Еще перед взятием Екатеринодара Алексеев и Деникин организовали комитет, контролирующий продажу захваченного имущества врага. Они назначили Н. Парамонова председателем, и он выбрал Ростов и Новочеркасск в качестве своих штабов. 17 августа Парамонов был арестован за «антикрасновские» действия, и комитет так и не выполнил свои функции. Согласно Деникину, комитет продал товаров на сумму в несколько миллионов рублей, но армия получила лишь миллион.

Основание Особого совещания и ведомства финансов под началом И. А. Геймана навело порядок в системе финансового управления, а принятие финансового плана способствовало совершенствованию использования имеющихся ресурсов. На заседании Особого совещания 11 октября было решено подготовить бюджет на следующие три месяца. Месяц спустя было решено организовать государственный банк. (Это было одно из нескольких решений, принятых без одобрения председателя совещания, генерала Драгомирова.) Начальным капиталом банка должны были стать 500 миллионов напечатанных рублей. Совещание хотело, чтобы они выглядели как можно более похожими на бывшие царские деньги. Тем не менее по разным техническим причинам печатание началось лишь во второй половине 1919 года.

Жесткая инфляция усложнила дальнейшее планирование. Прожиточный минимум рос, и армии приходилось постоянно увеличивать жалованье. В конце 1918 года всего за несколько месяцев цены выросли вдвое. И донское, и кубанское правительство платили гораздо более высокое жалованье, чем Добровольческая армия, что очень влияло на ее моральное состояние.

Сохранение претензии на неделимую Россию было главной целью финансовой и торговой политики Особого совещания. Для того чтобы ввести единую валюту, тарифы, банковское дело и торговые пошлины, армия пошла на переговоры с правительствами Крыма, Дона и Кубани, но эти переговоры оказались безрезультатными. Новые правительства хотели проводить независимую политику, а это усугубляло царивший хаос. В 1919 году в Южной России в обращении было огромное количество разных валют: царские деньги, советские, Временного правительства, украинские, крымские, донские, деньги Добровольческой армии. Причина неудачи согласования финансовых систем крылась в неспособности Добровольческой армии достичь единства в антибольшевистском деле.

Неэффективная пропаганда была еще одним слабым звеном в Белом движении. Хотя пропагандистский аппарат был реорганизован, работал он все равно недостаточно четко. В сентябре 1918 года генерал Алексеев учредил Осведомительно-агитационное агентство (Осваг), которое должно было предоставлять штабу армии информацию о политическом и военном положении России и заграницы и распространять идеи Добровольческой армии. Этот орган начал с трудом выполнять свои функции под начальством С. С. Чахотина, человека, сведущего в вопросах пропаганды. Во время формирования Особого совещания Осваг входил в ведомство дипломатии. Он отражал взгляды руководства Екатеринодара, согласно которым главной целью пропаганды было не влиять на мнение местного общества, а привлекать иностранные инвестиции.

Абсурдность сочетания иностранной и отечественной пропаганды вскоре стала очевидной, и Особое совещание прекратило это, но только для того, чтобы организовать нечто подобное. Новое информационное бюро, которое целиком находилось под начальством генерала Драгомирова, должно было налаживать связи только с прежними частями Российской империи.

Работа этого бюро была неудовлетворительной, о чем свидетельствует тот факт, что Особое совещание вскоре приказало М. М. Федорову проследить, каким образом пропаганда может быть усовершенствована. В конце концов совещание решило сформировать отдел пропаганды, который возглавил донской кадет Н. Е. Парамонов. Так как он верил в необходимость объединения всех врагов большевизма, то нанял социалистов и евреев, которых много собралось в Екатеринодаре. Вскоре он осознал, что не может сотрудничать с армией, и после двух недель работы ушел в отставку.

Не раньше чем в феврале 1919 года этот отдел обрел постоянного начальника в лице К. Н. Соколова. Он открыл местные офисы в нескольких городах, наладил выпуск газет и нанял агентов. Одной из самых действенных операций отдела было учреждение комиссии по расследованию большевистских злодеяний, которую возглавил Мейнгардт, бывший мировой судья Москвы. Комиссия также включала юристов, политиков, военных, священников и представителей Антанты. Их присутствие должно было показать заинтересованность иностранной аудитории.

Несмотря на прилежную работу Соколова, белая пропаганда так и не стала эффективной; причиной стал недостаток творческого потенциала и опыта, но больше всего виновата была базовая слабость Белого движения — отсутствие ясной идеологии.

Одним из наиболее часто высказываемых утверждений Деникина было то, что армия находится вне политики. В одном из своих выступлений он говорил:

«Добровольческая армия, на своем тернистом пути, жаждала поддержки всех национальностей — широкой группы населения. Она не могла быть инструментом в руках какой-нибудь одной политической партии или организации. Если бы это произошло с Русской национальной армией, то внутри этой армии росло бы недовольство, неудовлетворенность, политическое соперничество. Так как армия живет по своим традициям, она не может придерживаться других идей. Мы говорили прямо и открыто: „Будь правым или левым, но люби наше славное отечество и помоги нам спасти его”».

Принцип зависимости от всех легко можно назвать принципом независимости. Армия отказывалась от поддержки левых, чтобы не принимать поддержку правых, и наоборот. Правые и левые интерпретировались очень широко. Все социалисты считались слишком левыми для армии, и всех, кто открыто выступал за монархистов — политиков, невоенных, Деникин считал слишком правыми. Такой подход сужал круг тех, кого бы с распростертыми объятиями встретили в Екатеринодаре.

Случай с Милюковым можно назвать очень интересным, так как было непонятно, правых или левых взглядов он придерживался. Выдающийся лидер кадетов верил в конституционную монархию, но был согласен с Деникиным, что решение вопроса о государственном устройстве можно отложить. Возможно, что правые относились к нему неоднозначно из-за его участия во Временном правительстве, а левые — из-за его монархических взглядов и его прежних отношений с немцами. Любой известный политик имеет оппонентов. Именно по этой причине Особое совещание в основном состояло из ничтожеств. Деникин часто жаловался на эгоизм политиков, которые отказываются ему помочь. Но сам он отверг столько предложений от разных организаций, что вряд ли кто-то сочувствовал его положению.

Для Деникина «быть вне политики» значило не просто не принимать партийного значка или тесного сотрудничества с какой-либо одной партией, это также значило избегать всех спорных национальных вопросов. В первые месяцы после большевистской революции не было никакой политической программы. Позже руководство все еще надеялось, что антибольшевистские лозунги и вера в Антанту затронут сердца широких слоев русского народа. Тогда определение целей армии могло ограничить привлекательность движения.