– Черт тебя подери, Регина, – ругается Мато, глядя вверх через решетку кабины лифта. Шахта прорезает гору насквозь, и чем выше мы поднимаемся, тем больше становится круг кобальтового света над нами. – Не могу до нее дозвониться. Она не отвечает.

– Значит, мы должны уничтожить эту тварь, – говорю я и погружаюсь в интерфейс манжеты, чтобы взглянуть на код долгоносика.

Импульс разносится во все стороны, подсвечивая маску Мато и бесчисленные каналы связи вокруг нас – приборы и встроенные модули в квартирах вокруг атриума. Крошечная точка на тыльной стороне моей руки озаряется белым.

Но глухой хлопок, доносящийся сверху, выдергивает меня из VR.

– Что это было?

Раздается еще один хлопок, от которого сотрясается кабина. Светодиод долгоносика становится оранжевым, и это вряд ли хороший знак.

Мато поднимает глаза:

– Голуби. Они залетели в бункер. – Он прищуривается, словно прислушивается к чему-то. Издалека доносится тихий гул, эхом отражающийся от стен. – Думаю, когда мы остановимся, лифт обступит толпа, – говорит он.

– Отлично, – язвлю я, закрывая глаза, и вновь сосредоточиваюсь на манжете.

В интерфейсе VR долгоносик кажется белым. Я пытаюсь подобраться к его элементам управления, но мне никогда не встречались такие кодировки. В нем больше уровней защиты, чем на большинстве серверов «Картакса».

Регина позаботилась о том, чтобы ее долгоносиков нельзя было легко уничтожить.

– Давай попробуем вместе, – говорит Мато.

Внизу перед глазами появляется запрос на доступ. Но это не звонок с коммуникатора, это общий сеанс кодирования. Когда я принимаю его, перед глазами начинают мелькать строки текста, которые невероятно быстро приходят с маски Мато. Мы вместе пытаемся взломать долгоносика, но ничего не получается. У нас даже не получается к нему подступиться. Светодиод на тыльной стороне ладони становится темнее и теперь мигает насыщенным оранжевым светом. Боль, расползающаяся от него, настолько резкая, что кажется, будто в кожу вонзаются иглы.

Я сжимаю руку в кулак и дышу через него.

– Не получается.

Я поднимаю голову. Гул голосов над нами становится громче. Мы почти добрались до поверхности, и лифт со скрипом замедляется.

– Может, стоит вырезать его? Он не такой уж большой.

Я скидываю рюкзак с плеча и, открыв его, начинаю копаться внутри в поисках чего-нибудь острого. Я уже как-то вырезала себе панель, а эта штука меньше горошины. Пальцы скользят по папкам, а затем подцепляют аптечку. Я вытаскиваю ее и прислоняюсь спиной к кабинке.

– Подожди, – схватив меня за запястье, говорит Мато. – Регина предупреждала, чтобы мы не пытались вытащить его. Я видел модули, которые впрыскивали смертельные дозы яда, когда их пытались вырезать.

– Значит, нужно вырезать его вместе с плотью, – открывая аптечку, предлагаю я. – Должен же быть способ вытащить эту штуку.

Лифт вздрагивает и останавливается на верхнем этаже. Мы оказываемся посреди большой площадки, из которой на извилистые улочки города ведет скалистая пещера. Здесь столпилось множество людей, они пытаются перекричать друг друга и протиснуться поближе к лифту. Я выпрямляюсь, закидываю рюкзак за спину и подхожу вплотную к Мато. Он с широко раскрытыми глазами смотрит на происходящее. Влажный воздух наполнен запахом серы и звенит от людских и птичьих криков. Большинство людей в толпе облеплены перьями. Скорее всего, они заражены. А насколько мне известно, «Картакс» еще не разослал новую вакцину.

– Держись поближе ко мне, – говорит Мато, хватая меня за запястье и подходя к дверям кабины.

Раздается звонок, и лифт открывается. Толпа вваливается внутрь, обрушиваясь на нас волной плоти и жара. Мато пробирается между людьми, отталкивая их в стороны и сжимая мою руку словно стальными тисками. Они так плотно обступают нас, что трудно дышать, а еще рюкзак зацепился за чьи-то наросты на теле.

Мы уже почти выбрались из лифта, но люди продолжают прибывать, расталкивая друг друга и отчаянно пытаясь убраться подальше от голубей. Их охватила паника, и они не понимают, что это бесполезно. Они уже заразились и, даже оказавшись внизу, не защитятся от вируса.

– Убирайся с дороги! – кричит Мато, отталкивая какого-то мужчину.

Толпа перед ним слегка расступается, и ему удается протиснуться вперед, таща меня за собой. Мы добираемся до входа в пещеру, где чуть меньше людей. Мато прислоняется к стене и пытается отдышаться. Его кожа пропиталась потом, а к шее прилипли перья. Выход из пещеры заполнен людьми, но между их головами и потолком виднеется кусочек звездного неба и светящиеся голуби. Долгоносик покраснел, а боль такая сильная, словно кто-то прижал сигарету к коже.

– Черт, – внезапно замирая, выдыхает Мато. На его маске вспыхивают разные глифы. – «Картакс» отправил бомбардировщики. Я их чувствую. Но не смогу сбить.

Кровь стынет в жилах. Я оглядываюсь на толпу. Их крики наполнены разочарованием и замешательством. Нам следует предупредить их, крикнуть, чтобы они убирались отсюда, но людей охватила паника. Они чуть ли не давят друг друга, чтобы попасть в лифты. В городе царит хаос.

Я перевожу взгляд на красное пятно на руке.

– Сколько у нас есть времени?

– Несколько минут, – говорит Мато. – Нам нужно достать этого долгоносика.

Я стаскиваю рюкзак с плеча и открываю его, чтобы снова найти аптечку. Один из карманов оторвался, а ткань распорота наростами того генхакера. Я оглядываюсь на толпу, чувствуя, как сжимается желудок.

– Я не могу найти аптечку. Наверное, она выпала.

– Уверена?

Я киваю и, отчаянно роясь в рюкзаке, выбрасываю на пол одежду и питательные батончики. Внутри остались только пачка салфеток и помятая папка с записями Лаклана. Я шарю на дне и натыкаюсь на острый конец длинной сегментированной полоски металла. Дыхание вырывается из легких.

Это коробка со световыми лентами. Одной из таких Леобен перерубил противоугонный трос «Комокса». Я закрываю глаза, сжимаю дрожащей рукой полоску, а затем вытаскиваю из рюкзака. Черный металл исцарапан, но сама лента цела. Я поднимаю глаза на Мато, чувствуя, как по спине ползет дрожь. Я видела, как одна из этих штуковин перерезала стальной кабель.

А значит, она с легкостью перережет руку.

Глаза Мато вспыхивают. Он косится на толпу и кивает:

– Только сначала сними верхнюю часть манжеты. Зайди в настройки и разблокируй первые пять разделов.

Я опускаюсь на колени, отталкиваю рюкзак и, зайдя в настройки манжеты, отпираю сегменты. Треск разрезает воздух, и пять кусочков на запястье отделяются от остальной части на предплечье. Я подцепляю черное стекло и слегка морщусь, когда оно отлепляется от кожи. Провода отсоединяются от манжеты и сматываются обратно в разъемы на руке, покрытые наножидкостью. Из-под стекла показывается бледная, нежная кожа.