– Ты будешь проверять это каждую секунду? Что, если он закачает тебе какой-нибудь код, пока мы будем на улице? Ты не можешь пойти с нами. Ты выдашь наше местоположение так же легко, как и свое. Я бы даже не стала делиться с тобой планом поисков. Ты отстранена от участия в миссии, и мне плевать, что Мато скажет на это.

Она хватает винтовку и выбегает из комнаты. А я снова провожу рукой по волосам и принимаюсь расхаживать по комнате.

– Все прошло очень даже хорошо, – говорит Леобен.

Я запрокидываю голову:

– Отстань, Ли.

– Я не шучу, – возмущается он. – Это было неизбежно, вот только крови в этот раз пролилось меньше, чем я ожидал. – Он переводит взгляд с меня на Коула, а затем поднимает винтовку и направляется к двери, но на полпути останавливается и чмокает меня в висок. – Мы найдем его. Только не высовывайся, кальмар.

– Хорошо, – бормочу я.

Он смотрит на Коула:

– Твоя помощь бы нам пригодилась.

– Я подумаю, – говорит Коул, и Леобен уходит.

– Анна меня ненавидит, – вновь начиная расхаживать по комнате, говорю я.

Коул вздыхает:

– Она просто злится, что ей не удалось сбежать. Ей было тяжело. Наверное, тяжелее, чем любому из нас. Она безумно желала выбраться оттуда, но ей это никогда не удавалось.

Я поднимаю на него глаза:

– Что значит «ей было тяжелее»? Какой у нее дар? Что с ней делал Лаклан?

Коул поджимает губы:

– Это касается только вас двоих. Не мне об этом рассказывать.

Я расстроенно перевожу взгляд на потолок.

– Мне хочется пойти с тобой. И я действительно считаю, что нам не стоит убивать Лаклана.

– Мы не станем его убивать, – говорит он. – Мы все понимаем, что он слишком важен. Но его нужно вернуть в «Картакс», где его смогут контролировать так же, как он делал это с нами. Ты нашла измененную вакцину. И это просто великолепно, Кэт. Многие люди выживут благодаря тебе.

Коул шагает ко мне, будто хочет обнять, но тут распахивается дверь, и он замирает на полпути. В квартиру входит Мато, а на его кожаной куртке светится множество кобальтовых отпечатков ладоней. Когда мы встречаемся взглядами, внутри поднимается гул, но это, скорее всего, просто отголоски громких споров с Анной, Региной и Коулом.

– Только что со мной связался Бринк, – говорит он. – В «Картаксе» проводят тесты кода, который вы отправили, и, похоже, новая вакцина работает. Бринк сказал, что теперь, когда у них есть две версии для сравнения, они смогут отделить исходный код от присоединенной процедуры. И возможно, через несколько дней к нам на панели загрузят чистый алгоритм.

– Но они действительно разошлют его всем? – спрашиваю я.

– Скорее всего, – отвечает Мато. – Люди умирают, но в последний раз, когда «Картакс» разослал код Лаклана, не разобравшись в нем, это привело к уничтожению целого города. Но нам все еще нужно схватить Лаклана.

Я бросаю взгляд на Коула. Знаю, он не захочет оставлять меня здесь, но Ли прав – им понадобится еще один человек, чтобы обыскать город. Если они найдут Лаклана, то втроем наверняка смогут схватить его.

– Регина сказала, что я могу пойти в ее лабораторию, – говорю я Коулу. – Она охраняется. И там мне точно ничего не будет угрожать. Тебе нужно присоединиться к поискам.

– Но я не хочу оставлять тебя.

– Я останусь с ней, – встревает Мато.

– Лаклан может прийти за ней. Ее нужно защищать.

– Я справлюсь, – говорит Мато. – Да и Катарина сама способна постоять за себя.

Я перевожу взгляд с Коула на Мато и обратно.

– Все будет хорошо, Коул. Мне все равно нужно поговорить с Мато.

Коул смотрит на свою винтовку, явно раздумывая, что же делать. Я знаю, что ему хочется остаться со мной, а еще хочется отправиться в город вместе с Анной и Ли, чтобы выследить человека, который оставил шрамы на его груди.

Он тянется ко мне и сжимает мою руку в своей ладони.

– Я вернусь, как только смогу.

Я киваю и не отговариваю его.

– Удачи.

Он хватает винтовку и, в последний раз посмотрев на меня, выбегает из комнаты.

– Пошли, – натягивая куртку, говорю я Мато.

Я так нервничаю сейчас, что вряд ли смогу усидеть на одном месте. Даже если измененная вакцина и не решит всех проблем – в «Картаксе» до сих пор не разобрались с кодом и не выяснили, что Лаклан с ним сделал, – это означает, что Бринк отложит запуск протокола «Всемирного потопа». И хоть вакцина опасна, она вряд ли приведет к смерти всех выживших на поверхности.

Единственный способ действительно спасти всех – найти и остановить Лаклана. Но сейчас хотя бы радует то, что угроза нового штамма миновала.

Вроде бы.

Я хватаю свой рюкзак, выхожу через стальную дверь и иду на крики голубей по коридорам, ведущим в атриум. Мато идет за мной, засунув руки в карманы джинсов.

– Я надеялась, что ты научишь меня контролировать имплант, – говорю я. – Потому что пока вообще не знаю, как это делать. Лаклан настроил через него доступ к моей панели, а я даже не могу заблокировать его.

– Хорошо, – соглашается он.

В его волосах и на одежде мерцает золотая пыльца. Я не видела ничего подобного в атриуме, когда шла в квартиру. Там все светилось синим, а не золотым.

– Где ты пропадал? – спрашиваю я, рассматривая пятна на его куртке.

Он отряхивается:

– Пошел достать кое-что из джипа. Лифты переполнены, все хотят подняться на поверхность, чтобы увидеть прилет птиц, поэтому я воспользовался потайным выходом.

Я поднимаю бровь:

– Потайным?

Он улыбается:

– Тоннель технического обслуживания. Это одна из тех вещей, о которых знаешь, если растешь в подобном месте.

Мы добираемся до конца коридора и выходим в атриум. Парк переполнен людьми, а пронзительные крики голубей заглушают басы из динамиков. Какие-то генхакеры играют на музыкальных инструментах, пока дожидаются своей очереди в лифт. Они все хотят подняться на поверхность горы, чтобы посмотреть на птиц.

Небо уже потемнело, но кобальтовая биолюминесцентная паста светится на лицах, одежде и фонарях, которые несут люди на длинных шестах. Эти яркие точки синего цвета превращают жителей Энтропии в волны света, разбивающиеся о бетонные стены атриума. Воздух гудит от их голосов, которые перекрывают даже крики голубей.

Мато протискивается в толпу, и я следую за ним, ухватившись за его куртку, чтобы не потеряться. Здесь душно от дыхания и пота сотен тел, а еще пахнет пастой из водорослей.