При каждом покачивании желудок так и норовил прилипнуть к горлу, а потом резко ухал вниз. Звезды на небе делались ярче и плясали в глазах. И от плавности мутило сильнее. Обезьяны, оказывается, гораздо лучше, хотя от них тоже укачивает.

Нет, я предпочитаю твердо стоять на ногах.

И вдруг меня с силой дернули в сторону леса. Мой защитный пузырек словно бы угодил в яму.

Маги. Не могут победить друг друга, так решили перетягивать меня, как будто я ценный приз. Повисели бы в воздухе, я бы посмотрела, как бы им это понравилось.

И вообще, я хочу к себе домой.

Меня швыряло и бросало из стороны в сторону. Я даже придумала новое слово. Оно завертелось у меня на языке: "турбулентность".

Не знаю, откуда оно просочилось в мой разум, но мне оно понравилось. И главное, совершенно соответствовало ситуации: "тур" — резкий рывок, "бу-у-у-у" — падение вниз, а затем дрожание, когда зуб на зуб не попадает — "лент-т-тность".

Шаткое положение как оно есть. Но тем не менее я зорко следила за тем, что происходит на земле. Я даже вычислила место, где скрывался Молчаливый. Нет, все-таки не помешает метнуть в него хорошенькое такое проклятьице. Пусть не расслабляется.

И вдруг черная тень отделилась от кроны самого высокого дуба. Огромные крылья резали воздух, грозя вызвать ураган. Виверна. Она описала круг над лесом, а потом камнем упала вниз. Мне показалось, что я слышала вскрик.

Как бы там ни было, но меня перестало мотать по воздуху, и я благополучно перелетела огненный барьер и приземлилась на поляне около черной башни.

— Матильда, — Мерлин спешил ко мне. — Я так волновался. Хвала силам земли и воздуха, ты невредима.

Маг, очевидно, решил для сражения облачиться во что-то эффектное и основательно перетряхнул гардероб старикана-чернокнижника. Для войны была выбрана алая мантия с россыпью мелких рубинов. А еще говорят, что ведьмы одержимы своей внешностью.

Я сдержанно улыбнулась.

— Здравствуй, Мерлин.

— Прости, что заставил тебя так долго провисеть в воздухе. — Он взял меня за руки и, преданно глядя в глаза, выпалил на одном дыхании: — Эти ведьмы не сделали тебе ничего плохого? Когда на нас нахлынула тьма, я ненадолго потерял сознание… а когда очнулся, увидел, что тебя схватили обезьяны. И ведьмы так хихикали, — Его немного передернуло.

— Они умеют очень неприятно хихикать, мне ли не знать, — хмыкнула я.

— Ведьмы. Неужели это были твои…

— Да, это мои ма и ба.

— Матильда… — Мерлин явно пытался подобрать нужные слова, чтобы описать свои чувства после встречи с моим семейством, — они пытались меня тоже утащить, но я не дался. Но эти ведьмы… Они ведьмы вдвойне.

— Хм… и даже больше.

— И их обезьяны. Ты из-за них так любишь всяких тварей… эм… созданий?

— Ну, нет. Обезьяны тут совершенно ни при чем.

— Но я многое понял, — сказал Мерлин и, заключив меня в объятия, страстно поцеловал.

Я не ожидала такой пылкости чувств, тем более, что разговор об обезьянах и о Генгеме с Бастиндой никак не способствовал романтическим порывам.

Поцелуи сейчас были ужасно не к месту, поскольку сбивали с настроя. А я твердо решила устроить Мерлину нагоняй. Я изо всех сил уперлась ладонями ему в грудь и отстранилась.

— Мерлин, — строго сказала я. — Я требую объяснений. Что это ты тут устроил в мое отсутствие? Стена огня. Серьезно? О чем ты только думал? И что ты сделал с виверной? Не поверю, что она сама подросла.

— Правда, здорово? Я назову это заклинание "Мерлиново пламя", и поверь мне, Матильда, оно войдет в учебники. Правда, только очень талантливые и сильные маги смогут его повторить.

Прозвучало самодовольно. Мерлин, кажется, стал еще выше от осознания собственной значимости.

— Когда Молчаливый заявился сюда, я понял, что его послала судьба.

— Судьба?

Едва ли Бастинда с Генгемой заслуживают столь гордое звание.

— Конечно. Провидение. Разве это не счастливое стечение обстоятельств? Пока я привязан к башне, я не мог отправиться и сразиться с ним. Но он сам пришел. И теперь-то ответит… — Лицо Мерлина сделалось суровым, он даже напомнил мне Нилрема.

— Так. Давай по существу. Тебе не удастся меня отвлечь и отмахнуться от вопросов.

— Это и есть ответ, — серьезно сказал Мерлин и чуть вздернул подбородок. — Я выстроил совершенную защиту, и мне удалось использовать виверну для нападения. Я натаскал ее на магию. Тебе сверху должно было быть видно, как она нашла Молчаливого. Спорю, такого он не ожидал.

Глаза мага светились детским восторгом.

Он был так горд собой, что я поняла: нет смысла даже пытаться объяснить ему, что во всей этой затее не так. Пришлось досчитать до десяти и несколько раз глубоко вздохнуть. Теперь, когда я обрела совершенное спокойствие, можно совершенно спокойно игнорировать смысл и начинать кричать.

— Ты натаскал виверну на МАГИЮ. На магию, Мерлин. А если она попробовала человеческого мяса? И что мне теперь с ней делать? — Я ругалась, но для себя решила твердо, что разузнаю, как Мерлину удалось договориться с таким опасным существом. Но это потом. А сейчас я неслась дальше: — А огонь? Неужели нельзя было сделать аккуратную защиту? Ты отравил нехилую полоску леса, сжег реликтовые дубы и ценные травы.

— Ты зря беспокоишься. Молчаливого не съели. Он отступил и где-то собирается с силами. Наша битва еще не закончена, но, Матильда, я смогу победить. А потом мы выберемся отсюда вместе. Думаю, тебе понравится мой дом. А когда я познакомлю тебя со своей матушкой… О, ты дрожишь, идем скорее внутрь.

Я дрожала от ярости. Колдун занят. Ему интересно играть с другим колдуном, он готовится отомстить, все остальное незначительно. И самое поганое, у него есть планы на будущее. На мое будущее.

— Ты должна мне все рассказать, что с тобой произошло. И черный камень… Ты знаешь, где он теперь?

— Да, мне известно местоположение артефакта.

Мерлин едва не подпрыгнул на месте.

— Значит, ведьмы не смогли его забрать с собой, что ж… отличная новость. Нам нужно разработать план. Сначала победим Молчаливого, а потом ты заберешь камень и — свобода. Кстати… ты бывала на Иллиадском побережье? Мне кажется, тебе понравятся местные чайки. Просто фантастические твари.

— Об этом рано говорить, — уклончиво ответила я.

В небо ударил столб зеленого пламени, а через мгновение прокатился раскат грома.

— Ха. Трус. Пытается скрыться отсюда, — сказал Мерлин и рассмеялся. — Но у него ничего не выйдет.

Не поспоришь, Генгема с Бастиндой постарались на славу. А иначе случился бы конфуз: их голем держит речь перед многоуважаемыми магами, и вдруг появляется Бранвейн Молчаливый и начинает рассказывать, как ведьмы устроили подмену. Называет имена и требует суда. Тут даже ма и ба будет трудновато вывернуться.