– Домашнего телефона там нет?

– Может, и есть, но я его не знаю. – Дама, получив от клиента деньги, сразу утратила к нему интерес и на него уже почти не смотрела. – Мы с ним связывались по мобильному.

– Мобильный молчит.

– Молчит, – кивнула она рассеянно. – Замолчал сразу, как только мы его уволили. Мы, может, и подержали бы его еще какое-то время, но… Но он перестал ходить на работу! И мы его уволили!

– А когда уволили?

– Это принципиально?

Она вдруг уставилась на Вениамина с такой въедливостью, что его пот прошиб даже под коленками. Догадалась или нет? Если догадалась, то о чем? Знает ли она, к примеру, о смерти Марины? Запросто, тут же ударило холодом в желудок! Об этом писали газеты. Если не на первой полосе, то и не крохотной заметкой это в прессе прошло. И даже фотографии какие-то были… Откуда они взялись, Белов не знал. Но Маринкино фото он точно в газете видел, то, где она стоит на крыльце кофейни. Может, это даже какой-то другой день был, а не день ее убийства. Могли газетчикам работники кофейни рассказать что-то? Вполне. И на фотографии могли ее узнать, и сказать – да, точно, это как раз та дама, погибшая через несколько дней у дверей нашего кафе.

Что известно этой седой тетке, интересно? Почему она смотрит на него так, что ему буквально дышать нечем?

– Принципиально, – набравшись смелости, кивнул Белов.

Она не ответила, лишь ухмыльнулась догадливо и спустя минуту указала ему подбородком на дверь.

– Ступайте на улицу, зайдите в кафе через дорогу, закажите кофе и ждите меня, – приказным тоном выпалила она, поглядывая на Белова с непонятно откуда взявшимся интересом.

– Зачем? – изумился он.

– Хочу кофе! – капризно заявила она. – Вы же можете угостить меня чашечкой кофе, тем более что требуемая вами информация не оговаривалась заранее и вы не оплачивали. Ну так что?

– Я вас жду, – поскучнел Белов и поднялся со стула.

Почему, интересно, на него всегда обращают внимание только такие вот старые безнадежные тетки?..

– Ну почему, у нее зубы красивые! – ржал часом позже Горелов. – Пусть фарфоровые, возможно, но красивые.

– Да иди ты! – отмахивался от него Белов. – За ту информацию, что она мне сообщила, я был готов хоть с крокодилом кофе выпить. Даже каплю ее яда выпил бы.

Дамочка оказалась чрезвычайно ядовитой. Острила сверх всякой меры. Досталось и его мешковатому наряду, и ботинкам, и неуверенному взгляду.

– Вы ведь неудачник? – уточняла через каждый глоток бессовестная тетка, попивая кофе, доставшийся ей на халяву. – На вас же клеймо неудачника! Разве можно так выглядеть? Ну что это за куртка? Господи, а кто вообще стриг вас? Нет, скажите, неужели вам доставляет удовольствие выглядеть вот так?

Он мог бы ей запросто вернуть этот вопрос, но смолчал. Терпеливо слушал ее издевки, наблюдал за тем, как Горелов за соседним столиком охмуряет двух молоденьких девчонок, хихикает с ними, может, даже и над ним и его седой собеседницей смеется. Терпел, все терпел. Потом вдруг тетка разом выдохлась, запнулась на каком-то слове и замолчала, жалко улыбаясь Белову в лицо.

– Я дрянь, да? – вдруг спросила она. – Вы думаете, что я старая, гадкая? Да?

– Ничуть, вовсе нет, – соврал он в сотый раз, приподнялся со стула, шагнул к ней и, поцеловав ее в неожиданно молодую, мягкую ладошку, пробормотал: – Мне вас просто жаль!

И пошел к выходу, успев на ходу кивком скомандовать не на шутку разошедшемуся Горелову – подъем!

И лишь когда он уже почти скрылся за дверью кафе, тетка с седыми зализанными волосами выкрикнула ему в спину дату увольнения Шишкина Геннадия.

Уволили его накануне смерти Марины. Вот такие дела…

Горелов сунул кулаки в карман полупальто, взглянул на Белова.

Чудной ведь какой, господи! Ну, до чего же чудной! Как с ним такая красавица жила столько лет? Два года, кажется? Лобастые ботинки на толстой подошве, будто он в тайгу собрался. Пуховик невероятных размеров. Сам – большущий, и куртка непомерная. Белов в ней просто медведь медведем. Вязаная шапка на крупной башке делала его невыразительное лицо на редкость непривлекательным. Но…

Но сообразительный, чертяка, как этого не признать! Обошел ведь его? Обошел! И сведений нарыл куда больше. Даже вон собой пожертвовал, с такой барракудой кофе пить – это нервы надо иметь стальные.

Да если разобраться, то Ритка с ним-то тоже маялась, хотя Горелов и считал себя на редкость привлекательным.

Пойми вот, что этим бабам нужно! Попробуй пойми…

– Следуйте за мной, напарник! – вдруг совершенно не своим, каким-то киношным голосом пробасил Белов и двинулся куда-то вперед, на ходу бубня: – Давайте подведем итоги… Геннадий, фамилия Шишкин. Родом из Новосибирска. Учился в техническом институте.

– На улице Ватутина, – еле поспевая за этим медведем Беловым, с одышкой пробормотал Горелов. – Учился хорошо, пока не перестал ходить на занятия. Я видел его оценки.

– Уже хорошо, – похвалил снисходительно Вениамин, непонятно кого одобряя, Горелова или Шишкина, вошел в подъезд, потыкал в сломанную кнопку лифта и решительно взял курс на лестницу. – Значит, не ходит в институт наш студент?

– Не ходит.

– Из общежития он съехал осенью. Марина увезла его оттуда, помогала вещи погрузить в свою машину. Он еще потом появлялся в общаге, даже ночевал иногда у друзей. Но со дня убийства Марины его больше никто не видел, никому он не звонил, и телефон его постоянно вне зоны.

– Сбежал?

У атлетически сложенного Горелова вся спина вымокла после долгого подъема по крутым ступенькам. Сердце колотилось в самом горле, и сильно кололо под лопатками. Слова получались скомканными. Дыхание – свистящим. А этому тюфяку все будто бы и нипочем, знай себе переставляет со ступеньки на ступеньку свои лобастые ботинки и все говорит, говорит без остановки. Откуда у него столько выносливости?

– Может, и сбежал, – ответил не сразу Белов и глянул на него как-то странно.

– А что еще может быть?

– Да все, что угодно! Сейчас поднимемся, если нам повезет, хозяина квартиры увидим. Если не повезет…

Повезло! Повезло хотя бы в этом, несмотря на то, что хозяйка, Удальцова Ирина Владимировна, и понятия не имела, где болтается ее квартирант.

– Попадись он мне сейчас на глаза, в клочья его порвала бы! – плюнула она на пол.

– Почему? – Горелов убрал в карман удостоверение.

Пришлось показать его бдительной гражданке, она ни в какую не хотела впускать их в дом. Горелов едва язык не показал Белову, проговорив вполголоса, что без него ему тут ничего не улыбнулось бы.

– Деньги за квартиру вам не заплатил? – подсказал Белов с обезоруживающей улыбкой.