Он поднял голову с подушки и сразу схватил ее в объятия.

– Пусти, что ты делаешь, Иришка сейчас вернется, нупожалуйста, Олег, – молила она, хотя больше всего ей хотелось, чтобы он еене послушался.

Однако страх быть застигнутой на месте преступленияперевешивал все. Наконец ей удалось высвободиться, она вскочила, накинулахалат:

– Олег, ради бога, оденься хотя бы.

– Ты меня гонишь?

– Нет, что ты… Ну просто, если нас застанет Иришка…пойми же…

– Хорошо, слушаю и повинуюсь. Только я сейчас умру сголоду, Наталья. А курица твоя сгорела.

– Да, я тоже голодная. Сейчас что-нибудь соображу.

Через двадцать минут они сидели на кухне за столом, елимакароны с сыром и почему-то давились от смеха.

– Что ты смеешься? – спросила Тата.

– А ты?

– Не знаю… Мне просто хорошо.

– И мне… У тебя выпить ничего нет?

– Ты же за рулем, Олег…

– Ну хоть рюмочку дай! И сама со мной выпей, новообще-то нет, тебе нельзя.

– Почему?

– Ты же принимаешь антибиотики.

– Уже перестала, – улыбнулась Тата и достала изхолодильника початую бутылку водки.

– А кто-то говорил про кисель из черной смородины.Может, я именно из-за него и примчался…

– Не ври.

– А я не вру. Что может быть вкуснее киселя из чернойсмородины в марте, да еще если его сварила любимая женщина?

– Олег!

– Что – Олег? Ты еще не поняла?

– Олег, что мы наделали… испортили такие добрыеотношения… – сокрушенно сказала Тата. Ей вдруг стало страшно.

– Испортили? – поразился он. – Почему? Тебебыло плохо со мной?

– Нет, что ты… так хорошо, что… никогда еще так здоровоне было, я даже не знала, что так бывает…

– И я… Никогда…

– Но… понимаешь, теперь ведь по-другому будет… Инеизвестно как… Мы же работаем вместе… Это сложно…

– А что тут сложного? Поженимся, и кто нас осудит?

– Поженимся? – ахнула Тата.

– Ну да, а что? Ты не хочешь?

– Я не думала… У меня ведь Иришка… Я не представляю,как она… И потом, мы же с Ильей еще не развелись… И ты, наверное, тоже.

– Но это же неважно, получим развод и поженимся, анасчет работы не волнуйся… И вообще, не волнуйся, все будет чудесно. Я такблагодарен Светке, что она меня бросила… И твоему Илье… Вот уж точно – нет худабез добра. А с Иришкой я сам объяснюсь, хочешь? Она у тебя толковая взрослаядевица, сама вот-вот замуж выскочит.

– Олег, что ты говоришь, ей всего пятнадцать!

– Я уверен, мы с ней найдем общий язык. Пойми, мне безтебя плохо… Подумать только, мы так давно знакомы, столько времени упустили… Иэтот идиотский брак со Светкой…

– Олег, перестань, может, тебе только кажется…

– Наталья, ты дура…

В этих его словах было столько любви, что Тата ошеломленнопритихла. Он тоже молча смотрел на нее. А она на него. И чем дольше смотрела,тем теплее становилось у нее на душе. Она верила ему.

А ведь он интересный мужчина, надо же, я раньше этого почтине замечала. Вон плечи какие широкие, и рот такой… сексуальный, и глазачудесные, добрые, нежные… Неужели он и вправду меня любит?

И, словно отвечая ее мыслям, Олег протянул руку через узкийкухонный стол и погладил ее по щеке. Тата поймала его руку и легонькопоцеловала в ладонь.

– Наталья! – задохнулся он, но тут раздалсятелефонный звонок.

– Не бери трубку! – шепнул он.

– А если это Иришка?.. Алло!

– Татка, – узнала она голос Сони. – Татка, тыможешь себе представить… Ты сидишь или стоишь?

– Сижу. Что случилось?

– Татка, у меня просто слов нет… Мама выходит замуж!

– Да-да, конечно, – машинально ответила Тата,абсолютно ничего не понимая.

– Татка, ты что, не можешь говорить?

– Да…

– У тебя кто-то есть? Умоляю, позвони мне потом, иначеменя разорвет. И Алиска, как назло, умоталась… Позвони, пожалуйста!

Лишь когда Тата услыхала в трубке частые гудки, до нее дошелсмысл сказанного подругой. Она вытаращила глаза.

– Что случилось? – испуганно спросил Олег.

– Тетя Берта выходит замуж!

– Тетя Берта? Берта Яковлевна? Ты ничего не перепутала?

– Не знаю… Я была как в тумане, но Сонька сказала, чтомама выходит замуж! С ума сойти!

Хлопнула входная дверь, и в кухню влетела Иришка:

– Мам! Я молока купила! И хлеба! Ой, здрасте, ОлегСтепанович!

– Здравствуй, Ир. Как жизнь?

– Супер! А у вас?

– И у меня – супер! – засмеялся он.

– Мам, ты чего такая отмороженная? Тебе плохо?

– Ирка, сколько можно повторять, я ненавижу это слово…Кажется, тетя Берта выходит замуж…

– Тетя Берта? Мам, ты что? Правда? Кто сказал?

– Соня, она сейчас звонила, но я не поняла…

– Не врубилась, что ли? И чем, интересно, ты былазанята? – хмыкнула Иришка. – А кстати, чем тут воняет? Ты что-тоспалила?

– Это я виноват, – вмешался Олег Степанович. –Взялся зажарить курицу и забыл…

– Вы умеете жарить курицу?

– Как выяснилось, не очень… Пришлось довольствоватьсямакаронами.

– А кисель-то хоть мне оставили? О, молодцы! Обожаюкисель с молоком и с белым хлебом! Мама, что ты сидишь, как засватанная? Звонискорее Давыдовне! Такое дело! Надо же узнать, кто жених! – расхохоталасьИрка. – Шизнуться можно: тетя Берта – невеста! Офигеть!

– Ну мне, пожалуй, пора, – засобирался ОлегСтепанович. – Я убедился, что мой лучший редактор пошел на поправку, можноехать.

– Ой, Олег Степанович, мама говорила, что выразбираетесь в математике!

– Есть грех.

– У меня с геометрией полный прокол… Вы не поможете?

– Ирка! – возмутилась Тата.

– А что тут такого? – пожала плечамидевочка. – Если человек в этом сечет, что ему стоит доказать какую-товшивую теорему?

– Ничего не стоит! – обрадовался Олег. –Давай свою теорему!

– Кайф! – взвизгнула Иришка. – Я сейчас!

– Олег, ну зачем ты? – смущенно пробормотала Тата.