Я слушала с замиранием, раскрыв рот, а потом сделала судорожный вдох, встретившись со взглядом Хиодхона. Фамильяр был прав с самого начала: Иветта Легайн причастна к этому всему. И Анрид это понял.

Анрид продолжил говорить, обсуждая детали со своими помощниками. Пыталась уловить все подробности, но не получалось. Всё больше во мне рос протест – я никуда не хочу уезжать. Бросить всё вот так, да ещё неизвестно, на какое время. Быть вдали и в неведении, не знать, что происходить здесь, с ним… с Анридом Рузлокком.

Беседа плавно сошла на нет, а я даже не заметила, как выпила весь чай.

– Кхм, – вдруг прокашлялся Хиодхон. – Пойду проверю защиту, – отставил он чашку, поднимаясь с места, но задержался, уставившись на Рогмата, который продолжал сидеть на своём месте.

– Господин, мне бы понадобилась ваша помощь, – не выдержал фамильяр, когда тот проигнорировал определённые намёки.

– Моя помощь? Да, конечно, – рассеянно произнёс Форн, поднимаясь со стула.

Пришлось сделать вид, что я вовсе не замечаю этого всего, подлила в чашку ещё чая и, поднявшись, прошла к камину. Наблюдала за танцем пламени, слыша удаляющиеся шаги.

Так хотелось обернуться и посмотреть на Рузлокка, который остался здесь со мной. Я кожей ощущала его взгляд.Сердце билось всё быстрее, разгоняя по телу дрожь.

Вжалась пальцами в чашку, когда услышала шевеление позади. Анрид Рузлокк медленно приблизился, горячее дыхание коснулось макушки, разнося по плечам мурашки. Я всё-таки не вытерпела и повернулась, сталкиваясь с его взглядом, таким глубоким и проницательным, что все мысли сразу растерялись.

– Почему вы всё решили за меня? – лишь сорвался один вопрос.

Рузлокк вдохнул глубоко, будто ждал подобного вопроса.

– Потому что тебе угрожает опасность, я могу не уследить, и тебя вновь украдут, – просто ответил он.

Едва я хотела возразить, но меня остановило лёгкое касание мужской ладони к лицу. Рузлокк провёл по щеке.

– Побудь немного со мной.

Я моргнула, когда его палец коснулся моей нижней губы, я почувствовала тепло и ласку.

– Или ты не хочешь? – приподнял он бровь.

– Хочу, – ответила и тут же прикусила губу: как-то это странно прозвучало.

Рузлокк хмыкнул и склонился, целуя меня в губы, сначало мягко и неторопливо, а потом настойчивее, пронизав волосы пальцами на затылке.

– Ой, – выдохнула я, разлив чай на руку и жилет оборотника.

Рузлокк забрал чашку из рук.

– Не обожглась?

– Уже довольно остывший.

Взял меня за запястье, подвёл к столу, поставил чашку, подхватил салфетку принялся вытирать мои пальцы.

Молча наблюдала за его движениями, подняла взгляд и посмотрела на его лицо, на тёмные брови, ресницы, губы, в его чертах были расслабленность и безмятежность. А ведь совсем недавно он буквально прожигал гневным взглядом Рогмата.

– Почему вы злитесь на Рогмата? – задаю глупый вопрос, отвлекаясь от собственных чувств, что возникали внутри при созерцании такой мужественной красоты.

– А как ты думаешь? Мне не нравится, как он на тебя смотрит.

К лицу мгновенно прилила краска. Закончив, он отложил салфетку и повернулся ко мне.

– А я никому не позволю так смотреть на мою невесту.

Я даже губы раскрыла – “невесту”?

– О чём вы, господин Рузлокк?

– Хочу сделать тебе предложение, ты согласна, Ламия, стать моей женой?

Я сглотнула, растерявшись окончательно.

– Вы сейчас серьёзно?

– Серьёзнее некуда, – Анрид взял мою кисть и поднёс к лицу, касаясь пальцев губами. – Я понимаю, что, возможно, это всё в неподходящий момент.

Боги, и это говорит Рузлокк, холодный и непреклонный мужчина, в глазах которого сейчас неловкость и растерянность. Просто не верится!

– И понимаю, что сейчас я не в самом выгодном положении, почти изгой, который остался без титула и практически на улице, но я обещаю, что так будет недолго, я буду бороться за своё имя и твою безопасность.

– Это неожиданно, господин Рузлокк. И мне… – Боги, невозможно было смотреть ему в глаза, которые просто испепеляли, – мне нужно подумать, – выдохнула на одном дыхании.

Анрид улыбнулся, а взгляд заискрился каким-то заразительным счастьем… Но ведь я же не сказала «да»? Боже.

– Хорошо, я подожду, сколько будет нужно.

Он посмотрел в окно.

– Кажется, скоро рассвет. Знаете, мне пожалуй нужно идти. Необходим небольшой отдых, господин Рузлокк, – от переизбытка чувств даже дышать не могла, мне нужно было срочно побыть наедине со своими чувствами.

– Конечно, наверху можешь занять любую комнату.

Я осторожно высвободила свою руку и, немного замешкавшись, направилась к двери, чувствуя на себе его пристальный взгляд. Выйдя из столовой, шла, не видя перед собой дороги, сомкнув веки, вдыхая глубоко. Добравшись до комнат, я вошла в одну из них и, прикрыв дверь, привалилась к ней спиной.

Голова шла кругом, а сердце билось так горячо, что я чувствовала удары во всём теле. Это какое-то сумасшествие. Он говорил серьёзно! Одна мысль о том, что я могу быть его… невестой, вызвала целую бурю чувств, среди которых был трепет, пьянящий голову. Глупая улыбка сама собой наползла на губы. Кажется, это было похоже на радость.

Закрыла руками лицо и тряхнула головой. Нет, нельзя так откровенно радоваться, может, это просто сон, может, Рузлокк разыграл меня? А я верю? Но как же хотелось, чтобы это был не сон! Хотелось верить.

Анрид

Я стоял возле стола и смотрел в дверь, куда вышла Ламия. Сердце тяжело билось в груди, а все мышцы окаменели, настолько я был напряжён. И едва мог контролировать свои инстинкты, не кинуться за Ламией вслед, чтобы настигнуть её в спальне и не выпускать. Вместе с инстинктами рождалось не свойственное мне чувство, которое заполняло всю грудь каким-то тяжёлым свинцом, так что становилось просто невыносимо. Старался всеми силами заглушить их, ничего не выходило. Они настойчиво давили, выуживая из глубины памяти что-то болезненное. Воспоминания. Воспоминания о Бастионе.

Вышел из столовой, прошёл бесшумным шагом по залу, приближаясь к портрету.

Замер, смотря на него. Когда-то я за него переживал настолько сильно, что болело там, где сейчас так тяжело под рёбрами. А потом что-то изменилось. Пришла та, кто настраивал меня против брата. Для чего? Ради чего? Эти вопросы жгли как раскалённое железо. Как же я был слеп, не мог даже подумать о Легайнг ничего плохого, насколько она прогнившая дрянь. И я позволил ей управлять собой всё это время. Она ведь даже мизинца Ламии не стоит. Её нежная и в то же время беззаботная улыбка, чистый открытый взгляд, неравнодушие к окружению, её всё волнует, каждая, казалось бы, мелочь.