– А что такое? – «правда глаза колет»? – не сдавался Степаныч.

– Надоело слушать эту чушь! – огрызнулся отец.

– Это жестокая правда нашей (увы!) жизни, а вовсе не «чушь», как ты выразился! Поэтому ни тебе, ни мне никуда от неё не деться. Если я действительно твой ребёнок, то тебя и до конца твоих дней (а то и на том свете!) будет преследовать мысль о том, что ты своего ребёнка выбросил за борт. Впрочем… если до сих пор ты об этом не задумывался, то наставить на путь истинный смогут тебя только ангелы Господни!

– Ты хоть Бога-то не трогай!

– А что такое? Неужели ты – атеист по жизни – к концу своих дней в Бога поверил? Но тогда тебе тем более надо задуматься о своих прошлых ошибках и принять меры к их искуплению. Но ты пока занят только поиском «соринки в чужом глазу». Что ж, твоё право. В конце концов «яйца курицу не учат». – Степаныч устало махнул рукой.

– Хоть это ты понимаешь. – Родитель уже ждал окончания разговора. И тот действительно вскоре закончился. Но не так, как хотелось отцу. Сын пошёл в наступление:

– Понимание ещё не означает согласия. А согласиться я с тобой не смогу, пока ты не обуздаешь свой деспотизм. Пока не поймёшь, наконец, что ты не являешься «истиной в последней инстанции» и не можешь всё решить за всех. Ведь жизнь тебя уже ткнула носом в грязь, наглядно показав тебе твои ошибки. Но ты тупо продолжаешь стоять на своём… Извини за современное словечко, но оно очень точно отражает суть происходящего.

– Я не хочу с тобой разговаривать! – с пеной у рта бросил отец. – Ты ведь пытаешься свою вину переложить на чужие плечи!

– А если даже и так, – грустно улыбнулся сын, – мне ведь было у кого поучиться. И если я унаследовал твои черты, то в этом нет ничего удивительного. А что касается моей вины – прости, я действительно виноват и, возвращаясь к нашему предыдущему разговору,

хочу во всеуслышание покаяться в том,

что долгое время был марионеткой в руках собственного отца, покорно идя у него на поводу;

что оказался тогда слишком слаб для того, чтобы принимать самостоятельные решения и нести за них ответственность;

что не стал до конца сопротивляться предъявленному обвинению и едва сам не поверил в него;

что произвёл на свет двоих детей и оставил их без отцовского внимания и опеки, обеспечив лишь сомнительной славой детей убийцы, не став бороться, в силу мягкости своей, с позорным обвинением…

И ещё – я хочу обратиться ко всем, кто уже стал или только собирается стать родителем: это тяжкий крест, но вы добровольно взваливаете себе на плечи. Помните о том, что дети – это полностью творения ваши. От той самой ночи, когда они были зачаты в упоении любви, до момента совершеннолетия, когда приходит время показать миру результат своих стараний. Не забывайте, что до этого момента именно вы служите им во всём примером, именно вас они расценивают как эталон поведения. Может быть потом, с годами, что-то и изменится, но долгое время вы, а не кто-то другой, будете служить им маяком и указывать фарватер. И если их корабль сядет на мель… виноваты не только они!

Я не буду сейчас доказывать своей непричастности к тому, в чём меня обвинили. В конце концов, я всё равно уже отсидел полтора десятилетия и эти годы мне никто не вернёт. Да и с учётом ударов прутом, щедро орошавшим мою детскую задницу, и знаний, почерпнутых при малолетней судимости, не было бы ничего удивительного, если б я и правда кого-то убил. К тому же исключение, как говорится, только подтверждает правило.

Но, возвращаясь к началу нашего разговора – убийцы, насильники, маньяки (ты ведь меня именно таким считаешь?) не сами себя творят! День за днём, начиная ещё до своего рождения, они впитывают окружающую атмосферу, видят мир глазами своих родителей, с них же копируют и первые привычки. При этом они интуитивно видят внутреннюю часть родителей, не особенно обращая внимание на внешность.

В детском подсознании заложена вера в родителей, поэтому от самого начала необходимо заботиться о том, чтобы в маленький мозг поступала правильная информация. В противном случае вы сами становитесь соучастниками (если не организаторами даже!) того преступления, которое совершит ваше чадо. А обвинять потом только его – ваша слабость!

Ну а если вы ещё и бросили своего ребёнка в тяжёлую минуту… кто вы после этого?!

… А ведь ещё совсем недавно – до вынужденного приезда в Харьков – они счастливо жили в Крыму – после того, как Степаныча выставили из дому. И прожили они там какой-то год, или немного больше. Но как за этот год всё изменилось! Степаныч хорошо помнил, что на момент его приезда в Крым – в апреле 2013 года, настойчиво выталкиваемый собственным отцом из квартиры, он уехал из Харькова к будущей жене – цены в Крыму были на одном уровне с украинскими. Впрочем, это и было Украиной. Потом, правда, к летнему периоду цены поднялись. Но для Крыма это было вполне нормальное явление – с приездом курортников всё значительно дорожало и раньше. А уж теперь, когда все дружно строили капитализм, просто грешно было не воспользоваться моментом! И местные жители не особенно расстраивались, ведь наживались на отдыхающих не только торгаши в магазинах и на базарах. Да и к зиме цены раньше опускались до нормального уровня.

Но не в этот раз! Во-первых, к зиме 2013-14 гг. цены ничуть не упали. А после мартовского референдума, на котором якобы наличествовала 96 %-я явка! цены начали расти покруче любых грибов. Росли они практически ежедневно. И это в то время, когда планка зарплат упала. Нет, кое-где у государственных «трудяг» зарплата повысилась. Хотя при нынешнем строительстве капиталистических отношений, такой рост практически не ощущался.

Как и везде, в общем-то, частник стал беззастенчиво пользоваться дефицитом рабочих мест. Тем более что большинство владельцев частного бизнеса в этом городке отличались своей беспредельной жадностью и неподражаемой подлостью. И не стеснялись урезать зарплаты, ещё и таким образом пополняя свой карман. В отличие от них обыкновенные работяги-славяне…

К примеру, «половинка» Степаныча, работавшая тогда в частной стоматологической клинике на ставке медсестры, получала чуть больше санитарской зарплаты, которую платили тогда же в бывшем санатории ВВС. И в то же время Тане настойчиво пытались навязать мысль, что она ещё неплохо получает за свой труд. При том, что работали они вдвоём – она и представительница местного населения – все замечания доставались именно Тане. Ведь она русскоязычная, да ещё и приезжая. А по мнению местного населения это означало только одно – таким место на ступеньку ниже.

Степаныч не был расистом, но после ежедневного общения с местными – им только во главу не хватало кого-то вроде Гитлера! – он стал обращать внимание на лицо и акцент собеседника. И если тот оказывался … местным жителем, Степаныч уходил. А что он мог сделать?! Во-первых, в городке этом их было подавляющее большинство. Если не считать, конечно, приехавших попастись под южным солнышком. А во-вторых, инвалидность Степаныча заранее отдавала преимущество противнику.