Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Флорас покачал головой, смутно осознавая груз слов отца.
— Как же боевая слава? Воинские подвиги? Солдатская честь? — спросил мальчик тешащий себя надеждами.
— Все это иллюзии, сын мой, — ответил Ха́вин. — Все эти воины сражаются не за идеалы, а за интересы своих королей, которые ведут войны ради власти и территорий. В этом нет чести и славы, только убийства и разрушение. Задумайся, с кем ты хочешь сражаться? С обычными людьми? Может быть, с детьми или стариками?
— Ну, ведь в этих армиях есть и мужчины, — размышлял Флорас, пытаясь раскрыть перед собой истину.
— А чем они отличаются от нас? У них тоже есть свои семьи, свои проблемы, свои мечты. И в самом конце, когда война уже разразилась, а с поля битвы выносят раненых, с разбитыми черепами, они, как и мы, лишь просят о спасении, молясь о матерях. Тогда все осознают, что никто на самом деле не хочет войны, — промолвил Хавин, его взгляд был устремлен на сына. Гнерал Хавин внимательно смотрел на своего сына, казалось, что его глаза в этот момент были окнами в глубину его души.
— Запомни: на войне воюют с обеих сторон люди, которые не знают друг друга, по указу тех, тех, кто друг друга знает. Не делай больно старикам, не кради их прошлое и не делай больно молодым, не кради их будущее.
— А как же один путь, о котором нам рассказывали? Путь поиска битвы? — произнес запутавшийся Флорас. Флорас, хоть и был запутан, все же понимал, что его отец говорит правильные вещи, что война — это всегда трагедия.
— Чушь! Старики начинают войну, а умирать идут молодые, неся наивные лозунги, — утверждал генерал Хавин, продолжая убеждать своего сына. — Но если, войну никак не избежать, то не обманывай своих воинов, не предавай их жалкими обещаниями, и не давай им бессмысленных приказов. Не позволяй бездарным властям отправлять их на верную гибель, но и сам изо всех сил старайся сберечь жизнь каждого человека.
— Я сделаю так, как ты просишь, — промолвил маленький обладатель серебряно-серых глаз. Понимающий и убежденный правильностью слов своего отца, Флорас пытался следовать по тому пути, о котором его просил Хавин.
Дверь деревянной избы медленно приоткрылась.
— Иди смело и не бойся, — сказал генерал армии Лострада, обнимая сына.
Флорас зашел в темную, теплую избушку приятно пахнущей древесной смолой.
— Пожалуйста, присаживайся, — раздался приятный женский голос.
Флорас уселся на деревянное кресло и внимательно наблюдал за улыбающейся женщиной азиатской внешности, которая занимала место за столом напротив.
— Твое имя — Флорас, — начала она. — Красивое имя, статное. Хм. Ты смелый, целеустремленный, мотивирующий, харизматичный. Настоящий лидер, за которым пойдут даже мертвые, — С улыбкой на лице произнесла женщина по имени Махсудахон, чьи радужки сверкали оранжевым цветом и медленно вращались по часовой стрелке. — У тебя будет долгая и сложная жизнь. Ты будешь генералом, как и твои предки. У тебя будут две жены и два сына, которые станут великими людьми, известными во всем мире. Но история этих двух женщин будет трагической — они умрут при родах. Много выборов будет перед тобой и каждый будет иметь свою цену.
Махсудахон вдруг прервала свою речь, ее выражение лица изменилось.
Подожди… — прошептала она. — Что это? Грядет война. Нет, много войн. Много горя и печали придут следом за ними. Ты умрешь в глубокой старости, но не по своей воле. Тебя убьет тот, кого избрала Смерть, ее избранник. Не могу определить, управляет ли им Смерть или он управляет ей. В его теле находится не одна душа, и он чувствует их, как они чувствуют его. Ты услышал достаточно, юный Флорас, а теперь ступай.
Флорас отпустил свои размышления о прошлом, позволив им уйти в небытие. Взглянув в небо, поседевший генерал воспоминал разгромленную колонну лострадцев в лесу и почувствовал, как по его щеке скатилась одна единственная слеза.
— Прости меня, отец. Я не сумел сдержать обещание и отправил воинов на верную гибель. Но я должен воспользоваться шансом предотвратить войну, — шептал про себя генерал, словно отправляя свои мысли в небеса. — После слов отца и ясновидящей я столько лет прожил в страхе и нескончаемой панике. И только теперь я все понял. Только теперь я по-настоящему готов.
И в этот момент перед ним возник Дайрок. Сначала Флорас не поверил своим глазам, но затем резко поднялся и обнял сына, которого не видел несколько месяцев.
— Что ты здесь делаешь? — удивился Флорас.
— Меня направил в столицу капитан Бэринон, — ответил Дайрок.
— А сам Бэринон? — спросил генерал Лострада.
— Он остался на севере, тренирует новобранцев, — ответил младший лейтенант.
— Как ты вырос, как ты возмужал! Настоящий офицер. Тебя даже не узнать, — с гордостью произнес Флорас, но его голос был пронизан печалью.
— Почему ты так взволнован, отец? — поинтересовался Дайрок.
— Ничего, это не важно. Ты вернулся живым, и это самое главное, — сказал Флорас, обнимая своего сына.
— Да, я вернулся. И скоро сюда прибудет война — ответил Дайрок, его голос звучал решительно, и в его глазах горел огонь желания отомстить за своих товарищей.
— Нет, ее все еще можно предотвратить, — промолвил генерал.
— Смысл? Ее можно только оттянуть и на этом все. Пруанцы готовы к войне, они ее жаждут. Они плюнули нам в лицо, — эмоционально начал Дайрок.
— А мы готовы к ней? — кинул Флорас.
— Я солдат, и мой долг сражаться. Так поступали наши предки, защищая свои принципы, честь и землю, — уперто ответил Дайрок, не желая соглашаться с отцом.
— Но что остается для обычных людей, сын? — сказал Флорас, пытаясь вразумить своего сына. — Главы государств ссорятся, а простого народа руки, ноги и головы отлетают.
— Нормальная армия — армия, готовая воевать. Поздно ты со мной об этом заговорил. Мое видение мира сложилось, так же как и у многих идущих в солдаты. Попавшие в засаду — не задавались вопросами, почему они гробят свою единственную жизнь, ради заведомо проигранного дела. Я не буду ставить под сомнение смысл войны, потому что сейчас я стою на родной земле и готов ее защищать. Я отомщу
