– Не могу я просто сидеть! Мне нужно что-то делать! – воскликнула Мелани, ломая руки и не спуская глаз с дверей.

Теннисон огляделась вокруг. В приемном покое сидели еще двое – вероятно, мать с сыном-подростком. На плечи женщины было накинуто одеяло, глаза выражали усталость. Бегло посмотрев на них обеих в ответ, женщина отвернулась. Рядом громоздились стаканчики из-под кофе и истрепанные книжки – очевидно, эти двое находились здесь уже давно.

– Понимаю, но сейчас пока ничего поделать нельзя. Давай просто посидим, поговорим. Идем.

Теннисон потянула Мелани в противоположный конец помещения, подальше от остальных посетителей, но так, чтобы видеть дверь. Обе сели рядом на стулья и несколько минут сидели молча. Потом Мелани снова повернулась к Теннисон.

– Зачем ты здесь?

– Я же говорю. Решила проверить, – она повернула лежавшие на коленях руки ладонями вверх, – как ты здесь.

Мелани странно на нее посмотрела. Взгляд был изучающий – так фотограф из модного журнала решает, как выставить свет, как расположить модель…

– Она не выживет, – выдохнула вдруг Мелани то, что сдерживала долгое время.

– Нет, нет! С чего ты взяла?!

Сердце Теннисон наполнилось болью от мысли, что мир потеряет Хиллари – добрую, ласковую, с лучистыми глазами и блестящими волосами. Хиллари, которая так заразительно смеялась и всегда приходила на помощь выпавшим из гнезда птенцам и даже червякам на раскаленном асфальте. Это было ужасно несправедливо.

– Поняла по глазам врача.

– Что вообще случилось?

Мелани громко втянула в себя воздух.

– Хилли почувствовала, что что-то не так, позвала Марту – мать на всякий случай попросила ту прийти и побыть с сестрой, раз той нехорошо. Врач сказал, у нее случился инфаркт.

Она закрыла глаза и прижала пальцы к векам.

– Значит, хотя бы «скорая» быстро приехала. Возможно, еще не все потеряно. – Теннисон потянула ладонь Мелани от ее лица. – Ну же! Не надо сразу о худшем.

– Хилли слишком слаба, Тини. Организм подорван годами нездорового образа жизни. Я прочитала о расстройствах пищевого поведения все, что только можно. Инфаркт – главная причина смерти среди тех, кто ими страдает. Они постоянно лишают себя необходимых питательных веществ, и в конце концов организм отказывает. Господи, ее тело просто перестало работать!

Мелани обхватила руками живот и перегнулась вперед. Ее лицо исказилось от душевной муки, на нижней губе, прикушенной до крови, выступила алая капля.

Теннисон не знала, что делать. Почему Мелани оставили здесь одну, как будто она сможет без посторонней помощи справиться с ситуацией? Неужели больше некому поговорить с врачом? Как так вышло, что остальные самоустранились, чтобы иметь возможность пережить горе по-своему, – все, кроме Мелани?

Теннисон это просто взбесило. С момента возвращения в город она только и видела, как Мелани за всеми разгребает!

Рука Теннисон легла на спину бывшей подруги и принялась потихоньку поглаживать, как маленького Эндрю, когда тот болел.

– Ничего, Мелли, ничего. Это нормально, что ты боишься.

Мелани понемногу успокоилась, сухие всхлипы стихли. Еще через несколько секунд она выпрямилась и утерла лицо.

– О Господи!.. Да, я боюсь, еще как.

Теннисон бросила на нее взгляд.

– Я тоже. Все время.

– Ты? Ты никогда ничего не боялась.

– Неправда. Я… ну ты же знаешь меня, Мелани. Мне всегда нужно показать, что я на высоте. Изобразить неуязвимость.

Та неуверенно улыбнулась дрожащими губами.

– Хочешь секрет?

Теннисон не ответила – именно из-за секрета они больше не были подругами. Точнее, из-за того, что она нарочно, пусть и с пьяных глаз, выболтала нескольким сотням гостей на свадьбе самую большую тайну семейства Бревардов. И ко всяким секретам теперь относилась с настороженностью.

– Мне не хватало того, какая я с тобой рядом.

От ее признания внутри у Теннисон будто рухнула какая-то преграда.

– Правда? И как тебя оставляли из-за меня после уроков или наказывали дома за поздние вылазки?

По щеке Мелани скатилась слеза.

– Да. Мы частенько попадали в передряги, но дело не в этом. Мне не особо нравится то, какой я стала. Постарела, потолстела, а уж как ко мне относятся другие… Я постоянно что-то улаживаю, позволяю всем на себе ездить, причем никто это не ценит… Лишь бы хоть кто-то обратил на меня внимание. Я как коврик у порога, по которому все ходят и вытирают о него грязные ноги. У меня нет ни одной настоящей подруги. Ну, может, есть парочка, но никто не зовет меня выпить по коктейлю или съездить куда-нибудь девичьей компанией. В общем, нет таких, чтобы с ними в огонь и в воду. Ты понимаешь, о чем я говорю?

– Про «в огонь и в воду»? Или про коврик?

Мелани слегка смешалась.

– И про то, и про другое, наверное.

Теннисон вдруг пришло в голову, что и у нее подруг не так уж много. Нет, конечно, на коктейли ее приглашали, некоторые даже приезжали несколько раз к ней в Колорадо или на мексиканский курорт, где у мужа номер три имелся домик… Однако ни одна не знала ее по-настоящему. Все это была лишь фальшивка, видимость дружбы. Никто не держал ее за руку, когда Теннисон плакала, не появлялся на пороге с печеньем или мороженым, когда у нее случался трудный день. Никого не волновала она сама. Никто не видел ее насквозь и не призывал к ответу. Не говорил ей «нет» или что она ведет себя глупо. У нее не было ни одной такой подруги… после Мелани.

А ту дружбу Теннисон растоптала из-за мужчины, будь он неладен. Не могла смириться, что Кит предпочел Мелани, хотя самой он был уже не особо и нужен. Просто всегда завидовала, что у той все есть – большой дом, роскошные машины, членство в чертовом загородном клубе… Не могла допустить, чтобы ей достался еще и бывший парень. И поэтому сделала то, что сделала, чтобы разрушить «идеальный» мир подруги. Надо же было быть такой стервой!

– Я понимаю, о чем ты, но, Мелли, порой нужно и о себе вспомнить.

Теннисон сказала это в основном потому, что не отваживалась сказать о главном даже самой себе, не то что Мелани. Или, возможно, дело было в новом открытии – до чего же Теннисон недоставало их дружбы. Да и как признаться, что в двадцать три совершила две свои главные ошибки? А потом много лет сожалела о них, пытаясь искупить одну деньгами и притворяясь, что вторая неважна. И слишком долго гналась за счастьем, которое так в итоге и не поймала. Все потому, что не желала мириться со своей прежней жизнью, в которой была унизительно беспомощной, вот и постаралась убежать от нее, купив себе новую.

– Да, ты права, – кивнула Мелани. – Знаю, нужно уметь за себя постоять перед родными. Просто у меня не получается.