— Что могло помешать вам спрятаться в Лабиринте заранее и поджидать жертву? Рано или поздно какая-нибудь пьяная молодая девица непременно бы там появилась. Вы бывали в «Фонтане» и, очевидно, были в курсе, что девушка-барменша ходит короткой дорогой через Лабиринт до стоянки. Вы могли и не знать, что в тот вечер она отпросилась с работы. Да это и не важно. Ведь все прошло удачно. Держу пари, вы не могли поверить своему везению, когда увидели ту самую девушку, на которую положили глаз в пабе «Утки-селезни».

— Достаточно, мистер Бэнкс, — не выдержал Кроуфорд и нервно рассмеялся. — Вы за кого нас принимаете, за идиотов? Неужели человек в здравом уме поверит в эту вашу шитую белыми нитками версию, состоящую сплошь из предположений и стечения… вернее, нагромождения немыслимых обстоятельств?

— До тех пор, пока мистер Рэнделл не расскажет, как все было, — ответил Бэнкс, — иной версии у нас не остается.

— Я уже рассказывал вам, как все было, — отмахнулся Рэнделл. — Выйдя из паба «Утки-селезни», я пошел домой и провел остаток вечера у телевизора. Примерно в четверть первого выпустил кота и лег спать. Вот и весь рассказ.

— Хотелось бы вам верить, — с деланым сочувствием в голосе произнес Бэнкс, — но, боюсь, ваша версия не стыкуется с информацией, которой мы на данный момент обладаем.

— Какой информацией? — встревоженно спросил Кроуфорд. — Вы что, хотите сказать, что обладаете данными, подтверждающими ваши обвинения?

Бэнкс повернулся к Стефану Новаку.

— У нас есть данные, которые безоговорочно их подтверждают, — спокойно, но твердо сказал он. — Стефан?

Новак раскрыл папку и положил ее перед Бэнксом:

— Согласно данным анализа ДНК, проведенного нашей независимой лабораторией, ДНК слюны, добровольно предоставленной вами, и пробы спермы, взятой с трупа Хейли Дэниэлс и двух лоскутов кожи, лежавших под телом, идентичны.

— Да что вы такое несете?! — закричал Рэнделл. Лицо его превратилось в мертвенно-белую маску страха, на которой черной норой выделялся провал рта.

— Вероятность совпадения вашей ДНК с чьей-то чужой равна одной пятимиллиардной, — объявил Бэнкс. — Сержант Новак, я прав?

— Да, сэр, вероятность примерно такая.

— И этого будет вполне достаточно для любого суда в нашей стране, — продолжал Бэнкс. — Джозеф Рэнделл, я обвиняю вас в убийстве Хейли Дэниэлс. Вы можете хранить молчание. Все сказанное вами может быть использовано против вас. — Бэнкс встал и открыл дверь. Вошли два констебля. — Отведите задержанного в камеру.

— Нет, вы не сделаете этого! — в панике завопил Рэнделл. — Себастьян, помогите же! Остановите их! Эта проба была взята по принуждению.

— Вы согласились дать пробу, — напомнил Бэнкс. — У нас есть ваше письменное согласие.

— По принуждению. Себастьян! Да остановите же их! Ну пожалуйста, не разрешайте им делать этого.

Кроуфорд отвел взгляд от своего клиента.

— Джозеф, сейчас я ничем не сумею вам помочь, — с трудом произнес он. — Копы действуют в соответствии с законом. Но, поверьте мне, я сделаю для вас все возможное.

— Вытащите меня отсюда! — надсадно кричал Рэнделл, теперь он сделался красным как рак, старался поймать взгляд Кроуфорда, и от этого его голова моталась из стороны в сторону, когда констебли выводили его из комнаты для допросов. — Себастьян! Вытащите меня отсюда!

Кроуфорд побледнел и ссутулился. Проходя по коридору мимо Бэнкса вслед за своим клиентом, он с трудом изобразил на лице зловещую улыбку типа «еще не все потеряно».

— Ну наконец-то мы дошли до самого интересного места, — объявил Феррис, сделав долгий глоток пива.

Да, пить пиво он горазд, подумала Энни, глядя на часы. Если так пойдет и дальше, она пропустит все свои любимые сериалы: и «Улицу Коронации», и «Полицию» тоже. Что ж, коль скоро рассказ Ферриса того стоит, сериалами придется пожертвовать.

— Прошла неделя, как мы обнаружили Макларена, и тут поступило заявление о пропаже еще одного местного жителя, Грега Исткота. Заявление подал один из его сослуживцев, встревоженный тем, что тот несколько дней не появляется на работе — Грег был агентом у оптового торговца рыбой. Ни его, ни каких-либо его следов мы так и не нашли.

— Какое же отношение эта история имеет ко мне? — спросила Энни. — Я начинаю чувствовать себя так, словно попала в комнату смеха.

Пива в кружке Ферриса оставалось примерно на четверть дюйма, но Энни не намеревалась покупать ему очередную порцию, по крайней мере пока. Всему свое время.

— Да уж, смеху не оберешься… — пробормотал Феррис. — Мы отправились к Исткоту домой, надеясь найти хоть что-то, связанное с его исчезновением. Он жил один. По утверждениям сослуживцев, был доволен работой, не имел никаких проблем и затруднений. Спокойный, но нелюдимый, он был человеком с причудами, как отозвался о нем один из его коллег.

Освещение в пабе стало слабее, зал постепенно заполняли вечерние завсегдатаи. Энни почти не замечала людей, не слышала разговоров и смеха, словно они с Феррисом пребывали на некоем уединенном островке бытия — или небытия, — смотря по тому, как воспринимать происходящее. Она не могла объяснить, отчего впала в подобное состояние, но подспудно чувствовала, что история Ферриса важна для нее и каким-то образом связана с убийством Люси Пэйн, хотя в 1989 году той было всего десять лет.

— То, что мы обнаружили в его доме, — продолжал Феррис, — нас озадачило. Вообще-то это было абсолютно нормальное жилище. Чистота, порядок, немного книг, телевизор, видеомагнитофон с кассетами. Все как у всех.

— Но?

— Но мы кое-что нашли… В принципе это не такая уж важная находка, — повел плечами Феррис. — В одном из ящиков серванта мы обнаружили семь срезанных локонов волос, перевязанных розовыми ленточками. — У Энни похолодело в груди, Феррис, заметив, что она переменилась в лице, поспешно произнес: — Это могло означать очень многое, а могло и ничего не означать, согласны?

— И что же вы?.. То есть я хотела…

— Всем было известно, что на севере действует серийный убийца, и мы разом почувствовали, что наконец-то вышли на него. Ну, то есть вычислили, кто он. Самого Исткота найти так и не удалось. Согласно нашим предположениям, на его счету было шесть жертв, других девушек, считавшихся пропавшими без вести, приписать ему не получалось… А одна девушка, попавшая ему в руки, выжила.

У Энни непроизвольно поднялись брови.

— Да, представьте себе! Кирстен Фарроу. Он собирался ее прикончить, но кто-то ему помешал. — Феррис говорил неторопливо, боясь пропустить важные детали. — Долгое время врачи не надеялись, что она выживет, но Кирстен все-таки поправилась.

— Вы с ней говорили?

— Да. В то время она жила в Лидсе со своей подругой Сарой Бингем. Кирстен тогда была не совсем в себе, но чего ожидать от человека, перенесшего то, что перенесла эта несчастная девочка! Она почти не помнила, что с ней произошло. Мы советовались с теми, кто вел дело Кирстен, — суперинтендантом полиции города Элсуика и сержантом Дики Хейвудом. Маршруты, по которым Грег Исткот доставлял рыбу, проходили вблизи мест, где были убиты все шесть девушек и где было совершено нападение на Кирстен. Мы также сравнили волосы Кирстен с одним из локонов, найденных в доме Исткота, и нам стало ясно, что это ее локон. Еще один локон оказался состриженным с головы его последней жертвы. А остальные… Понимаете, ведь девушек-то уже похоронили, но мы сделали все, что могли. Вы же знаете, какими становятся волосы по прошествии времени. Они прочные и устойчивые к тлению, но чертовски трудно заставить суд признать их вещественным доказательством, а об анализе ДНК в то время знали немногие. Да и сами мы имели о его возможностях только самые поверхностные сведения. Я и сейчас не знаю, удастся ли определить ДНК по волосяной сумке, даже если вам повезло заполучить ее вместе с волосом? А волосы наших жертв были срезаны острыми ножницами, так что материала для анализа не было. Тем более что суда тоже не было.