Боже, я снова связалась с Швецовым. Ну как так-то? В голове не укладывается.

— Ясь, с тобой все в порядке? — интересуется отец, весьма некстати оказавшийся рядом, — ты какая-то бледная.

— Немного волнуюсь, — вру, отворачиваясь от него, делая вид, что высматриваю на столе что-то вкусное, — очень стараюсь не ударить в грязь лицом.

— Ты молодец, девочка. Эрик заинтересовался твоим предложением и завтра хочет выслушать. Справишься?

Мне сейчас плевать и на Эрика, и на предложение. Пытаюсь справиться сама с собой, и это гораздо сложнее чем любая стажировка в Ранффе, или где-нибудь еще.

— У меня все готово, — улыбаюсь, растягивая деревянные губы в подобии улыбки, — расскажу, покажу, объясню по высшему разряду.

— Моя девочка, — отец одобрительно треплет меня по руке и уходит к гостям, а я тянусь за бутылкой. Минералки. Хочется чтобы этот поганый вечер, наконец, закончился и остался в прошлом. На сегодня с меня достаточно переживаний.

Как бы не так!

Около десяти вечера, в ресторане появляется Ольга.

Я вижу ее издалека, когда она ещё только переступает порог зала, и у меня тут же поднимаются ядовитые шипы вдоль хребта. Непроизвольно ищу взглядом Влада. Он стоит неподалеку у фуршетного стола и раздраженно таскает оливки, будто они — вселенское зло, виноватое во всех проблемах.

Ольга тоже его замечает и с кокетливой улыбкой, на цыпочках идет к своему мужу.

Черт…я ненавижу слово «муж». Особенно в отношении Швецова.

Делаю нервный глоток, безотрывно наблюдая за сестрой, за тем, как она подкрадывается к Владу и закрывает ему глаза ладонями.

— Угадай кто? — мурлыкает довольной кошкой, а Влад замирает с открытым ртом, так и не закинув туда очередную оливку.

Меня душит кровожадное желание подскочить и отшвырнуть эту курицу в сторону, поэтому поспешно отворачиваюсь, чтобы не видеть, как она к нему прикасается, но все прекрасно слышу.

— Ты что здесь делаешь? — он настолько холодно цедит сквозь зубы, что даже мне на расстоянии хочется обнять себя руками и спрятаться под теплым одеялом.

— Ты не сказал, что сегодня важная встреча, — с мягким укором произносит она, — я случайно узнала у мамы. Почему не взял меня с собой?

О, да, дорогая сестренка, я раньше тоже этим вопросом задавалась. Интересно, что тебе скажет? Тоже не хочет мешать работу и личную жизнь?

— Потому что ты мне тут не нужна, — грубо произносит Влад, удивляя меня настолько, что замираю, с поднесенным к губам стаканом.

Тишина. Я не вижу, но представляю, как обиженно дрожат губы у сестры, а глаза большие наполняются слезами.

— Здесь все с женами, — напоминает она ему.

— И что?

— Мы могли бы…

— Нет.

— Попытаться…

— Нет.

— Влад! Ты не даешь мне шанса сказать! Я пытаюсь сделать тебе приятное, забочусь, а ты совсем меня не ценишь! — капризно стонет она, а я закатываю глаза.

Она реально хочет устроить выяснения отношений прямо здесь?

— Иди домой, — жестко отсылает ее Влад.

— Я не хочу домой.

— Тогда вали куда-нибудь еще. Иди со своими девками в ночной клуб, бар или где вы там по ночам шляетесь.

— Котик, ну не ревнуй, — тут же перестраивается она, накидывая маску кокетства.

Влад говорит что-то неразборчивое, но очень похожее на трехэтажный мат с заковыристыми оборотами, а потом строго добавляет:

— Оль, иди. Ты здесь не нужна.

— А где я тебе нужна? — возмущается она, — где?

— Нигде.

Я украдкой слушаю их разговор и не понимаю, что творится у Ольги в голове. Ее откровенно посылают, а она продолжает лезть. То ли слишком тупая, то ли излишне уверенная, что все вокруг от нее млеют, а если и ругают, то исключительно для вида. У нее всегда была беда с самоуважением и здравым смыслом, но чтоб настолько…

Надеюсь, Оленька довольна своей жизнью? Рада тому, что выскочила замуж за человека, который в ее присутствии не испытывает ничего кроме раздражения? Гордится ли она призом, который зубами вырвала у своей сестры?

— Я останусь, — капризно дуется она, — хочешь ты того или нет!

— Мне все равно.

Я чувствую себя стервой. Злой, злорадной, мелочной. Но не могу скрыть улыбки. Мне нравится то, что в итоге досталось Ольге. Какая-никакая, а справедливость.

— Я пойду к отцу!

— Вали.

Нервный цокот каблучков оповещает о том, что сестрица отчалила, и только тогда я оборачиваюсь, чтобы полюбоваться на то, как Влад, стиснув челюсти, смотрит ей вслед с видом форменного маньяка.

Потом он замечает, мой взгляд, смотрит в ответ тяжело, мрачно. Я не понимаю тех эмоций, что плещутся в его глазах. Не хочу понимать, отталкиваю их от себя всеми силами, потому что можно снова сорваться, наделать новых ошибок, а с меня пока хватит и тех, что уже успела натворить.

Салютую ему минералкой и ухожу к гостям.

***

— А ты что здесь делаешь? — шипит Ольга, когда застает меня рядом с отцом.

— Работаю.

— Пап, — она тут же переключается на отца, — отправь ее отсюда. Ей здесь нечего делать.

— Девочки, не ссорьтесь, — папа, как всегда, пытается включить миротворца.

— Мама сказала, что здесь будет вечер только для высшего звена. Для руководителей, топ менеджеров, которые придут со своими женами, — интонацией подчеркивает последнее слово, — А она кто? Никто! Девочка на побегушках, пусть валит в свою конуру и не отсвечивает, когда нормальные люди отдыхают.

Прости папа, но к демонам твой нейтралитет.

— Оля, рот закрой и не позорься, — произношу медленно, почти по слогам, чтобы эта сестренка поняла, — У тебя неправильные сведения. Здесь вечер для тех, кто дружит с мозгами, а не парад идиотов. Так что ты ошиблась дверью.

Она вспыхивает, как свеча:

— Да ты…

— Все, заткнулась, живо. Здесь собрались взрослые люди, и твои дешевые истерики никому на фиг не сдались.

— Сама ты дешевая.

— Заткнись я сказала, — прерываю очередной возглас, готовый сорваться с ее губ, — И не приближайся ко мне сегодня, поняла? Чтоб в радиусе трёх метров духу твоего не было. Сунешься — я тебя прилюдно раскатаю.

— Ясенька, — несчастным голосом произносит отец, у которого на нервной почве аж лысина заблестела.

— Все пап, хватит. Я работать пришла, общаться по делу, а не выслушивать бредни вашей маленькой любимицы. Не можешь ты ее приструнить, это сделаю я.

С милой улыбкой киваю Эрику, который как раз проходит мимо нас. Он благосклонно кивает в ответ и удаляется к другим гостям, а я снова оборачиваюсь к сестре: