В краткие минуты просветления пытался следить за голосервисами. Многого узнать не доводилось. Продолжались столкновения с коргардами, во время которых правительственные соединения, поддерживаемые воинскими частями, присланными Доминией, добивались значительных успехов. Обнаружен очередной заговор против электоров, осужденный всеми общественными кругами. В нескольких точках системы строили новые трансмиссионные станции Сети, имеющие быть символом дружбы Гладиуса и Доминии. Гиперпространственная станция Дирак благодаря героическим усилиям технических служб уже приведена в полную готовность после варварского акта саботажа, поэтому в систему могут быть переброшены дополнительные контингента солярных сил, необходимые для борьбы с коргардами. Новые вливания стимулировали хозяйственное развитие. Очередные успехи в конфликте с Чужими усиливали ощущение безопасности гладиан и их доверие к электорам. Изменения, внесенные в избирательную систему, повышали весомость голосов особо заслуженных граждан в строительстве гладианско-солярной дружбы.

Самое большое впечатление на Даниеля произвели показы трансмиссионных узлов Сети. Их строили сразу несколько, в основном на орбитах вокруг Мультона. Движение узлов синхронизировали так, чтобы они покрывали максимально большую часть пространства системы, а прежде всего – чтобы в зоне их контроля оказались все планеты и другие центры, колонизированные людьми. В будущем система будет пополняться, и поток Сети, передаваемый со станции Дирак, дойдет до каждой точки системы Мультона.

Именно на этом всегда основывалась солярная реколонизация. Доминия расширяла сферу влияния. На гиперстанции размещались армейские подразделения. За счет поддержки местных агентств влияния осуществлялся нажим на власти свободной колонии. Когда возникала потребность – а так случилось на Гладиусе, – не колеблясь хватались за военные средства. Сеть росла.

Даниель разглядывал гигантский трансмиттер, двигающийся вокруг звезды Мультон по орбите, близкой к гладианской. Центр конструкции представлял собою прямоугольную призму. На одном из ее оснований располагалась следующая, размером поменьше, а на ней еще одна. С третьей призмы вырастал длинный золотистый шпиль.

На краях самой большой призмы размещались четыре квадратные антенны со сторонами свыше трехсот метров. Трансмиттер не вращался, хотя наверняка мог изменять положение. Вокруг него роились миллионы устройств поменьше, окружали станцию цветным облаком, образуя гало с явно различимым диском, перпендикулярным оси трансмиттера. Распыленные в пространстве малютки образовывали диск диаметром в несколько километров и являлись собственно антенной трансмиттера. Они улавливали даже самые ослабленные расстоянием сигналы и неустанно ретранслировали их по множеству направлений. Они же охраняли основное устройство от случайного повреждения метеоритом, аварии либо акта саботажа. Даже если какое-то количество элементов диска было бы уничтожено, их функции тут же принимали на себя другие, заполнив «прорехи» в процессе своеобразной диффузии. В таких случаях центр станции немедленно начинал продуцировать новые элементы и отправлять их в пространство для пополнения роя. В результате трансмиттер мог непрерывно высылать поток информации.

Раковая опухоль, плесень, колония клеток – такие ассоциации приходили Даниелю в голову, когда он представлял себе Сеть. Он начал воспринимать ее как подобный муравейнику суперорганизм, образованный миллионами наделенных сознанием индивидуумов, совместно трудящихся над реализацией планов сверхсущества. Основной целью жизни Сети – как любого организма – был рост, размножение. Мозговая Сеть проникала в каждую систему через гиперпроход. Вблизи гравипровала она строила первый транслятор, жестко сопряженный с трансляторами, уже существующими при других провалах. Строились очередные трансмиттеры, и все большие объемы пространства колонизированной системы попадали в пределы инфосферы, а когда та уже охватывала все вновь обретенные объемы, Сеть собиралась с силами и наваливалась на очередную систему.

Даниель понятия не имел, реальны ли его построения. Он не знал, осознают ли сетевики факт своего проникновения в организм высшего порядка и каково их реальное влияние на поведение сверхсущества. Однако ему казалось, что он идет верным путем, что придуманная им метафора верно отражает дальние эффекты существования Сети.

Если б удалось устанавливать «дыры» в произвольном месте, сверхбыстро перебрасывать через них информацию и значительно понизить требующиеся для этого энергетические затраты, тогда Сеть обрела бы новый импульс для дальнейшего развития. Гиперпереходами обзавелись бы все заселенные системы. Информнасосы неустанно пересылали бы потоки данных, без труда переправляемых через гиперпроходы к другим ответвлениям Сети.

Тогда можно б было присовокупить к работе в Сети миллионы новых ячеек-людей.

Эта истина пришла Даниелю в голову неожиданно. В трагедии Гладиуса виновны не люди, не какой-то единственный командный центр – штаб или управление. Монстр, сверхсущество, телом которого является информация, сочло – то ли в результате логических построений, то ли животного инстинкта, – что только овладение коргардскими знаниями позволит ему развиваться. И чтобы использовать этот шанс, оно пустило в дело свои клетки, свои органы. Солярные ученые принялись создавать сеть информнасосов, солдаты захватили Гладиус, а безопасники занялись вылавливанием людей, которые могли этому процессу помешать.

Даниелю не удавалось проводить рациональные анализы регулярно. Краткие периоды просветлений он использовал для контроля космолета, просмотра голосервисов и почты. К сожалению, там не было сообщения, которое он ожидал.

Часы работы проходили быстро. Потом возникала боль, а спустя немного он ощущал удар психотропов, цель которых была смягчить его страдания. Он погружался в мир миражей, где воспоминания и видения перемешивались, образуя – что было удивительно – точные и логичные картины.

На этот раз приступ наступил неожиданно. Даниель почувствовал рывок в сгоревшей ноге. Потом боль исчезла, пришло ощущение покоя, безопасности, блаженства. И сна.

Он снова был под красным коргардским небом внутри базы Чужих. Снова видел людей, загнанных в клетки, и своих друзей, умирающих в бою. Опять все повторилось. Нет. Впрочем, нет. Даниель чувствовал, как изображение становится резче, фрагмент гигантского зала приближается к нему так, словно он смотрит в бинокль, в котором с каждой секундой повышается увеличение. Он мог с близкого расстояния рассматривать плененных коргардами людей. Да, они жили в тесных клетках, да – они были полуголыми и, кажется, очень утомленными. И все же выглядели счастливыми. Они ничем не походили на полуотупевшие автоматы, с которыми Даниель столкнулся во время своей экспедиции. Не заметил он и сцен грубого принуждения, зафиксированных Тивольдом Риттером.

Эти люди казались довольными. Улыбались, беседовали, матери нянчили детей, группа мужчин играла в мяч. Несколько пар целовались. Над людьми проплывали коргардские автоматы с подносами, уставленными пищей, между жилыми контейнерами цвели яркие растения. Даниель почувствовал их аромат мягкий и в то же время дразнящий.

«Сон, иллюзия, бред! Ложь! – пытался он убедить себя, одновременно все больше погружаясь в глубь странного лагеря. – Я же ничего такого не видел. Ведь перед моими глазами были только трупы, покалеченные дети и взрослые, принуждаемые делать то, что противоречит их физиологии и привычкам. Я видел страдания и отчаяние. То, что появляется сейчас, – не может быть правдой!»