— Ты не мальчик, а я не мама, — обиженно произнесла Хмелевская. Максим знал, что свою бездетность Ирина переносила тяжело. Раньше она намеренно не хотела иметь ребенка. Масса причин для этого теперь казалась такой глупостью, верхом эгоизма. А сейчас, когда возраст накладывал определенные ограничения, Ирина понимала, какую ошибку совершила.

— Я не хотел обидеть тебя, Ира, — Смыслов досадливо поморщился.

— Даже если бы и захотел, вряд ли бы удалось странно улыбнувшись, подчеркнуто твердо ответила Хмелевская…

В другой раз она сама завела откровенный разговор на эту тему:

— Рядом со мной не было мужчины, от которого я бы хотела родить, — призналась она. — Для меня все мужчины были на одно лицо, с одним давно известным набором желаний и возможностей. Я получала физическое удовольствие, не думая над тем, что все это бессмысленно, сиюминутно, легковесно…

Потом Ирина жалела, что была настолько открытой со Смысловым. Он не ревновал ее к прошлому, но все же время от времени испытывал что-то похожее на раздражение оттого, что он — не первое увлечение Ирины. Чем дольше она общалась со Смысловым, тем больше осознавала, что ее идеал — обыкновенный мужчина, с массой комплексов, недостатков, привитых той долгой жизнью с Милой. Ирине с каждым днем было все труднее видеть в Максиме предел своих мечтаний. Преодолев определенный возрастной рубеж, Хмелевская вообще пришла к выводу, что ни один мужчина не способен до конца понять женщину, даже такой идеальный, каким Максим казался ей до некоторого времени.

Впав в философские раздумья, Ирина коротала время. Она вдруг оглянулась на прожитое, на спутников, которые были рядом, и испытала сильнейшее разочарование. Мужчины… Как хочется, чтобы дама сердца принадлежала только им. Чтобы в ее жизни не было других приключений, сильных впечатлений. Себе же они позволяют все, оправдывая это тем, что они-то могут отличить настоящее чувство от мимолетного романчика, не достойного внимания, обид. Женщина всегда должна быть готова к тому, что ее мужчина рано или поздно окажется в объятиях другой. Он может не любить эту другую, желая получить мгновенное удовольствие, удовлетворить свое мужское самолюбие. В этом и есть отличие: любовь и секс для женщины должны объединиться в одном мужчине, а у них эти два понятия могут существовать отдельно, не дополняя друг друга.

Ирина выключила свет на кухне и подошла к окну, прижалась лбом к холодному стеклу. На едва освещенной улице было всего несколько прохожих, спешивших куда-то. Среди них Ирина не увидела знакомый силуэт Максима. К горлу подступил комок. Но Ирина не позволила себе расслабиться. Вот-вот придет Максим, он не должен увидеть ее такой подавленной, с покрасневшими веками и упреком в глазах. Это отпугивает мужчину сильнее открытой измены. Смыслов всегда подчеркивает, что у нее легкий, веселый нрав, вероятно, этого так не хватало ему раньше. И вообще, сколько можно думать о том, что было и чего не было в его жизни с Милой! Ирина сильнее прижалась лбом к уже обжигающему стеклу. Закрыв глаза, она вспомнила красивое, ухоженное лицо бывшей подруги. Как же давно они не виделись, не разговаривали — и ничего, жизнь продолжается. А раньше Ирине казалось, что без единственной подруги все станет серым, сумрачным. Мила умела расписывать яркими красками самые незначительные события. Она обладала удивительным свойством делать из мелочей помпу с собой в главной роли. Эта женщина всегда была уверена, что мир принадлежит ей. Или делала вид, что не сомневается в этом. В любом случае она преуспела во многом, этого у нее не отнимешь, но и потеряла предостаточно. Ирина усмехнулась, представив, как живет Мила сейчас. Наверное, она все-таки приспособилась к холостяцкому существованию, которого так долго и упорно добивалась, но в одном Ирина была непреклонна: Смысловой никогда не встретить такого мужчину, как Максим. И дело было уже не в его идеальности, а в том, что это был ее мужчина, только ее. Ирина начала понимать это, когда между ней и Максимом только промелькнул едва уловимый холодок. С каждым месяцем становилось все более очевидно, что Смыслов чувствует себя не в своей тарелке. Ему не хватало смелости открыто признаться в этом, как и Ирине — в том, что она давно все замечает.

Взаимный обман не мог продолжаться вечно. Может быть, сегодняшний вечер и поставит точку в их отношениях. Ничего не выйдет. Ирина точно знала это, потому что Смыслов откровенно испугался, когда она, решив проверить глубину его чувств, намекнула о браке, о том, что им еще не поздно завести ребенка. Она горячо говорила о том, что не стоит бояться данных паспорта. Она ощущала в себе силы и энергию двадцатилетней. В конце концов, сколько семей вокруг решаются родить малыша, когда обоим давно за сорок. Зачем оглядываться на мнение толпы? Главное, что она готова на этот шаг. Ирине стали сниться сны, в которых Максим надевал ей на палец обручальное кольцо или врач передавал ей в руки только что родившегося малыша, так похожего на Смыслова. В такие дни Ирина просыпалась с двойственным чувством. Ей было и хорошо, и очень грустно. Она смотрела на спящего Смыслова, понимая: сейчас его сны далеки от того, что ей приснилось. Она была уверена в этом потому, что он ничего не ответил на ее откровенность. Он как-то странно улыбнулся и поцеловал ее в лоб, погладил волосы. Это было похоже на сцену прощания, когда хочется в последний раз прикоснуться к человеку, которого больше никогда не увидишь. И началось… Опоздания на ужин, ночевки на даче, другое настроение, наигранная веселость, сменяющаяся нескончаемым молчанием. Это длилось бесконечно долго. Каждый раз, когда Максим возвращался, она встречала его, как ни в чем не бывало. Она делала вид, что все в порядке. Однако, чем дальше, тем больше Ирине казалось, что Максиму нужен повод для того, чтобы однажды навсегда закрыть за собой дверь ее квартиры, оставив ключи на столе.

Она все-таки заплакала. На часах была половина двенадцатого. Смыслов даже не соизволил позвонить и предупредить о своем отсутствии. Это жестоко и несправедливо и происходит не в первый раз, но разве можно привыкнуть к такому и получать от этого удовольствие? Она не заслуживает подобного отношения. Ведь не она пришла к Максиму, узнав о разводе с Милой. Это сделал он, нуждаясь в ее поддержке. Она не ожидала, что он окажется на пороге ее квартиры так скоро. И потом еще почти два месяца они общались, как хорошие друзья. Он, зная, что она видит в нем желанного мужчину, она — ожидая, когда он согласится на это. Кажется, все так замечательно складывалось. Ирина растворилась в своем чувстве. Она только теперь поняла, что означает быть влюбленной, летать, парить над землей, желая только одного — поскорее оказаться рядом с любимым. Она выстрадала свое счастье. Сколько лет ей приходилось играть, притворяться, ждать. И почему же судьба подарила ей так мало счастливых дней? Скоро Новый год и, кажется, ей снова придется встречать его одной. Раньше она тоже частенько поднимала бокал, подмигивая своему отражению в зеркале, но на следующий день сочно описывала Миле, как весело прошла новогодняя ночь в шумной, заводной компании. Ирина фантазировала на полную катушку, воплощая в словах все свои безумные мечты. Она хотела, чтобы ее имя всегда ассоциировалось с праздником, скрывая свое одиночество, свое все крепнущее чувство к Максиму. Теперь ей некому даже врать. Отношения с Милой уже несколько месяцев как были прерваны, и восстанавливать их у Хмелевской не было ни малейшего желания. Она устала быть одной из немногочисленной свиты великой Смысловой. Ей больше не хотелось принимать ее в любое время дня и ночи, выслушивать проблемы звездной подруги, слушать ее стенания об уходящем времени, о том, что столько еще не сделано. Наверняка Мила не стала искать ей замену. Она не доверяет людям, не подпускает к себе никого. Ирина все чаще удивлялась, почему их дружба просуществовала так долго. Они такие разные. Хотя… Может быть, именно поэтому.