Понимаю это особенно отчетливо, когда кое-кто снова пропадает на каких-то непонятных переговорах. На этот раз я не жду безропотно его возвращения. Сам говорил, что могу приехать, если захочу. А я очень хочу. Посмотреть на всех тех, кто вертится вокруг него. Так что, как только Макс засыпает, иду сперва к Лидии Михайловне с просьбой присмотреть за ним, а затем – к охране, чтобы отвезли меня к их работодателю. Где получаю отказ.

– Нам никаких распоряжений по данному поводу не поступало. Сперва вы должны получить разрешение у Игната Алексеевича, – говорит Григорий.

Ах разрешение…

Ну, ладно!

Ухожу.

Не собираюсь я ему звонить и что-то просить по этому поводу!

Вот еще!

Последующие полчаса сижу на кухне и пью кофе, сосредотачиваясь на этом действии, чтобы не сорваться и не наделать глупостей. Рядом вздыхает Лидия Михайловна, но с чашкой чая в руках. Мы вообще в последние дни неплохо с ней сблизились. Все вечера проводим вместе.

– Да позвони ты ему уже, – не выдерживает она первой, а после берет мою руку и крепко сжимает. – Поверь, ему будет приятно твое неравнодушие к его отсутствию. Даже если он этого не покажет, – улыбается тепло и чуть лукаво.

И я, видимо, все-таки безвольная, потому что поддаюсь на ее уговоры. Беру телефон, выискиваю в записной книжке нужное имя и, пусть и не сразу, но нажимаю на клавишу вызова. Пока идут гудки, успеваю десяток раз проклясть себя за свою слабость, но отступать поздно. Да и звонок оказывается принят уже вскоре. Хотя довольным или что-то в таком роде мужской голос вовсе не выглядит:

– Слушаю, – доносится холодное и в чем-то злое.

Давлю на корню дикое желание извиниться за беспокойство и положить трубку. И намеренно напоминаю себе о всяких шалавах, что могут сейчас вертеться рядом с ним. Помогает. Так что свой ответ я произношу не менее холодно и зло:

– Ты где?

Пауза. Довольно долгая. Итогом которой становится чье-то глухое падение. Как мешок картошки бросают. Правда, вряд ли мешок овощей будет стонать мужским голосом и без всякого удовольствия. Невольно морщусь, но никак не комментирую услышанное. Просить за неизвестного тоже не смею, опасаясь сделать хуже. А так может жив останется.

– Складские ангары. Почти закончил. Через минут двадцать примерно доеду до дома, – смягчается тональность Игната. – Соскучилась?

Сперва собираюсь опровергнуть саму возможность подобного, тем более, что в голосе собеседника явно проскальзывают издевательские нотки, но по итогу говорю как есть.

– Соскучилась. Макс недавно заснул, Лидия Михайловна тоже уходить собирается, а тебя все нет.

Сидящая напротив меня женщина на мой встречный взгляд ободряюще мне кивает, пряча улыбку за чашкой своего чая, делая очередной глоток.

– Хорошо. Скоро буду, – отключается Игнат.

Да так неожиданно, что я теряюсь в первое мгновение, пялясь на потухший экран еще с некоторое время.

– Вот видишь, – уже не скрывает своего довольства Лидия Михайловна. – Ладно, раз уж ты никуда не едешь, то я пойду спать.

С этими словами она поднимается, ополаскивает посудину под проточной водой и действительно уходит. Я же остаюсь ждать Игната одна.

Обещание мужчина сдерживает. К истечению обозначенного им времени главные ворота распахиваются, и въезжает его машина. Я в это время играю с Лаки за углом дома, потому и не пропускаю момент появления, еще и на пса шикаю, чтобы не привлекал к нам внимания. Правда, сам Игнат меня все равно не замечает. Как и входить внутрь не спешит, хотя я вижу, как он покидает автомобиль и направляется к дому. Останавливается у крыльца. Зачем-то снимает с себя пиджак и что-то негромко говорит, обращаясь к подоспевшему Григорию, пробуждая во мне тонну любопытства к происходящему. Верхней одежды на нем вовсе нет. Пиджак остается висеть на перилах, а он принимается за расстегивание пуговиц рубашки. Вот тут я уже не выдерживаю. Выхожу из укрытия.

– Публичный стриптиз? – интересуюсь с усмешкой, подходя ближе к нему, придерживая собаку за ошейник, чтобы та не бросилась приветствовать всех подряд.

– Да вот задумался, как бы разнообразить наш с тобой совместный досуг, – зеркалит мою усмешку Игнат с беззаботным видом.

И в самом деле рубашку снимает. Бросает в железную урну. Так и остается по пояс раздетый. На таком-то холоде! Не минус тридцать или двадцать, но все же…

– Оригинально, конечно, и не сказать, что я против, но ты бы все же накинул обратно пиджачок на свои шикарные плечи, – сама же снимаю с перил обозначенное и подаю ему. – Заболеешь еще, лечи тебя потом, ночами не спи, – добавляю в качестве шутливого пояснения. – Привет, – целую его в щеку.

Не в первый раз так делаю, но каждый раз в синих глазах мелькает… нет, не удивление, но словно неверие.

– Зато в таком случае точно по шлюхам ходить не буду, только рядом с тобой, круглосуточно буду валяться, – отзывается Игнат, не позволяя отодвинуться. – Какой-то неубедительный у тебя «Привет» вышел. Давай еще разочек, м? – шепчет мне в губы.

Не отвечаю. Просто снова поднимаюсь на носочки и целую. Как он просил. Со всей нежностью и лаской, какую только испытываю к нему. Вряд ли он в полной мере понимает, насколько откровенна я сейчас в своих действиях. Я и сама едва ли это осознаю. Так много различных эмоций он во мне вызывает. Всегда вызывал. С первого мгновения, как я увидела его входящим в тот клуб. Темный ангел, окутанный пороком и грехом. Искушение во плоти. В каждом шаге. Жесте. Взгляде. А я – та самая бабочка, летящая на пламя его обжигающей души.

Все это ощущается ярче, когда его горячие ладони забираются мне под свитер, сжимаются вокруг моей талии, прижимая ближе к себе, настолько плотно, что я уже не различаю, где я и где он. Есть только мы.

Хотя в чем-то мужчина прав, говоря о том, что худшее, что со мной могло случиться – это он сам. Не прав в другом. Я никогда себе не лицемерила. Прекрасно понимала с самого начала, какой он человек и на что я себя обрекаю, делая выбор в его пользу. И что легко с ним совсем не