до сих пор существует ижевская община, а в Харбине в тридцатые годы на каждом шагу слышалась русская речь. Это тоже — результат гражданской войны и мало важно, кто прав — важно то, к чему это все привело. Несколько лет передышки — потом колхозизация и раскулачка. Потом еще хлеще — Великая Отечественная, при которой в результате прямого предательства ряда военачальников (никогда до этого в истории России не было такого!) враг уже через четыре месяца после начала наступления подошел к Москве, взял Киев, окружил Ленинград. Это тоже итог. Итог большевистского эксперимента, заключающегося в открытой войне между разными частями общества. Это итог появления в России интеллигенции, которая в одна тысяча девятьсот пятом слала поздравительные телеграммы японскому императору по случаю побед над русскими войсками. Это итог ленинского лозунга «поражения царизма» в Первой мировой и перевода империалистической войны в гражданскую. Или вы думали, господа красные комиссары в основном одной и той же национальности, что пока вы не были у власти, можно предавать и бить в спину, а как только вы к власти придете — все сразу сплотятся и предавать не будут? Да нет, не выходит так…

Так может быть, поэтому у нас, на нашей земле — нет ни Портленда ни Сиэтла, вместо аккуратных кварталов среднего класса разваливающиеся на глазах хрущобы, а вместо уютных кафе — пьяные рыгаловки? Может, мы видим руины идущей в обществе социальной войны, а не результат всемирного жидомасонского заговора? Может, все таки одно из другого следует, и уничтожая вожаков, лидеров, что физически, что морально — мы не получим никогда русского Амазона?

Речь не о том, что было — что было то и было, прошлого не вернуть. Речь о том, что мы представляем из себя сейчас и куда мы собираемся идти. Осталось ли в нас хоть что-то от тех русских первопроходцев, которые основали здесь город с гордым названием Владивосток — Владей Востоком. Или мы так и будем ссылаться на то, что климат не тот? Уильяму Боингу — климат не помешал строить самолеты, а Джеффу Безосу — организовать крупнейший электронный магазин в мире. Это нам вечно что-то мешает — то климат, то налоги, то еще что, как тому плохому танцору…

Отдельного доброго слова заслуживают те, кто и сейчас считает, что попытка построения коммунизма в России — была благом. Мне это напоминает Стокгольмский синдром — когда жертва ощущает общность с ее палачом. Конечно, лучшее средство от головы это топор, но надо помнить, что тот, кто сейчас ищет оправдание Ленину, Сталину, Берии и даже событиям тридцать седьмого года — тот ощущает и подтверждает свое родство с терзавшими народ палачами, о которых я написал выше. И страшнее даже не считать тех, кого они убили. Страшнее видеть, что эти существа сделали с теми, кто остался жив…

Что мы сейчас из себя представляем? Какую породу «советского человека» вывели семьдесят лет коммунистического правления?

Первым признаком советского человека — является его несамостоятельность. Он несамостоятелен и зависим во всем и от всех. Причем зависимость эта — почти всегда противоестественна. В семье — мужчина становится зависимым от жены: вряд ли в какой-то другой стране мира можно встретить такое махровое подкаблучничество. Семья, живущая в квартире — зависит от тех, кто живет рядом: каждый день мы ходим на работу, по исписанным подъездам, по воняющим мочой лестницам, мимо выбитых стекол. Кто-то все это делает — выбивает стекла, мочится в подъездах, расписывает стены, поджигает газеты в почтовых ящиках — и мы зависим от них, потому что они создают нам среду обитания. Мы слушаем соседские застолья и скандалы, не можем от этого заснуть. У нас отключают горячую воду, и мы не можем помыться. При этом — во многих из нас сидит страх переехать в коттедж и самостоятельно отвечать за все, от отопления до состояния пусть маленького, но своего клочка земли. У многих из нас нет оружия, никакого — и государство считает, что нам его нельзя давать, иначе мы друг друга перебьем. Значит, когда нас грабят — мы не можем самостоятельно дать отпор, надо звонить в полицию, а когда нас убивают… ну тут понятно, кто-то другой позвонит, спасибо ему. Мы не любим предпринимателей и сами боимся ими стать, у молодежи идеал, образец для подражания — чиновник, а у старшего поколения на устах расхожая фраза — «наворовали». Мы ходим на работу и зависим от своего работодателя. Мы требуем, чтобы закон нас защитил — но сами работать на себя и определять, как надо — это не для нас (за редким исключением).

Вторым признаком человека, вытекающим из первого — является его беспомощность. Беспомощность эта проявляется во всем и за редким исключением. Мы не может защититься от хулигана и грабителя самостоятельно — и не требуем от государства дать оружие. Мы не можем найти тех, кто изгаживает нашу среду обитания (от подожженной газеты и до стоящего на газоне авто) и заставить их прекратить это делать. Мы не можем наладить управление нашими куриными клетушками (то бишь многоквартирными домами) — смешно на все это смотреть, люди оглядываются и ищут, кто бы взял на себя ответственность и рулил их домами как раньше — а они оплачивали бы счета, да ворчали, что много. Конечно, ворчать, но платить — тоже позиция, вот только далеко ли мы так уедем.

Третьим признаком такого человека — является безответственность и постоянное перекладывание ответственности на кого-то другого, а так же чрезмерные требования к государству. Человек «советского разлива» потрясающе безответственен и постоянно ищет кого-то, на кого переложить вину в своих бедствиях. У него виноваты все — начиная от соседа и заканчивая Чубайсом. Смешно читать те книги, которые в последнее время заполонили полки магазинов — о том, как ЦРУ, Рэнд Корпорейшн — развалили СССР. Потрясающий бред — особенно для того, кто читал источники с другой стороны на английском и знает, какой неожиданностью для всех западных политиков был распад СССР. Да, шла борьба и борьба жесткая. Но никто не думал о развале СССР и не ставил себе такой задачи — развалить СССР. США после поражения во Вьетнаме были в не менее тяжелой ситуации — военное поражение, огромные деньги, ушедшие в пустоту, резкий, кратный рост цен на энергоносители, страна на грани социального взрыва, появление маньяков (массово в США они появились именно тогда), профессиональных убийц, внутренних террористов. Тяжелая ситуация в экономике, связанная с отказом от золотой привязки доллара, огромная для американской экономики