Да что там судьба… или если уж сказать более по-японски: чтящий Кодекс и древние самурайские культы, Хэйхатиро Того ходил под покровительственным дыханием своих богов! Во как!

Очередной будто шальной шестидюймовый снаряд с «Осляби» протяжным свистом оборвал свой полёт, взорвавшись прямо за фоком флагманского «Микасы».

Не особо великое количество собственных осколков восполнили обломки элементов спардека, сбивая с ног, иссекая офицеров, сигнальщиков, рулевого. Взрывом подкинуло стрелу шлюпочного крана, и она, развернувшись, с грохотом обрушилась в полуметре от оглушённого адмирала.

Раненые, убитые, орущий бранью британец с разбитым при падении лицом – и только главный сэнсэй слегка очумело тряс звенящей головой. Его немедленно, чуть ли не силком потащили вниз, в боевую рубку, прочь от опасностей. И возразил бы он, упрямый, да только приборы управления на мостике оказались в большинстве разбиты, утрачена связь с боевыми постами.

Да! Боги берегли старого адмирала.

Следующий залп обрушился на «Микасу», вспенив воду накрытием и сразу двумя попаданиями в район полубака и носовой надстройки. Один шестидюймовый врезался точно в мостик, разметав дополнительную защиту из свёрнутого брезента и двухдюймового троса, сумасшедшими мускулами детонации торсионно закрутив поручни, за которые совсем недавно держался японский командующий. Второй, уже двенадцатидюймовый, ударив в носовую башню, броню пробить не смог, оставив обгорелую каверну. Контуженая обслуга ползала на четвереньках, размазывая текущую из ушей кровь.

На удачный целик летела новая порция! Так и напрашивалось в чаяниях – «прихлопнуть Того»!

…Эти «чемоданы» упали уже у борта – «Микаса» чьей-то прозорливой и рискованной, а может, и случайной волей покатился вправо, сбив прицел русским.

* * *

На двенадцати узлах диаметр циркуляции растянулся под два кабельтовых, клоня корабли заметным креном на левый борт.

Отстрелявшись, выписав на неспокойной воде равные пенные кривые, русские броненосцы выполняли запланированный манёвр отхода, коий благородно бы назвать «разрыв дистанции» или «выход из огневого контакта», а по-простому – резво бросились в бега (если слово «бросились» применимо к тяжёлым многотонным махинам).

Усиленные кочегарные вахты держали пары на марке, позволяя легко варьировать ход с двенадцати до шестнадцати узлов. Кардиф перерасходом летел в топки, источая из труб жирные клубы дыма. Винты лопатили море, оставляя широкий пузырящийся след. Высокие баки, полубаки из-под форштевней забрасывало солёным крапом, местами заливая с наветренного борта.

В этот раз японцы били вдогон, при относительно разомкнутом строе используя и перекидной огонь, что ввело в работу больше стволов, но ни в коей мере не способствовало точности.

Комендоры микадо безнадёжно запаздывали в пристрелке…

Пальба вообще носила скорей беспорядочный и будто бы эмоциональный характер.

Однако два снаряда упали по случаю вполне близко, вздыбив распадающийся кильватерный след за «Суворовым». Они эффектно рванули при ударе об воду, вместе с белопенным всплеском выбросив жёлто-зелёные клубы – шимоза! Дующий в спину русским ветер донёс её гадкие запахи.

Верный Коломейцев уж и не заикнулся в напоминании адмиралу – поберечься.

Что Рожественский – тот был буквально на взводе, шумно раздувая ноздри, вдыхал стылый воздух, высматривая за корму, пошевеливал губами мысли, не замечая, что особо прущие из него вполне внятно бормочет:

– Не числом, а умением супостата. Озлобился самураишко! Получил пару плюх, ишь… палит, бесится. Но какая бестолковщина, господа!

Последнее «господа» стоящий подле адмирала Игнациус воспринял как призыв к комментариям:

– Как «Микаса» потерял управление, покатив прямиком на изобаты, уж понадеялся я, что божьей волей – его на камни в итоге. Ан нет, выправили жёлтые черти.

– Если они там есть, эти изобаты и камни, – ворчливо остудил Зиновий Петрович.

– Но поглядите – опять створятся! Ударить?!

– Куда уж! На дальномере за шестьдесят! – отверг предложение Рожественский, назидательно обосновывая: – «Кроссинг» на больших дистанциях имеет только одно преимущество – концентрация на «головном». При том разомкнутом строе, что держит Того, использовать створение не получится. Снаряд летит по дуге и падает там, где падает. Иначе говоря, прошить по настильной весь вражеский строй одной пулей не выйдет. Да-с! – И признался, впрочем, без какого-либо расстройства: – Но вы правы! Рано мы отвернули.

И кисловато улыбнулся:

– Во всяком случае, что уж сделано, то сделано. И без того потрепали узкоглазых.

– Ведь попали-то прямиком в надстройку флагмана! – поддакнул Коломейцев. – Может, и Того… того? Видели, какая у них сумятица возникла!

– А «Микаса» совсем перестал бить носовой! – вставил свои дифирамбы старший артиллерийский офицер.

Командующий только осклабился. Пока всё шло хорошо!

Совсем скоро неприятельский огонь стал спорадическим, затем и вовсе прекратился. Японская эскадра перестраивалась строем пеленга и на эволюциях слегка сбила себе ход. И теперь тянулась, медленно сокращая, навёрстывая… по кабельтову, по полмили.

Броненосцы расползались, выкатываясь один из-за другого, и уже сейчас все четыре могли вести погонную стрельбу, кабы не дистанция.

Концевые крейсера сместились влево во фланг отдельным боевым отрядом. Однако вперёд не лезли.

– Никто и не рассчитывал, что Того будет долго терпеть наше издевательство, – хорохорился Рожественский. Хотя лёгкая досада проскользнула – уж больно удобно было «грызть» противника с выгодных позиций, не подвергаясь достойному ответному огню.

– Правый пеленг, – примерился Коломейцев с каким-то особым оценивающим прищуром, – они выстроились правым пеленгом!

– И что?

– Мы по-прежнему собираемся придерживаться подобной тактики?

– Несомненно.

– В таком случае первое, на что хочу обратить внимание, противник ещё на некоторое время имеет ограниченность манёвра на правый траверз, там, где изобаты.

– Согласен, – снисходительно кивнул адмирал.

– Однако если мы повернём в «палочку» на вест, броненосный отряд Того лёгким двухрумбовым доворотом влево открывает себе углы вплоть для кормовых орудий главного калибра. – Кавторанг дал знак ординарцу, что стоял наготове с писчими принадлежностями, взял у него планшет и уверенно наметал на листке вероятные пунктиры и секторы огня. – Вот смотрите… примерно так – пеленг с «S» на «SE»![33] А вот если повернём на ост, у него возникнут сложности с эволюциями в повороте. Или перекроет своим же мателотам директрису.