— А, так тебя таки похитили, — перебил Миша.

— Ну да, — Йорик кивнул всем телом. — Ввалились здоровенные такие. Страшные. Я сражался, как лев!

— Ага. И дверь, значит, никому не открывал…

— Ни боже мой! — вскричал череп. — Скрутили по рукам и ногам, и погнали! Следом — милиция. С мигалками! И давай кричать: остановите, мол! А похитители — ни в какую. Здорово было! А как я девчонок щекотал — ты бы видел!

— Во перец, — прищелкнул языком Вовка.

— А то!

Йорик вспрыгнул на широкую панель над приборной доской.

— Потом трах-бабах! Въехали в лужу. Милиционеры по полю мчатся, бандиты — от них. Я из машины выскочил — милиции в ноги. Отвезите, мол, люди добрые, в Горгеолразведку.

Йорик умолк.

— И что? — спросил Миша.

— Ничего, — сердито ответил череп. — Сволочи твои коллеги. Трое удрали, остальные хвать пистолеты — и ну в меня палить.

— А ты?

— Ну, я пару пуль зубами поймал, тогда и эти побежали. Запрыгнули в машины — и уехали. Угонщики бежали следом, умоляли, чтоб и их до отделения подбросили, но служивые не захотели. Плюнул я на них и пошел в город эту вашу геологию искать.

— И как же нашел? — поинтересовался Плетнев.

— Прохожих спрашивал, как еще? — ответил Йорик.

— А они?

— Да ну их, дураки какие-то! Убегали по большей части. Один на дерево полез. Парня с девчонкой встретил, они собаку выгуливали, большую такую. Я к ним. Девчонка меня увидела, спряталась за парня, парень — за собаку. Собака, не будь дура, хозяина куснула — и деру. Только куда ж ей убежать, если она на поводке? В общем, тоже не сказали — псина их волоком утащила. Потом только добрый дядька попался. Замызганный такой. Едва меня увидел, «Здравствуй», — говорит — «белочка. Вот я и допился». Ну и отвел к вам.

Миша кивнул.

— Ясно. Про белочку я так и думал. Ладно, если хочешь, считай себя белкой. Все равно неизвестно, кто ты есть на самом деле.

Тягач прогрохотал по трассе, тяжело скатился на проселок, ведший к злополучному холму. На ветровом стекле вспыхнули рыжие лучи заходящего солнца, превратив лица пассажиров в подобие золотых масок, отлитых неведомой древней цивилизацией.

— Далеко еще? — спросил Плетнев.

— Такими темпами порядочно, — ответил Миша. — Только к ночи доберемся. Дальше дорога совсем скверная.

— Тут гостиница у дороги. Давай переночуем, а утром — дальше, — предложил Вовка.

— Ой, давай, — заканючил Йорик. — Жрать охота. Ночью ж все равно там делать нечего.

Миша молчал, сжав зубы. Сердце рвалось к проклятому холму, требовало во что бы то ни стало начать раскопки, срыть чертов бугор до основания, найти Наташу. Разум же твердил голосом черепа на кошачьих лапах:

— Ты подумай, там сто мегатонн магии. За такое дело нельзя с бухты-барахты приниматься. Надо все как следует обмозговать, а то только хуже сделаем. Вдруг этот кокон нельзя дырявить.

Плетнев кивнул.

— Точно, надо обмозговать. Сто мегатонн магии это не хух… Магия? Вы что, рехнулись оба? Какая к чертям магия?

— Ладно, сворачивай к гостинице, — проговорил милиционер сквозь зубы. — Вечером все расскажу. Только ты сразу на пол садись, чтоб не упасть.

На стоянке у гостиницы — двухэтажного деревянного дома — было припарковано несколько легковушек. На их фоне тягач смотрелся как перезрелый огурец среди россыпи подсолнуховых семечек.

Йорик нехотя забрался в спортивную сумку.

Дежурная выдала ключ от двухместного номера и равнодушно сообщила, что сегодня кафе закрыто на «санитарный час». Кое-какие продукты можно купить в ларьке по соседству.

Из продуктов в ларьке с громким именем ООО «Гималай» имелась водка, пиво, пряники и курево. Затарившись пивом и пряниками друзья по скрипучей деревянной лестнице поднялись в свой номер.

— Черт, с таких харчей и загнуться можно, — проворчал Плетнев. — Этак от них все постояльцы разбегутся.

— Уже разбежались, — сказал Миша. — Кроме нашего только два номера занято.

Вовка бросил на приятеля уважительный взгляд.

— Откуда знаешь?

— Оттуда. Милиционер я или кто?

Они вошли в номер. Включили свет. Разложили на колченогом засиженном мухами столе нехитрую снедь. Открыли пиво. И Миша начал рассказ.

Утром всех разбудил Йорик. Он уже забрался в сумку и понукал продиравших глаза приятелей.

— Что вы копаетесь? Кафе открылось. Чуете, как пахнет? Это котлеты. А вот фаршированным перчиком потянуло. А это… это… блинчики… О боже. Обморок!

— Идем, идем уже, — успокоил милиционер, застегивая сумку.

Кафе на первом этаже напоминало старинную избу. Подслеповатые окна. Деревянные столы и лавки. Светильники, стилизованные под лучины и свечи.

Зал был разделен на четыре части тонкой деревянной перегородкой.

— Осталось только топить по-черному, — проворчал Вовка, когда уселись за стол в углу у перегородки. Подошла сонная официантка в облезлом кокошнике из папье-маше и, щурясь от недостатка света, долго карябала что-то в блокнотике, принимая заказ. Заказ был явно на три персоны и девица, записывая, удивленно приподняла нарисованную бровь. Откуда ей было знать, что под столом, в длинной спортивной сумке спрятан голодный череп на кошачьих лапах!

Кафе пустовало. Лишь за перегородкой переговаривались вполголоса несколько посетителей.

— Знаешь, Миха, — сказал Плетнев. — Эта твоя история… Ей-богу, набил бы морду за брехню, если б не твой дружбан с мечом-кладенцом. — Вовка тихонько пристукнул по сумке. В ответ донеслось голодное урчанье Йорика.

Миша кивнул.

— Знатный дружбан. Только очень уж шебутной.

— Зато не скучно, — Плетнев провел ладонью по залысинам на лбу. — Слушай, со всеми этими чудесами совсем из головы вылетело: на пару мы с буровой не управимся. Надо еще хотя бы двоих-троих.

— По дороге есть несколько деревень, — ответил Миша. — Наймем мужиков.

— А им что скажем?

Миша пожал плечами.

— Скажем, что нефть ищем. Им Йорика показывать не обязательно.

За разговорами прошло около получаса. Ни Миша, ни его приятель не заметили, что в сумке под столом происходит какое-то движение. С тихим скрежетом разошлась молния и тяжелый костяной шар на кошачьих лапах бесшумно ступил на доски пола.

При всей своей волшебости Йорик обладал одним совершенно приземленным органом, который безжалостно привязывал своего потустороннего хозяина к материальному миру. Этим несносным органом был желудок, и он требовал еды. Подталкиваемый нетерпеливым урчаньем, череп скользнул под соседний стол и потрусил туда, куда манил соблазнительный запах еды.