Теннисон вытащила несколько бумажных салфеток из стоявшей рядом коробки.

– Вот, держи.

Мелани, взяв, высморкалась в одну и утерла глаза другой.

– Спасибо. В который раз ты мне их передаешь за последнее время?

– Ну, сейчас столько эмоций… Всегда пожалуйста.

– Я правда тебе благодарна. И за то, что ты пришла, хотя и не должна была, тоже.

– Что она здесь делает?! – прозвенело в комнате.

У Теннисон упало сердце. В проеме стояла Энн Бревард; ее лицо искажала ярость. Рядом была еще одна женщина с вытянутой, лошадиной физиономией и действительно большими зубами.

– Мама, Теннисон заглянула нас проведать, – проговорила Мелани, вставая и успокаивающим жестом поднимая руки.

– А теперь может уходить, – ледяным, как арктический шторм, голосом отозвалась Энн.

Позади двух женщин в проеме появился Джозеф с закрытыми полукруглыми крышками стаканчиками в картонном держателе.

– У меня тут кофе. Думаю, это сейчас никому не повредит.

Мужчина проскользнул мимо разъяренной азиатки, мягко ей улыбнувшись, и направился к Теннисон и Мелани. Энн вошла следом, глаза ее метали молнии.

– Не знаю, кто этот человек и зачем он здесь, но ты должна уйти! Тебе здесь не рады!

Она остановилась прямо перед Теннисон, указывая на нее пальцем, в своем черном платье, в котором была на празднике, безупречно опрятная, в противовес растрепанной дочери. Выждав секунду, другую, даже третью, Энн надменно вздернула идеально прорисованные брови.

– Я пришла не к вам, миссис Бревард. Я здесь ради Мелани.

Теннисон вдруг ощутила прилив благодарности к Джозефу за то, что тот не бросил ее у входа. Сейчас он стоял рядом, весь подобравшись, настороженно наблюдая за происходящим.

– Мелани ты тоже не нужна. Уходи. Немедленно!

– Мэм, – поднял руку Джозеф, – Теннисон не обязана никуда уходить. Это общественное место.

Энн повернулась к нему, словно переместив прицел с красной лазерной точкой на другую цель.

– Возможно, и так, но среди нас этой женщине места нет. Идем отсюда, Мелани.

Та, шагнувшая было к матери, остановилась.

– Что? Нет!

Энн, обернувшись, посмотрела на дочь удивленно-вопросительным взглядом. Теннисон видела его много раз, и он всегда действовал на Мелани безотказно.

– Прошу прощения?!

– Ты меня слышала. Довольно с меня всего… этого. – Мелани неопределенно обвела вокруг рукой. – Пора положить конец.

– Этому никогда не будет конца, – откликнулась Энн, разворачиваясь. – Никогда!

– Будет, мама. Хватит с нас ненависти и раздоров. Теннисон, в отличие от многих, пришла сюда, и я не намерена ее выгонять.

Энн бросила на Теннисон через плечо ледяной взгляд.

– Прекрасно. Поступай как знаешь. Впрочем, ты всегда так и делала.

И вышла. Мелани, посмотрев на Теннисон, пожала плечами. Потом села – дожидаться известий о сестре. То, что для матери собственное эго оказалось важнее чувств к дочери, делало ситуацию еще более трагичной. И заставило Теннисон ощутить нечто давно забытое – чувство преданности подруге.

Женщина с лошадиным лицом, бросив напоследок извиняющийся взгляд, тоже удалилась. Джозеф протянул Теннисон картонный держатель, но та отрицательно покачала головой. Кофе сейчас хотелось меньше всего. Бывшая подруга, однако, взяла стаканчик и подняла глаза на красавца-полицейского.

– Я Мелани, кстати.

Он вопросительно качнул пакетиком с искусственными сливками. Она приняла и его.

– Я Джозеф. Друг Теннисон. – Полицейский продемонстрировал свою чарующую улыбку.

– Хорошо, что у нее есть такой друг. Нам всем не помешал бы кто-то вроде вас.

Теннисон посмотрела на Джозефа. Их глаза встретились, и в его взгляде мелькнуло: «Ничего не понимаю». Она пока могла только беззвучно прошептать одними губами: «Спасибо тебе» – тому, кто не только проводил ее сюда, но и по собственной инициативе принес кофе. Такого мужчины у нее не было за всю ее жизнь, не считая отца. Бывшая подруга права – Теннисон давно нуждалась в таком человеке.

– У нас с Мелани сложная история взаимоотношений, – проговорила наконец она.

– Это я понял, – откликнулся Джозеф.

Мелани добавила в кофе сливки и взяла с держателя палочку для помешивания.

– Все началось с выбора колледжа. Теннисон отправилась в Нью-Йорк, чтобы стать знаменитой, а мы с Китом ограничились Луизианским университетом.

Поняв, что ждать, кажется, придется долго, Теннисон все же взяла кофе и себе.

– И потом они влюбились друг в друга.

Джозеф кивнул.

– Так, а кто такой Кит?

Теннисон бросила короткий взгляд на бывшую подругу, потом повернулась к полицейскому:

– Муж Мелани. Но до того он был моим парнем. С этого-то все и началось… и закончилось тоже.

День свадьбы Кита и Мелани, 1996 год

Мелани сжала губы и потерла одну об другую, чтобы помада легла ровнее, поправила фату и в последний раз бросила взгляд на свое отражение в зеркале. Вид был просто идеальный, в основном благодаря сестре, которая завила ей волосы, создав «гламурный и одновременно естественный» образ. Правда, в процессе она едва не расплакалась – Хиллари всегда отличалась сентиментальностью.

– Потрясно выглядишь, Мелани, – проговорила Кэрри Карлайл, подружка невесты, стоявшая сзади, тоже подкрашивая губы. – Зуб даю, когда Кит увидит тебя идущей к алтарю, так язык и вывалит, как старый охотничий пес.

Мелани улыбнулась. Кэрри, ее подруга по колледжу, была из Миндена, небольшого городка неподалеку, и любила щегольнуть деревенскими эвфемизмами. Хотя на самом деле все знали, что выросла она отнюдь не на ферме, а в большом старинном доме на главной улице, имела солидный счет в банке и новенькое бальное платье.

– Не уверена, что матушке это понравится.

– Пф-ф! – Кэрри только рукой махнула. – Пусть думает, что хочет, когда у алтаря тебя ждет такой красавчик!

Да, что есть, то есть. Мелани иногда не верилось, что Кит и правда наконец-то будет принадлежать ей. Сколько раз она щипала себя, вспомнив вдруг, что скоро они станут мужем и женой.

– И то верно.

– Ха, еще бы! – Кэрри обернулась к остальным подружкам. – Девчонки, все готовы? У кого букет невесты? А мой?

Поднявшаяся суматоха понемногу улеглась. Мелани постаралась сосредоточиться и припомнить все, что нужно. Папа будет справа. Идти нужно медленно, чтобы гости могли насладиться видом невесты. Кольцо прикреплено к букету Хиллари. Самой Мелани надо только не забывать дышать, ждать, пока пастор подаст знак, и внятно произнести положенные слова, чтобы ее могли услышать.