— Припоминаю что-то в этом роде, — холодно произнёс Тень. — Правда, тогда я думал, что мы с Конте Мореро встретимся в бою, и целитель ему уже не понадобится. Так вы поймали его только потому, что он был ранен?

— А ты как думаешь? — Конте сплюнул, не обращая внимание на меч у горла. — Если бы я хоть сколько-нибудь держался на ногах, ты бы уже валялся в своей спальне с перерезанным горлом, благо теперь я знаю, где она.

— Поверить не могу, что этот грязный наёмник — внук императора, — брезгливо произнесла Венде.

Конте изобразил намёк на иронический поклон.

— Знаю, вы все ужасно мне завидуете, — легко произнёс он. — Но, может быть, признаем, что это — досадное недоразумение, и я просто зашёл не в ту дверь? Знаете, если бы я был внуком императора, уверен, в детстве мне бы хотя бы намекнули.

— Ваша мать изо всех сил оберегала вас двоих, очевидно, чтобы вы не набрались ненужных идей, — бросил Тень. — Впрочем, судя по твоей туповатой физиономии, она могла бы и не трудиться.

— Судя по твоей туповатой физиономии, готов поверить, твоя даже не старалась, — отпарировал Конте.

По губам Церона скользнула усмешка. Венде смерила Конте ледяным взглядом:

— Я предлагаю казнить его на ближайшей церемонии. Пусть все охотники увидят, что каждый, кто выступит против нас, обречён.

— Многовато для тебя, Венде, — хмыкнул Гирен. — Хочешь, чтобы на твоём вступлении в должность казнили последнего из внуков императора и принесли в жертву его девчонку?

— А почему нет? Разве я это не заслужила?

Я невольно перевела взгляд на Церона. Из всего Триумвирата он единственный был скромно одет в чёрное. Но это лишь придавало ему более угрожающий вид.

— Я думаю, мы все сойдёмся в одном, — негромко проговорил он. — Конте Мореро должен умереть. Но вот как, когда и через что я заставлю его пройти перед казнью… Это куда интереснее, правда?

Он бросил взгляд на Тень. Тот стоял абсолютно неподвижно.

Церон усмехнулся и перевёл взгляд на меня:

— Подойди.

Конте дёрнулся.

— Отрубите ему палец, если она ослушается, — не меняя тона, произнёс Церон.

Я похолодела: в руке одного из стражников появился острый нож. Словно кто-то толкнул меня в спину, я быстро подошла к Церону.

— Пытайте сколько влезет: ни я, ни Закладка не выдадим вам наших людей, — презрительно бросил Конте. — Может, вы и перекупили Альберта, которого я знал двенадцать лет, — не знаю уж, чем вы ему угрожали и что посулили. Но вы можете резать нас друг у друга на глазах: своих мы не выдадим.

— Конте, — прошептала я. — Сейчас не время.

— Совершенно верно, — кивнул Церон. — Думаю, безымянный палец на левой руке ему больше не понадобится.

— Пока не отрубайте, — холодно вмешался Тень. — Я всё ещё хочу увидеть его в бою.

Церон с усмешкой кивнул:

— Хорошо. Просто полосните по ногтю как следует.

Забыв о Цероне, я кинулась к охранникам:

— Не смейте!

Поздно. Сверкнул нож, и Конте зашёлся криком, падая на одно колено. Мигом позже двое охранников заступили мне дорогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Возвращайся, — предложил один. — Не то мы отрежем твоему приятелю ещё что-нибудь.

Я бросила умоляющий взгляд на Тень, но его лицо по-прежнему не выражало абсолютно ничего. Лишь взгляд его, устремлённый на Конте, сделался совершенно непроницаемым.

Охранник подтолкнул меня в спину, и я медленно, нехотя вернулась в середину зала. Церон махнул рукой, и один из стражей подошёл к нему, с поклоном подавая стилет — и хрустальный бокал.

Вот оно. Пришёл мой звёздный час. Сейчас Церон порежет себе руку, кровь попадёт в бокал, и мне предложат его осушить.

Если бы Тень не предупредил меня, сейчас я бы отказалась пить кровь Церона — и меня пытали бы сутками, пока я не сломалась бы или не умерла. Должно быть, я должна была быть благодарна Тени за совет и за то, что он хотел, чтобы я жила, пусть и таким мерзким образом. Но я не желала такой помощи.

— Ты знаешь, что тебе предстоит? — поинтересовался Церон.

— Да, — ровно сказала я. — Давай покончим с этим побыстрее.

Его глаза сузились.

— Недостаточно вежливо. Твоему другу отрезать пару пальцев?

— Да, — выплюнул Конте. С его руки капала кровь. — И вообще что угодно. Я всё равно уже мёртв. Не унижайся перед ними, Закладка. Забудь обо мне.

Я медленно протянула руку и взяла бокал у Церона. И опустила, подставив прямо под его запястье.

— Я готова, — произнесли мои губы.

Церон поднял бровь:

— Ждёшь не дождёшься, когда я позову тебя в свои сны, верно? Очень хорошо. Вижу, Тень хорошо тебя подготовил.

— Он… объяснил, что будет, если я откажусь.

Церон внимательно взглянул на Тень.

— Но это не всё, что он с тобой сделал, — насмешливо сказал Церон. — Правда?

— Нет.

— Ну, разумеется. Благодаря ему ты стала женщиной. И как тебе это понравилось?

Чёрт. Я почувствовала, как все взгляды в зале устремились на меня.

— Я убью тебя, — процедил Конте, с ненавистью глядя на Тень. — Не представляешь, как я жалею, что не прикончил тебя в том подвале. Что…

Я вспомнила губы Тени на своих губах. Горькие, нежные, дерзкие. Прощание.

И потом — его руки. Его глаза. Его лицо.

Он мог не останавливаться. Но он остановился.

…Но я не могла сказать этого вслух.

— Не надо, Конте, — тихо сказала я. — Это уже не поможет.

— О, ещё как поможет. — Глаза Конте сверкнули такой чистой беспредельной яростью, какой я никогда не видела в его взоре. — Говоришь, мой отец послал за тобой убийц? Не знаю зачем, но, надеюсь, в следующий раз они довершат дело.

Губы Тени побелели.

— Думаю, — очень сдержанно произнёс он, — я найду его первым. И задам ему пару вопросов.

Церон с усмешкой перевёл взгляд с Конте на Тень, явно наслаждаясь этой сценой. И резко рубанул кинжалом по своему запястью. Тонкая алая струйка потекла в бокал. Моё сердце перестало стучать.