я ведь всегда успею. На то и нужна-то мне всего лишь секунда…

Я встал, уже не обращая ни на что внимание. Раскинул в стороны руки, словно пытался обнять этот вихрь, а потом «схватил» его! Взял и «схватил»! И это получилось!

И это получилось… легко? Да, легко. А ещё, это было так приято. Словно впервые как следует потянулся после долгого пребывания в узкой и тесной комнате, словно вдохнул всей грудью после того, как несколько часов дышал через раз и по чуточке…

Торнадо, тем временем стоял на месте. Он ещё вращался, но продвинуться к нам не мог. Я «поднажал» сильнее. И воздух в торнадо замер. В торнадо, чья суть есть движение воздуха, воздух замер!!!

Воздух, и всё, что ветром в этот воздух подняло, втянуло. Это было непередаваемое зрелище! Просто невероятное. Лана рядом стояла, разинув от удивления и шока рот. А я… а я тряхнул руками вниз. Резко, с удовольствием. И весь застывший в воздухе столб мгновенно упал, сложился в своё собственное основание, словно плюхнулась туда струя воды, что расплескалась о землю брызгами в разные стороны.

А потом я вдохнул. Сделал именно то, что до этого чувствовал: вдохнул всей грудью. Изо всех сил, до хруста, до ломоты. И выдохнул-дунул, с силой, с усилием, тоже изо всех сил. Дунул вверх, чуть сместил вперюд, а затем провернулся вокруг своей оси медленно, оставляя Лану всё время за своей спиной. Это… это было непередаваемо. Такой кайф – делать что-то в полную силу. Хотя, какая, блин, полная? Я чувствовал, что могу ещё. Ещё сильней, ещё больше, ещё дольше. Вот только уже не надо: туч над головой и вообще в обозримом пространстве не было. Их разогнало, разорвало в клочья, разметало так, что и следа не осталось. Над головой же светило солнце. Оно, правда, клонилось уже к закату, но всё равно, его лучи приятно ласкали кожу. Хотелось впитывать их ещё и ещё. Греться, нежиться…

В этот момент до меня дошло: не погоде на мои планы пофиг, а мне и моим планам пофиг на погоду! Нет на Земле того, что я не могу! Нет того, с чем я не справлюсь! Это… странное чувство.

- Кларк, - тихо сказала рядом Лана, держащаяся за мою руку, практически повисшая на ней, прижавшаяся к ней всем телом. – Что это было? – ещё тише спросила она.

- Сила криптонца под желтым солнцем, - так же тихо ответил я.

- Страшно, - призналась она. – Криптонцы страшные…

- Я последний. Можешь не бояться, - сказал я.

- Тебе грустно?

- Нет, - признался я честно. – Я не знал никого из них. Для меня они – просто цифры и имена. Настоящие близкие мне люди здесь. Со мной. На Земле. Я уже говорил тебе вроде бы.

- Говорил, - вздохнула Лана. – Поехали на Бал?

- У тебя причёска растрепалась, - заметил я.

- Да? Я, наверное, сейчас страшная? – провела она рукой по своим волосам.

- Нет. Ты прекрасна, - совершенно честно ответил я и тоже провёл рукой по её волосам. Раз, другой. Девушка потянулась ко мне, а я наклонился к ней, и наши губы встретились в поцелуе под лучами закатного Солнца. Это был очень долгий и очень сладкий поцелуй. Очень долгий. И очень сладкий. Он прервался, Лана чуть отклонилась в моих руках, глубоко дыша и прикрыв глаза.

- А давай не поедем на этот дурацкий Бал, Кларк? – сказала она и облизнула губы.

- А куда поедем? – улыбнулся я.

- В Тэлон, - коротко ответила она.

- В Тэлон? – переспросил я.

- В Тэлон, - подтвердила она. – Ты же закончил второй этаж? – приоткрыла один глаз она.

- Закончил, - стала моя улыбка столь же лукавой, как и её взгляд. – А ты знала?

- Не трудно было догадаться, - сказала она. – Куда бы ты ещё бы меня повёл?

- Были варианты, - ответил я.

- Но остановился ты всё равно на Тэлоне.

- На Тэлоне, - подтвердил я.

- И чего мы ждём? – открыла второй глаз она. Я улыбнулся и «ускорился».

В следующую секунду мы были уже на втором этаже Тэлона. И мы целовались. Снова сладко. Но теперь уже не долго, а жарко, страстно. Одежда быстро соскальзывала с наших тел, опадая на пол, на дорожку из красных розовых лепестков.

По этой дорожке мы, словно в танце, или трансе, или угаре двигались в сторону новенькой двухспальной кровати, застеленной белоснежным постельным бельём и присыпанной всё теми же розовыми лепестками. Небольшим телекинетическим усилием я включил заранее приготовленный плейлист на встроенной в стены аудиосистеме. И звуки приятной инструментальной музыки полились со всех сторон, окутывая, лаская слух.

Жаль, что не мой. Я ведь так и не удосужился разработать и создать формат аудиозаписи, который бы устроил меня чистотой звучания. Вроде бы и время было, и технически это не сказать чтобы особенно сложно, но вот как-то так, не сделал.

С другой стороны, главное в этом моменте был совсем не формат музыки. Да и сама музыка звучала не для меня, а для Ланы (зря что ли я тырил её личный плеер и скачивал из него треклисты, а после загружал их на обработку «Алисе», чтобы на их основе «она» составила свой, но того же направления).

Случай с торнадо меня взбодрил. Прилив сил и моральный подъём я испытывал мощнейший. Хотелось ещё. Что-нибудь остановить, или сломать, или поднять, или обогнать, или зашвырнуть… Но у меня в руках была не стальная плита, которую надо порвать пополам, а девушка: хрупкая, ранимая, нежная, как цветочный лепесток, уязвимая, как мотылёк, и такая же прекрасная. В руках, что могут рвать сталь, хрупкий мотылёк. Опять же: странное чувство. Самоограничене, граничащее с мазохизмом, но от того дающее совершенно непередаваемый кайф.

Я был нежен. Лана была горяча и страстна, страстью пытаясь заглушить в самой себе страх перед этим, очень серьёзным для девушки (хотя, для юноши первый сексуальный опыт не менее серьёзен и важен) шагом, способным, в случае неудачного развития событий, нанести мощнейшую психологическую травму и кучу комплексов на всю последующую половую, и не только, жизнь.

Мало, кто об этом помнит. Особенно в столь юном возрасте. Хотя, наверное, «помнит» - не самое правильное слово. Мало, кто из юношей и девушек вообще об этом знает. Ещё меньше – задумывается. От