– И не один раз приводила! Однажды вообще напоила его до чертей, он еле из квартиры вывалился и все орал песни, пока спускался по лестнице. Лифт-то у нас с каких пор уже не работает, а дела никому нет, – грузила она их информацией, продолжая перебирать ветхие бумаги в серванте. – Ашотик, гадина такая, все кнопки в нем пожег. А я Ирке говорила! Не раз говорила! Продай, говорю, квартиру-то, раз не нужна она никому! Зачем ты всякую срамоту сюда пускаешь? То армяне покоя не давали. Потом б… эта койку с кем попало делила. Ну, не на того, видать, нарвалась! Отстрелили жопу-то красавице. Оно и правильно, неповадно будет! Моду взяли – по пять мужиков за раз ублажать!.. Ага, вот она, родимая.

Старая перечница выдернула из-под каких-то скомканных квитанций маленькую фотографию. Передний план занимала сама соседка, с поганой улыбкой смотревшая прямо в объектив. А на заднем плане, у двери подъезда, маячили знакомый Белову женский силуэт и еще один – мужской.

Марина, Мариночка, красивая, ухоженная, живая, одетая в короткий норковый полушубок, пропускала впереди себя из подъезда пожилого дядьку в камуфлированной куртке и кепке с опущенным козырьком. Тот явно прятался. Но даже эти его ухищрения не помешали рассмотреть его непривлекательное угрюмое лицо, сизые губы, неряшливую щетину.

– Не могла Марина… – невольно вырвалось у Белова. – Не могла она с таким!..

– Много ты знаешь, парень, кто с кем и почему может. – Она вырвала у Белова снимок и всучила его Горелову. – Генка, вон, и вопросов мне задавать не стал! Затрясся весь как осиновый лист и спросил только – зачем я это сделала?

– Что, фотографию?

– Ага.

– И в самом деле, зачем? Это ведь не случайный снимок, так? – Горелов взглянул на тетку с изумлением. – Вам хотелось…

– Конечно! – перебила она его. – Должна же я была этому лопуху глаза открыть! Пока он там где-то мотается, на лекции свои ходит, его девка в дом таких вот дядек водит! Я как-то попросила мальчонку с первого этажа – ему недавно фотоаппарат родители подарили, – говорю, как пойдут мимо эти двое, – если я сама во дворе, щелкай, не бойся. Вроде ты меня фотографируешь, а сам возьми эту парочку покрупнее. Он сначала не понял, начал вопросы задавать, пришлось купить мальцу шоколадку. Молодежь нынче знает, как себя продать! Ашотик вон тоже…

– Как зовут этого человека, вы не знаете? – перебил ее в который раз Горелов, слушать про Ашотика у него уже сил не было.

– Николай Васильевич. – Она вдруг обиженно поджала губы. – Идет она мимо в тот день, когда в кадр попала, да как толкнет меня! Что-то еще прошипела, змея. Пожалуйста, говорит, Николай Васильевич, прошу вас! Тьфу! Манерная! Будто и не скакала перед этим на нем…

Фотографию они изъяли, и причем совершенно бесплатно. Из вредности ответной. До того противная тетка, что заплатить ей за услугу оба сочли лишним.

– Ну, что… – Горелов остановился возле своей машины, взглянул на Белова. – Кажется, теперь все ясно?

– Кажется, да, – кивнул тот своей лобастой башкой, с которой очень некстати стянул шапку и стоял теперь с потными всклокоченными волосами, будто пугало. – Надо его искать!

– Ага, найдешь ты его, как же, – фыркнул Горелов недоверчиво. – Розыск всероссийский организовать прикажешь?

– Нет, нельзя – спугнем. Вдруг он еще в городе?

– Сомневаюсь. Его теперь не найти, так глубоко он схоронился.

Иннокентий попинал ногой переднее колесо своей машины, подумал вдруг, что резина зимняя оказалась ни к черту. По дороге сюда на скользкой дороге машину так вдруг занесло, что он едва в столб не врезался. Все Севка! Бери, говорит, марка проверенная. Послушай брата, это называется, и сделай наоборот.

– Он мог и не спрятаться, чтобы не навлечь на себя серьезные подозрения, – снова подал голос Вениамин Белов, встряхнул шапку и натянул ее ниже бровей. – Живет себе спокойно, как и прежде, чтобы…

– Вот что ты несешь, что ты несешь, а?! – До Горелова наконец дошло, что говорят они вроде бы об одном, но в то же время и о разном. – Как это он тебе продолжит преспокойно жить, если мы его нигде не нашли! В институте его нет! В общежитии – тоже! На съемной квартире – ноль! Причем собирался он явно впопыхах и… Да что и говорить-то, ты сам все лучше меня знаешь!

– Ты о Генке Шишкине, не пойму я? – Белов подсунул толстые пальцы под край шапки, почесал лоб.

– А о ком же еще-то, господи?! – всплеснул руками Горелов и открыл дверцу машины.

– А при чем тут Генка? – Белов потоптался и тоже шагнул к своему автомобилю.

– А кто при чем? Кто?! Кого ты искать-то собрался?!

– Как кого? – Белов неуверенно посмотрел на него, поправил край шапки, завернувшийся внутрь. – Николая Васильевича.

– Какого еще Николая Васильевича?! – ахнул Горелов. – На кой черт он тебе сдался? Ну, это, конечно, еще один свидетель, пусть. Ну, очередной хахаль твоей Марины, такое я тоже допускаю. Что он знает-то?!

– Или он ничего не знает, или же знает все, – настырно отрубил Белов и полез в свою машину, как медведь в берлогу.

– Ну, ну! Бог в помощь! – заорал, разозлившись непонятно отчего, Горелов и тоже сел за руль.

Он свое личное время на поиски еще одного ухажера покойной Марины Стефанько тратить не собирался! Для него все стало предельно ясно с той минуты, как соседка Ирины Владимировны призналась в том, что спровоцировала приступ дикой ревности у молодого альфонса.

Понятно – тот любил свою красивую обеспеченную любовницу. Она ведь не только себя дарила ему, но и кое-что другое – обеспечивала ему безбедное существование, кормила его, одевала, платила за квартиру.

И тут вдруг – соперник! Да ладно бы путный, а то – старая развалина. И с этим опять же возможно смириться, встречайся она с ним на нейтральной территории. Око, как говорится, не видит. А то ведь нагло приволокла его в их общую с Геной квартиру, да и не раз и не два!

Что она хотела этим доказать? Поставить молодого иждивенца на место? Щелкнула его по носу?

Щелкнула-то его по носу их соседка, всучив ему в руки компрометирующую фотографию. Как она сказала? Побелел он весь, затрясся? Что-то вроде этого. Взбесишься от такого, неужели нет?!

Потому-то и разъярился Гена, в квартире погром устроил. И прибил Марину в центре города, на глазах у всех.

Почему чуть позже пострадала Рита? Да все просто! Все теперь сходится. Она, похоже, заметила убийцу в тот самый момент, когда он выстрелил. Или за минуту до этого увидела его в окне. Или – после выстрела. Она увидела его и подписала тем самым себе смертный приговор. Он ее выследил, дождался нужного момента и…

Конечно, конечно, версия еще сырая, и весьма. К примеру, откуда у молодого студента, живущего за счет своей любовницы, охотничье ружье? Откуда наркотики в таком количестве, которое он вкатил двум беззащитным женщинам? Откуда у него, опять же, номер мобильного Алекса Захарова?