— Я только деда знаю.

— У отца и медаль золотая есть, нобелевская.

— И зачем она нужна?

— Ты чего, совсем, что ли? Это самая престижная премия. Все ученые о ней мечтают. У меня две будет. Минимум.

Костя помолчал, потом мечтательно добавил:

— А мне медаль не нужна. Я инопланетян буду изучать.

В следующие полчаса Макс закончил расчеты. Опять тот же результат — решение есть, но неполное. Не хватает последнего штриха.

Макс выдохся. Пора признать поражение.

Костя играл в игру на странном устройстве. Прямоугольный пластиковый корпус, вверху черный экран, внизу кнопки: справа одна большая, слева несколько поменьше. А на экране геометрические фигуры падают: квадраты, буква «Г», крестик. И Костя их расставляет, чтобы ровно было. Дурь редкостная.

— А Марти твой зачем в прошлое полетел?

— Не полетел, а поехал. На машине.

— Что он там забыл то?

— Убегал от плохих с автоматами. Они за ним на бобике, но у него машина круче. Он им такой говорит: «Посмотрим, как вы сделаете девяносто». И на газ.

Костя вскочил, схватил невидимый руль, ногой надавил на невидимую педаль.

— Восемьдесят восемь миль в час! Вжжжжухх.

— Ты говорил, он отца встретил своего в молодости.

— Да-а, но отец у него такой… Эм. Не как Марти — смелый. Трус он. Даже Дарта Вейдера испугался.

— Кого?

— О-о, «Звездные войны» — вообще крутяк. У деда есть друг. Они богатенькие. У них видак есть и кассет много. Приходи к нам, посмотрим вместе.

— Подожди, ты мне про отца Марти не рассказал. Что там у них происходило?

— Марти научил его быть смелым. Отец потом Бифу врезал с разворота, и маму там его поцеловал. А Док помог Марти вернуться назад в будущее.

— Ты же сказал, Док умер.

— Это старый умер. Марти передал ему письмо, ну то есть не ему, а ему в молодости. Он через тридцать лет открыл его, узнал, что с ним будет, и надел жилет непробивной.

Макс задумался.

— Значит, написал письмо из прошлого в будущее.

— Ну что, придешь к нам?

— Я не…

В коридоре послышался стук ботинок. Профессор Смирнов собственной персоной.

— Деда!

Костя втиснулся в объятия старика, едва не сбив его с ног.

— Макс, прости, что заставил ждать. Никак меня не отпускали с конференции.

— Да ничего.

— Ты меня прости еще раз, но мне нужно уехать сейчас. Давай лучше завтра пораньше, к трем приезжай. У меня будет полно времени.

— Может, хотя бы недолго? Задачу разберем вот. Я не смогу до завтра, профессор.

— Двадцать минут. Больше не могу.

Они прошли в кабинет. Профессор сел за стол и несколько минут перелистывал решение.

— Я испробовал все варианты, — Макс нервничал. — Не получается найти решение. Тут чего-то не хватает. Скажите, профессор, где я ошибаюсь?

Смирнов отложил листы.

— Макс, решение великолепное. Все три из них, они все правильные.

— Но оно же не закончено. Оно обрывается на самом главном.

— А это все еще секрет для всех нас. В науке, как и в мире, никогда не будет ответов на все вопросы. Но, возможно, ты когда-нибудь их найдешь.

— Я боялся, что не справился.

— Ты неважно выглядишь.

— Готовлюсь допоздна. Мне еще столько надо изучить.

Профессор снял очки и посмотрел на Макса с искренним сочувствием.

— А ты этого хочешь на самом деле?

— Конечно.

— Чем ты интересуешься, кроме учебы?

— Я… ну, мне нравится учиться. Больше ни на что времени нет.

— Неужели тебе не хочется иногда почитать книгу? Погулять с друзьями, сходить в кино?

— Папа говорит, если я буду тратить время на дурь, я не стану хорошим ученым.

— А как думаешь ты?

Макса вопрос застал врасплох. Он долго молчал, а потом заговорил:

— Раньше я часто читал фантастику. Мне нравилось. Но это же дурь…

Макс осознал — больше ничего у него нет: ни желаний нет, ни фантазии. Его мозг жонглирует цифрами и графиками словно профессиональный циркач. Но вне цирка представления о жизни у него отсутствуют.

— Макс, я с твоим отцом еще не говорил, но, наверное, мы сделаем паузу в занятиях.

— Почему? Я что-то не так сделал?

— Все так, Макс. Ты лучший математик, которого я видел, схватываешь все на лету. И тебя ждет великое будущее.

— Тогда почему вы от меня отказываетесь? Мне нужно заниматься. Я должен научиться. Должен стать таким, как папа.

Профессор встал из-за стола.

— Твой отец найдет тебе другого преподавателя.

— Я же больше ничего не умею.

— А ты попробуй. Сделай то, что хочешь сам. Только так ты научишься делать выбор, а без этого не станешь ученым. Ты можешь быть скован по рукам и ногам, но настоящий ученый должен быть свободен вот здесь, — Смирнов указал пальцем на лоб.

Пока профессор надевал плащ, Макс положил на стол фотографию. Несколько лет он хранил ее у себя, не решаясь показать ни отцу, ни Смирнову.

— Вы это снимали? Там ваши инициалы сзади.

Профессор с недоверием покосился на Макса.

— Кто тебе ее дал?

— Этот мужчина рядом с папой ваш общий друг?

Профессор крутил, вертел фото — тянул время, выдумывая лучший ответ.

— Это Арон Квартович. Мы работали вместе.

— А где он сейчас?

— Умер десять лет назад от инфаркта.

— Вы же знаете, что он сделал, правда?

Профессор тяжело выдохнул и с тоской посмотрел в сторону выхода.

— Арон был одаренным. Он считал, что нет ничего важнее науки. Все свободное время он тратил на учебу. Больше его ничто не интересовало. Он был настолько требователен к себе, что не ценил и не обращал внимания на свои успехи.

— Мой отец присвоил себе его работу. Это так?

Профессор упер руки на стол, опустил голову. Пот выступил на лбу.

— Профессор, вам плохо? Я вызову скорую.

— Стой. Сядь, — он глубоко вздохнул. — Я узнал только много лет спустя. И виню себя до сих пор, но что я мог? Я маленький человек, у меня тоже есть семья. Свой крест я несу. Костя хороший мальчишка, весь в отца. Настоящий мечтатель. Я поклялся Арону, что сделаю все, чтобы он таким и оставался.