Однако вне Запретной мечети и хаджа Мекка выглядела совершенно иначе. Местные жители нисколько не изменились, «Мекканцы – жадные модники, – утверждает Бертон. – Они легко получают богатство и совершенно его не ценят. Пожертвования, дары и паломники позволяют горожанам бездельничать. В Мекке все самое дорогое: свадьбы, религиозные церемонии, развлечения. Мекканцы погрязли в долгах. Попав в лапы ростовщиков, горожанин ждет начала хаджа. Если ему повезет, то он заплатит по счетам, обобрав одного или нескольких состоятельных пилигримов»[26].

Бертон пишет, что мекканцы ощущают превосходство над иными мусульманами – и, тем более, над кяфирами. Они считают себя «белой костью» и впадают в ярость от малейшей критики. «Они постоянно твердят о своей исключительности, о своем высоком происхождении… Их спесь проявляется ежеминутно»[27].

По мнению Раттера, жители священного города надменны, жестоки и расточительны. Он называет мекканцев подлыми ксенофобами[28]. Раттера сильно раздражает их извечное чувство «принадлежности к высшей расе». Горожане величают себя «соседями Бога» – и тем не менее создали в Мекке «атмосферу дискомфорта и безнадежности». Раттер находит мекканцев отвратительными, а их жизнь – странной и безумной. Он сравнивает смех горожан со смехом сумасшедших в бедламе[29]. Но, в целом, англичанин убежден, что Мекка – не худшее место на земле, а ее жители являются «самыми скромными из лицемеров»[30].

Европейским мусульманам очень нравились изящные мекканские дома. Черчвард с любовью вспоминает гостиницу, где он остановился, – красивую, светлую, с просторными комнатами, уютным внутренним двором и фонтаном. Коббольд рассказывает, что все дома в Мекке делились на две части – женскую (гарем) и мужскую (селамлик). Посетив один гарем, леди Эвелин пришла в неописуемый восторг. По ее словам, мекканки жили в роскоши и удобстве. Они курили кальян, спали на диванах, обтянутых шелком, разводили цветы и держали милых домашних животных – птиц, кошек и козочек. В гареме также находились пекарня, кухня, прачечная и рабочая комната, где женщины шили и сплетничали.

Однако прелестей мекканских домов было недостаточно, чтобы европейцы положительно отзывались о Городе Аллаха. Черчварда беспокоило отсутствие смеха и музыки. Женщины редко покидали свои жилища. Если это все-таки происходило, то они надевали «бесформенные балахоны». В Мекке было довольно грязно. По улицам ползали ядовитые змеи, пауки и скорпионы. Помимо того, в священном городе всегда дурно пахло. Черчвард и Раттер объясняют это примитивной канализационной системой. Выгребные ямы чистили один раз в год в определенный день. Черчварду повезло пропустить это знаменательное событие, но Раттер стал его свидетелем. Для такой важной задачи принц Фейсал нанял бедных паломников. Они откачали отходы и вылили их за пределами города. Емкости привезли назад в Мекку и оставили на складе. Разумеется, никто ничего не мыл и не дезинфицировал.

Местная еда также таила в себе множество опасностей. В пище часто попадались мухи, волосы, грязь и осколки стекла. Но это было еще не все. Около гостиницы Черчварда один мясник продавал кебабы. Англичанин охотно их ел. Так продолжалось до тех пор, пока его мекканские знакомые не увидели, как мясник заманивает в свою лавку бродячих собак. Когда Черчвард понял, чем питался, его стошнило[31].

* * *

* * *

Бытовые ужасы соседствовали с неоспоримыми достоинствами. В Мекке принимали и обменивали любую валюту. Но банков не было. Вейвелл не смог обналичить чеки и чуть было не остался без средств к существованию. В городе работало одно почтовое отделение, но письма не доставлялись адресатам. Нужно было прийти на почту, закатить скандал и буквально отобрать свое письмо у наглых чиновников. Посылки нередко вскрывались, их содержимое бесследно исчезало[32]. На покупку простой марки уходила целая вечность. Вторая марка продавалась на усмотрение почтмейстера. Он мог и отказать, если клиент ему не нравился.

Посетив Аль-Харам и помолившись, Черчвард отправлялся на прогулку. Его забавляло, как торговцы зазывают покупателей. Один кричал: «Отличные часы, клянусь Аллахом!» Другой: «Жемчужины, райские жемчужины!» Третий:

«Лимоны для истинных верующих!»[33] Полуголые мускулистые водоносы, сновавшие по рынку, также являли собой занятное зрелище. Черчвард даже нашел в Мекке смех. Он забрел в кафе на окраине города, где мекканцы играли в шахматы и слушали хакавати (народных сказителей).

Европейцев удручало то, что в Мекке распространено рабство, Невольничий рынок пользовался большой популярностью, Торговля велась открыто. Рабов выставляли в специальных павильонах. Потенциальный покупатель мог ощупать невольника, осмотреть его зубы или иным образом убедиться, что тот здоров. Рабы, склонные к порокам либо имевшие дурной характер, стоили очень дешево. Вообще цены были довольно низкими. За хорошего невольника просили от 4 до 20 фунтов стерлингов. Раттер обнаружил, что в Мекке много старых и увечных рабов. Они не могли трудиться, и хозяева бросили их на произвол судьбы. Несчастные просили милостыню и зачастую умирали прямо на улице[34].