный. Интересуюсь, конечно. Осторожненько так. Хорошо, что им не кто-то из «ретивых» занимается, те находят и то, чего не было. Но их на низовых должностях держат. Дензил таких выше не продвинет, пока не поймут: ему не количество расколотых нужно, не процентовки, а реальная картина. И значит, просто так ломать-прессовать декоратора не будут. И кое-что старший аналитик СД может. Если очень осторожно. Только человеку об этом знать пока не обязательно. Хоть и умный. А вообще, комбинация наклевывается интересная, и можно…

– Если я сам приду в Службу, это поможет? – послышался тихий голос, и Март едва не поперхнулся кофе. Поторопился он назвать юнца умным.

Мир Земля

Лина

Судорога отпустила так внезапно, что перенапряженные мышцы не выдержали, и Лина рухнула на белый пол рядом со своей жертвой. От худой руки парнишки еще шло живое тепло, и на запястье темнело неровное пятно синяка. Короткие волосы еще отливали мягким блеском в свете ламп, на губах еще не сгладились следы – там, где он закусил их, пытаясь бороться. По щеке скользила тоненькая ниточка крови. Все это было таким живым! Но он был мертв. Серые глаза безжизненно смотрели в снежно-белый потолок.

Лина до крови закусила губы, чтобы не закричать в голос от дикого, жуткого, невыносимого приступа отчаяния и ненависти. Будь ты проклят, сволочь! Внутри довольно заворочался Феникс, к ней потянулось облачко тепла. Феникс делился с хозяйкой полученной энергией, но она не приняла. Не его… Господи, не сейчас!

– Ненавидишь меня, а? – Вадим уже не улыбался. – Так?

– А вы… как думаете… милорд? Вы…

– Надо было подумать об этом раньше. До того, как ты решила меня предать.

Он перешагивает тело мальчика небрежно, как камешек на дороге, как упавшую ложку, и оказывается рядом.

И снова ладонь небрежно скользит по ее лицу, и ласка или удар кажутся одинаково возможными и одинаково противными.