Хозяин кабинета пригласил Дэна присесть. И сразу же за этим расторопная секретарь внесла на подносе угощение: кофе и маленькие пирожные.

– Дэн, я хотел попросить вас не писать и не публиковать ту книгу, в которой могут быть освещены последние события, – сразу же перешел к делу Скворцов.

Дэн неторопливо отпил кофе, отметил про себя его божественный вкус и взял с тарелочки воздушное пирожное. Просьба продюсера его не удивила, нечто подобное он и предполагал. Но отвечать сразу не стал, решил немного помариновать Скворцова. Но не из вредности, а потому, что кофе оказался невероятно вкусным.

– В этой истории замешано не только мое имя, но и моей дочери. Незачем девочке такая огласка. Не хочу, чтобы ее имя связывали с этими убийцами. Хоть она ни в чем не виновата.

Голос могущественного Скворцова неожиданно дрогнул. И Дэн даже устыдился того, что заставляет его так долго ожидать ответа.

– Илья Андреевич, обещаю вам, что книга с этим сюжетом написана не будет, – ответил Дэн.

Он и сам не собирался ее писать. Но вовсе не потому, что его книга была неудобна Скворцову и его дочери, а потому, что эта история касалась Лизы.

– Рад, что мы друг друга с вами поняли, Дэн. Я возмещу вам убытки.

– Очень с вашей стороны будет любезно, – тонко улыбнулся Весенин и поставил на блюдце пустую чашку.

– Сколько вы хотите? – уже деловым тоном спросил Скворцов.

– Попрошу дорого, Илья Андреевич.

Скворцов помрачнел, но затем взял себя в руки.

– Хорошо, Дэн. Назовите вашу цену.

– Свербский Павел Игнатьевич… Вам знакомо это имя?

Скворцов вздрогнул и поднял на Дэна глаза.

– Что вы хотите? – настороженно спросил он, потому что писатель неожиданно сломал привычную ему схему.

– Извинений с вашей стороны лично перед Свербским Павлом Игнатьевичем. И публичных признаний, что вы обвинили его несправедливо. Убытки вы нанесли даже не столько заслуженному врачу, сколько пациентам и их родным. Вот если вы как-то исправите эту страшную ошибку, можем считать, что мы в расчете. И я обещаю вам, что в моих книгах не будет даже намека на известную нам историю.

– Ладно, Дэн, – буркнул Скворцов. – Договорились.

– Вот и хорошо, – улыбнулся писатель и поднялся с тем, чтобы уйти. – Спасибо за кофе! Ваша помощница его варит отменно.

– Дэн, сядьте, – попросил Скворцов. – Есть еще другой разговор. Я прочитал три ваших последних книги и готов их экранизировать.

Дэн удивленно вскинул брови, и Скворцов верно расценил его реакцию:

– Нет, это не плата вам за молчание. Книги действительно талантливо написаны. Думаю, из них выйдет хорошая экранизация. Я давно искал что-то подобное. С кем я могу вести переговоры о покупке прав? С вами напрямую, издательством или вашим агентом?

– Со мной, издательством и… Диной Успенской. Кто еще лучше нее сможет написать сценарий? – с коварной улыбкой ответил Дэн. И Скворцов неожиданно рассмеялся:

– Дэн, да вы профессиональный шантажист! Оставьте мне контакты вашего редактора и Дины Успенской. И ждите от меня на днях звонка.

– Дочь, может, прилетишь раньше, на Новый год?

– Пап, я уже пообещала, – с досадой произнесла Лиза. Этот разговор уже у них был, и она все объяснила отцу. Так зачем он вновь затеял его, особенно в этот вечер, последний перед возвращением родных домой и который они решили провести за семейным ужином в ресторане?

– Я пообещала Алене и ее папе еще до того, как мне поставили «автоматом» экзамен. А обещания нужно сдерживать, ты сам мне не раз это говорил.

– Вырастил на свою голову, – проворчал Алексей и переглянулся с ухмыляющейся Ингой.

Лиза почти по всем экзаменам получила «автомат», на сессию оставался лишь один предмет, преподаватель которого принципиально не ставил студентам «автоматы». Лиза, зная об этом, купила билет домой на середину января. И пообещала Алене Скворцовой, что Новый год встретит у нее. А недавно выяснилось, что строгий преподаватель экзаменовал ее заранее в виде исключения. И получалось, что каникулы у Лизы начинались прямо с первого января.

– Пап, я поменяю билет, но Новый год встречу, как обещала, у Алены.

– Ну хорошо, – сдался Чернов, а затем сердито сдвинул брови:

– Чего это на тебя вон тот мужик пялится?

– Какой? – не поняла Лиза. Инга посмотрела поверх ее головы и тихо ахнула:

– Ой! Он похож на известного писателя, чей детектив я в самолете читала. На Дэна Весенина.

– Да хоть на Дэна Брауна! Это не дает ему права пялиться на мою дочь!

Лиза от неожиданности выронила нож и, нагнувшись, чтобы поднять его, успела перехватить удивленный и одновременно внимательный взгляд Инги.

– А ведь это и правда он, писатель, – сказала Инга и чуть улыбнулась тому, кого Лиза не видела, но чувствовала спиной. – А давай его к нам за столик пригласим? Раз уж мы отчего-то привлекли его внимание. Я автограф попрошу…

– Зачем он нам тут нужен? – буркнул Алексей. – Этот мужик полвечера ломал глаза о мою дочь, так что, я теперь его должен приглашать?

– Ну, допустим, не полвечера, – спокойно заметила Инга. – Потому что иначе бы ты вскипел еще раньше. Это раз. А два… Что такого в том, что Лиза привлекла чье-то внимание? Она – красивая молодая девушка.

– Вот именно! Молодая! А он…

– И он тоже молодой! Ну, чуть ее постарше. И что такого в том, что он на нее посмотрел? Да будет тебе известно, Чернов, что твоя дочь начинает привлекать внимание противоположного пола. И это нормально. Ей двадцать один год и…

– Двадцать! А не двадцать один.

– Двадцать один через месяц исполнится.

– Ну, еще не исполнился же!

– Чернов, не будь цербером, – устало произнесла Инга. – Вон, похоже, Весенин нас услышал.

Лиза украдкой оглянулась и увидела, что Дэн говорит что-то официанту. А затем поднимается из-за стола и, не посмотрев в их сторону, уходит.

– Прям уж и цербер, – проворчал Алексей и принялся с видимым усердием нарезать мясо в своей тарелке.

– Леш, послушай…

Пользуясь тем, что Инга с папой затеяли спор, Лиза тихонько поднялась, подмигнула вопросительно вскинувшему на нее глаза Теме и выскользнула из зала.

Она не стала брать в гардеробе шубку, вышла на улицу прямо так, как была, – в легком нарядном платье. К ночи метель утихла, снег падал медленно и картинно, переливался серебром в свете фонарей. Лиза любила такие ночи – снежные, светлые, спокойные, чуть морозные. До Нового года оставалось уже не так много времени, в чистом воздухе витали мандариновые ноты как прелюдия к скорому волшебству.