Эмили вытерпела достаточно. Да, теперь она обладала титулом, и одним из его преимуществ была возможность не выслушивать всякий вздор. Она поднялась так резко, что ее стул заскрежетал, царапая ножками пол.

— Мне нужно идти. Прошу, ни слова более.

Но он не мог остановиться. Схватил ее за запястье, сминая тонкую ткань рукава и оставляя следы сильных грубых пальцев на коже.

— Когда вы наконец раскаетесь, что совершили эту дьявольскую сделку, герцогиня, я буду здесь и ждать вас. Быть может, вам тоже будет полезно съездить в Баден-Баден? Побыть какое-то время подальше от вашего до отвращения правильного мужа и его помешанного семейства. Мы могли бы чудесно провести время вместе. Я показал бы вам такое, на что он не способен. В спальне…

Эмили с силой наступила ему на ногу, скрыв это от посторонних глаз под длинным подолом своего платья. Ее лайковые ботильоны не могли нанести большого вреда или боли, но удар был нанесен так неожиданно, что он резко отстранился от нее. Эмили пробралась мимо него из-за столика.

— Буду весьма признательна, если вы никогда больше не заговорите ни со мной, ни с моей подругой мисс Торнтон. Нашему знакомству конец.

— Я бы на вашем месте не торопился отвергать меня, ваша светлость, — сказал Рейберн резко. — Да, сейчас вы обладаете высоким положением, но семейство вашего мужа известно своим непостоянством. Что вы станете делать, когда останетесь одна на всем белом свете и ощутите холод презрения и насмешек, как я теперь? Когда ваш муж не будет более вашей защитой и опорой?

Эмили бежала из кондитерской, не смея даже вздохнуть, пока не оказалась в безопасности в своем экипаже, который уже удалялся от площади. Только тогда она выглянула в окно и увидела, что Рейберн все еще стоит на тротуаре, глядя ей вслед. Его взгляд, казалось, был способен прожечь даже толстое стекло.

Прежде она не осознавала глубины его чувств, теперь же они пугали ее. Он говорил, что любит ее, но она была уверена, что это чувство совсем иного рода — чувство капризного ребенка, которому не дали желанную игрушку. Усугублял положение тот факт, что досталась она человеку более высокого статуса и во всех отношениях гораздо более достойному. И тем не менее он не имел права дерзить, грубо намекая на роман на каком-то далеком курорте…

Руки у нее дрожали, она сжимала их, держа на коленях, стараясь перебороть желание кусать ноготь. Эмили прекрасно знала, что ей нечего бояться и стыдиться. Он ничего собой не представлял, всего лишь отвергнутый поклонник, и не мог причинить ей вреда. Но отделаться от гнетущих мыслей было сложно.

«Что вы станете делать, когда останетесь одна на всем белом свете?» — эти слова преследовали ее.

Экипаж остановился возле Мэннинг-Хаус, и в это мгновение огромное холодное здание вдруг показалось необыкновенно гостеприимным и притягательным, надежным прибежищем в столь тяжелый момент. Она торопливо поднялась по каменным ступеням, вбежала в холл и в спешке отдала перчатки и шляпу дворецкому, который сообщил, что герцог в гостиной.

Эмили медленно поднималась по главной лестнице особняка, стараясь не бежать и не хлопать дверьми и запереть каждую из них. Правда, увидев Николаса у камина с очаровательно взъерошенными волосами, не могла совладать с собой. Она бросилась в его объятия, прижавшись изо всех сил. И только когда он нежно обвил ее руками, она наконец по-настоящему почувствовала себя в безопасности. Надолго ли?

Николас рассмеялся и, приподняв Эмили, начал кружить, пока и она не залилась звонким смехом.

— Какое феерическое возвращение! Рискну предположить, чаепитие удалось на славу или, напротив, было настолько ужасно, что даже я в сравнении с ним просто великолепен.

— Я бы сказала, это было нечто среднее. Чай и сплетни — традиционный набор. И на мой взгляд, вы всегда, при любых обстоятельствах, будете лучше всего этого.

— Высокая похвала, моя дорогая. Мне кажется, вам не помешает выпить немного шерри, вы довольно бледны. — Он усадил ее на кушетку и налил щедрую порцию янтарного цвета жидкости из бутылки в барном шкафу.

Обычно Эмили не особенно нравился приторный шерри, но сегодня она была рада ощутить его бодрящее тепло. Стало еще уютнее и теплее, когда Николас сел рядом и тихонько обнял одной рукой ее за плечи. Нет, Рейберн, несомненно, ошибался — она совсем не одинока в этом большом равнодушном мире. Николас ее муж, а это ее дом. Ни Джордж Рейберн, ни прекрасные леди с тайных портретов, ни даже она сама не смогут изменить этого.

— Слышали в гостях что-нибудь интересное? — спросил он, поигрывая прядкой на ее виске, касаясь жемчужной серьги.

Когда он так делал, Эмили уже не могла думать ни о чем, лишь смеялась и игриво отталкивала его руку.

— Ничего интересного. Расторгнутые помолвки, тайные бегства, карточные долги. А как ваши дела?

— Довольно скучно. Но мы сможем уехать уже через несколько дней.

Он склонился над ней и пылко поцеловал, обнимая за талию и опуская на кушетку. Она улыбнулась, выпустила из руки пустой бокал, и он покатился по ковру. Какой восхитительный аромат исходил от ее мужа, аромат свежего воздуха, мыла и цитрусового одеколона, какую силу и теплоту она ощущала, обнимая его, обхватывая ногами его бедра и притягивая к себе.

— Николас, — прошептала она и страстно вздохнула, когда он прикусил мочку ее уха. — Немного позже к нам на ужин пожалуют мои родители.

— М-м-м… надеюсь, гораздо позже, — еле слышно проговорил он, покрывая поцелуями ее шею. — До тех пор времени у нас в избытке. Я ужасно соскучился.

Действительно, времени еще предостаточно. Он снова поцеловал ее, ловя кончиком языка ее язык, и Эмили позабыла обо всем, сейчас существовали только он и она и их собственный мир, такой драгоценный и такой хрупкий.

— О, мисс Кэрролл, то есть ваша светлость! Миссис Годдард спрашивает, сможете ли вы как можно скорее приехать в школу.

Эмили подняла взгляд от меню, которое просматривала, и увидела Салли в дверях своей маленькой гостиной. Дворецкий стоял рядом с ней с озадаченным и даже обескураженным видом, поскольку не привык, чтобы посетители столь неблагопристойно врывались в Мэннинг-Хаус.

Но Эмили была счастлива видеть ее. Немало дней прошло с тех пор, как они вернулись в Лондон, а она лишь однажды смогла ненадолго заглянуть в школу, постоянно занятая своими новыми обязанностями. Она так скучала по ним.

Но тут она осознала смысл слов Салли и заметила напряженное выражение на ее милом личике и то, что она вдруг совершенно забыла все так тщательно заученные манеры. Миссис Годдард просила ее прибыть срочно, а она никогда прежде не посылала за ней. Эмили оттолкнула стул, бросилась через всю комнату к Салли и нетерпеливо схватила ее за руки. Отпустила дворецкого и заперла за ним дверь.

— Салли, милая, садитесь скорее, — говорила она, провожая девушку к дивану возле окна. — Вы вся горите. Должно быть, вы просто летели всю дорогу сюда?