— Говорков! Савелий, подойди, пожалуйста, ко мне!

— Да мы играем, Марфа Иннокентьевна! — с горячностью стал оправдываться Савелий.

— Я вижу! — улыбнулась воспитательница, полненькая невысокая женщина. Миловидное лицо ее, обрамленное кудрявыми волосами, светилось добротой и нежностью. Строгие массивные очки, за которыми она иногда пыталась скрыть мягкость своего характера, не делали ее строже. Хотя надо сказать, что она редко ими пользовалась, и только для того, чтобы рассмотреть что-либо вдали. Марфа Иннокентьевна заменила Руту.

— Подойди ко мне! — настойчиво повторила воспитательница.

Не без сожаления выпустив из рук толстячка, который, потеряв равновесие, бултыхнулся в воду, поднимая в воздух мириады разноцветных брызг, засверкавших на солнце яркими огоньками, Савелий нехотя вышел на берег.

— Вот что, Савушка! — стараясь быть серьезной, произнесла воспитательница. — Пойди и приведи себя в порядок: оденься в парадный костюм, причешись, а потом приходи ко мне в кабинет… в директорскую…

— Хочу познакомить тебя с… — Воспитательница неожиданно смущенно запнулась, но тут же спохватилась: — …с одними хорошими людьми…

— Опять в сыновья детей мнут? — догадливо произнес Савелий, потом вздохнул совсем по-взрослому и деловито добавил, безнадежно махнув рукой: — Не возьмут, худенький я… Сколько раз уж хотели… Он снова вздохнул и послушно отправился одеваться.

Марфа Иннокентьевна с жалостью смотрела ему вслед, пока он не скрылся в жилом корпусе, потом вздохнула точно так же, как и Савка, и быстро подала в директорскую…

Савелия не впервые выбирали для «смотрин», но от него всякий раз стыдливо отказывались Однако каждый раз он волновался и ждал, что придет добрая и красивая женщина, похожая на тетю Тому и на Марфу Иннокентьевну, заберет его в сыновья и вся его жизнь станет сплошным праздником…

Вот и сейчас, услышав эту новость, он очень спешил: вдруг не дождутся и уедут, не встретившись с ним. Руки никак не хотели попадать в рукава полосатой футболки, а ноги — в штанины темно-серых брюк, подаренных шефами. Однако он справился, взглянул на себя в большое трюмо, установленное между кроватями, пригладил мокрые непослушные вихры и несколько раз «проутюжил» рукой стрелки на брюках.

У самого входа в административный корпус Савелий быстро огляделся и юркнул за угол. Наклоняясь под итогами окнами, он подкрался к кабинету директора. Створки окна были приоткрыты, и Савелий прислушался.

А мне все-таки непонятно, голос Марфы Иннокентьевны звучал несколько раздраженно, когда двое бездетных людей усыновляют ребенка, тогда все ясно и вполне естественно, а вы… Она сделала паузу. — У вас же есть уже ребенок?!

— Я не понимаю, какое вам до этого дело? — спокойно отозвался женский голос, который вполне можно было спутать и с мужским: настолько грубым и низким он был. Савелий вскарабкался на завалинку и с опаской заглянул в окно. Полная, вычурно одетая дама с ярко накрашенными губами невозмутимо разглядывала свои ухоженные руки с ядовито-красными ногтями.

— Как вам ни кажется странным, но мне действительно не безразлично, как будет жить единю моих воспитанников, будет ли ему хорошо в новой семье…

— Вы что же, думаете, ему будет хуже в нашей семье, чем в вашем приютском доме? — Дама заметно начала терять терпение и спокойствие.

— Я этого не говорила… пока, во всяком случае! — мягко возразила Марфа Иннокентьевна. — А почему ваш муж не приехал вместе с вами за ребенком?

— Мой муж, как вам, вероятно, известно, занимает ответственную должностей у него просто физически нет времени, чтобы отвлекаться по… — она явно хотела сказать «по пустякам», но вовремя спохватилась, — …по тем вопросам, с которыми я могу справиться сама… — Женщина горделиво улыбнулась, довольная тем, что ей удалось вывернуться из щекотливого положения. — Так где же этот мальчик?

— Сейчас появится, я ж его прямо из речки вытащила…

Услышав, что воспитательница взволнована его долгим отсутствием, Савелий спешно соскочил на землю. Подбежав к дверям кабинета, он перевел дыхание и негромко постучал.

— Входи, Говорков, входи! — сразу отозвалась Марфа Иннокентьевна.

Чуть приоткрыв дверь, Савелий бочком проскользнул и остановился у порога, переминаясь с ноги на ногу. Немного помедлив, тихо поздоровался.

— Здравствуй, здравствуй, мальчик! — Женщина даже не пыталась скрыть разочарование. Беззастенчиво обошла его вокруг, внимательно осматривая с ног до головы. — Какой же ты худющий! — поморщилась она, ощупывая его руки, грудь, как покупатель на невольничьем рынке.

Чтобы как-то скрыть свою досаду и неловкость, Марфа Иннокентьевна смущенно улыбнулась Савелию:

— Познакомься, Савушка, — это Алла Семеновна.

— Ты можешь называть меня Альбиной Семеновной! — перебила ее женщина. Савелий тут же согласно кивнул.

— Так вот, Савушка, Альбина Семеновна хочет взять тебя жить к себе домой… — продолжала воспитательница. — Ты как, будешь возражать?

Эта фраза явно не устроила гостью, и она недовольно посмотрела на Марфу Иннокентьевну.

— Ну, что же ты молчишь? — не обращая внимания на недовольство посетительницы, спросила воспитательница Савелия.

— Я… я не знаю… — Он наконец поднял голову и посмотрел своими голубыми печальными глазами, в которых было тревожное ожидание, сначала на женщину, потом на Марфу Иннокентьевну. — Тетенька же говорит, что я худющий… Значит, не приглянулся. Его детская непосредственность смутила женщину.

— Это я так… для себя отметила! — быстро пояснила она в тут же распорядилась: — Ладно, иди собирайся и подходи к воротам — там наша «Волга» стоит…

Савелий вопросительно взглянул на воспитательницу, словно не веря еще, потом радостно улыбнулся: наконец-то и его тоже выбрали в сыновья! Он столько ждал этого момента, что даже растерялся и позабыл, что хотел сделать, когда услышит это важное решение. Много раз он мысленно репетировал, как радостно бросается он к своей новой маме и новому папе, обнимает, целует их… Савелий уже заранее любил их той чистой и всепрощающей любовью, какая бывает только у детей. В его глазах было написано столько счастья, столько радости, что Марфа Иннокентьевна, ревниво посмотрев на женщину, грустно кивнула ему:

— Иди, собирайся… Я тоже сейчас приду и помогу тебе…

Окрыленный и радостный, выскочил Савелий из кабинета и побежал первым делом на берег, чтобы рассказать своим друзьям о неожиданном счастье, свалившемся на него…

Пацаны! — кричал он на бегу. — Ладаны!.. Меня в сыновья берут! Берут в сыновья!

Первыми к нему подбежали его бывшие соперники.

— Савка, а как же мой день рождения? — растерянно проговорил толстенький паренек. — Тетя Валя столько печенья напечет…

— Ничего, Серый, слопаете, а мне теперь магазинного купят! — Он похлопал огорченного паренька по плечу