Он смял мои губы, прикусил более полную верхнюю, тут же зализал, а потом его язык ворвался в рот и хозяином прошелся по небу, зубам, обвил мой язык и погладил его. Я застонала, вставая на цыпочки и приникая ближе, наши руки двигались в унисон, без всякого давления со стороны Скайшера – я уже сама хотела доставить ему удовольствие. Я горела – пламя, оглушая, стремительно понеслось по моей крови, стонала в голос, принимая свое полное поражение и отдаваясь его рукам.

Он неожиданно резко отскочил, глаза его горели безумным пламенем, кожа золотилась, а брови сверкали чистейшим золотом. Он окинул меня жутким, жадным, голодным взглядом, и буквально через мгновение немного в стороне от меня выросла махина. Золотой дракон ракетой устремился в небо, с огромной силой оттолкнувшись от земли, чтобы не задеть меня. А я застыла одинокой фигуркой, неудовлетворенно обнимая свое трепещущее, жаждущее его страсти тело. Зар-р-р-раза!

Рассветное небо огласил жуткий, трубный, драконий рев и, судя по интонациям, недовольный. Хоть это меня примирило с его бегством, а я поняла, зачем он так поступил сейчас. Похоже, опять контроль потерял и побоялся меня отпугнуть…

Руки скользнули вдоль тела, и, хотя я еще дрожала от волнения, испытанных эмоций и от неудовлетворенного сексуального возбуждения, моя счастливая моська задралась вверх, и, уверена, в глазах появилось удовольствие. Ведь мой дракон прав, к такой страсти надо постепенно готовиться, а то убьет ненароком от интенсивности счастья-то…

Развернулась и, чуть ли не насвистывая, пошла в сторону лагеря. И вдруг меня осенило – возможно, с трудом, шаг за шагом и не так быстро, как ему хотелось бы, но я иду к нему. Прокладываю дорожку от своего сердца к сердцу Скайшера.

К лагерю вышла для себя неожиданно и сразу заметила, как весь отряд внимательно уставился на меня. Мансель совсем смурной от мрачных подозрений, Харель слишком уж бесстрастный, зато все марханы глазели с большим любопытством и оценивающе. Дезей же, медленно скользнув ко мне, глубоко вдохнул, а потом с легкой безобидной насмешкой произнес:

– Я впервые наблюдаю за брачными играми драконов. Очень занимательное зрелище. У тебя мудрый мужчина и сильный, раз смог остановиться на таком этапе. Хотя вашу связь он очень упрочил, значит, ты тоже не против.

– От вашего всевидящего ока, я смотрю, ничего не укроется… – Мой саркастический тон прорезался скорее из-за смущения и слишком пристального внимания.

– Я не всевидящий, – поспешил продолжить Дезей, – но я шаман и вижу, что еще немного, и ты потеряешь свою свободу.

– А что есть истинная свобода, Дезей? Разве вы ее где-нибудь встречали? Даже духи не свободны, что уж говорить про живых.

– Ты не истинная драконица, Алев, они совершенно другие. Хоть я и нечасто встречал их на своем пути, но они другие. Более сильные, более отстраненные, и, как это ни странно звучит про ваше племя, более холодные. В твоей же крови буквально кипит огонь, и от этого ты слабее их. Я вижу, твой дракон лишь за это утро привязал тебя сильнее, чем большинство могут неделями брачных танцев. Он любым касанием, словом и делом связывает тебя, лишает свободы, опутывает собой и забирает право выбора. Рождает зависимость… от него. Он вплетает свою ауру в твою, и я вижу, что до полного слияния осталось совсем чуть-чуть, затем ты растворишься в нем и его огне. Ваш огонь объединяется как пожары в лесах, и ничто не сможет его потушить, кроме высшей силы. Ты потеряешь себя, Алев, если полностью отдашь себя золотому.

Я молчала, с опаской слушая жреца, потом сбросила это наваждение и тихо ответила:

– А вполне возможно, Дезей, я не потеряю себя, а обрету что-то новое и прекрасное… Любовь, быть может…

Сглотнула, увлажняя сухое от волнения горло, и закончила более уверенно, почувствовав, как в ладонь ткнулся носом Филя, решивший меня морально поддержать.

– Я не верю ни во что, Дезей, кроме одного… Я верю, что любовь побеждает все: пространство, время и любые невзгоды. Она соединяет навеки, и даже когда окружает тьма, дарит необходимый лучик света, чтобы найти путь или помочь справиться с болью и одиночеством. Я верю в любовь, потому что мои родители показали мне ее и умерли за нее. Дезей, если я откажусь от любви и потеряю веру в нее, тогда предам своих близких, которые отдали за меня свою жизнь.

– Ты любишь, Алев?

– Я иду к этому, Дезей, и очень близка.

– Я благодарен и уважаю искренность, но, ответь, ты сможешь закончить начатое? Пойдешь до конца, даже если золотой позовет за собой? Сможешь сказать да, если он скажет тебе нет, потому что дальше идти опасно для жизни?

– Значит, весь этот разговор – лишь прелюдия к главному вопросу, Дезей? Смогу ли я дойти до конца, невзирая ни на что?

– Драконица, завтра ты увидишь, почему сегодня я веду этот разговор. Поймешь! Мой народ вымирает и утрачивает все с каждым прожитым годом, это проклятье высасывает из нас все силы. Грань расширяется и приближается, впитывая все новые земли. И марханов, и светлых, а возможно, и любые другие… Территория Тьмы уже слишком подобралась к Эйнере, за последние полсотни лет недвижимость в городе подешевела в два раза, и никто не селится здесь вновь, лишь покидают давно обжитые земли. Все боятся!

Мы пять сотен лет ждем обратно свою реликвию, ищем ее по всему свету… Безрезультатно. Светлые не приносят потомства, но они живут долго, у них есть время ждать, у нас – нет. Последний оплот государства марханов Эйнере скоро поглотит Тьма, и мы утратим последнее, что имеем. И тут появляешься ты… Никто, кроме грабителей, не знает, как выглядит наша реликвия, никто из чужаков не видел Сердце Марханов ни разу, но ты знаешь, как оно выглядит. Из-за своего возраста и того, что ты полукровка темной и дракона, возможно, к грабителям отношения не имеешь, но корона светлых на голове заставляет нас нервничать и сомневаться… А уж золотой, установивший с тобой связь, совсем ни в какие разумные рамки не вписывается. Прости, госпожа, ты или одна сплошная проблема, или загадочный уникум, но я надеюсь, что ты – невероятная удача или прощение, посланное нам Высшими. Для всех!

Снова мои глаза напоминали суповые тарелки, и я толком не понимала, то ли меня сейчас похвалили, то ли опустили ниже плинтуса… И теперь мне спасибо говорить или послать подальше…

– Так как, рожденная огнем, пойдешь ли ты до конца?

Только открыла рот, чтобы закончить столь важный разговор, но почувствовала присутствие Скайшера, моя душа потянулась к его за теплом, и я это отчетливо осознала. Вслед за этим над нами блеснула золотая молния, которая, подняв тучу пыли и листьев и заставив всех зажмуриться от ветра, приземлилась в виде потрясающего в своей красоте и мощи золотого дракона. Уже через секунду к нам размашисто и твердо шел Скайшер, а у меня перехватило дыхание от его вида. Я уже даже к этому чертову черному палантину привыкла, но его грация хищника, мощь и внутренняя сила, которая, казалось, выплескивается через край, перевешивала любые внешние достоинства. Ур-р-р, мой дракон!

Он поймал мой янтарный взгляд своим золотым. Добрался до меня и, не заморачиваясь разрешениями или приличиями, прилип к моей спине, обхватил руками и с шумом зарылся в волосы на макушке. При этом еще умудрившись отодвинуть недовольно ворчащего мархуза. Я же, вспомнив его утренние пояснения о причине ночной вылазки, с притворно невинным видом поинтересовалась: