Я мог бы заставить. Мог бы забрать все деньги, чтобы у неё не было выбора. Мог бы не выпускать из дома, надеясь на то, что со временем она простит меня и всё станет, как прежде. Мог бы контролировать каждый её шаг. Мог бы никогда не отпускать от себя. Мог бы, но не буду. Мне не нужно, чтобы Надя боялась меня и тихо ненавидела. Хочу, чтобы осталась по собственной воле, зная, что у неё есть выбор. Чтобы сама решила, есть чувства или нет… Поняв, что я тот, кто ей нужен.

Поднял голову, уставившись в стену. Вдруг моё внимание привлекло что-то, втиснутое между стеной и шкафом. Резко встал, выудив поломанную мной картину. Ту самую, что рисовала Незабудка, мечтая о будущем. Вот и ответ на мой вопрос.

Откопал лист бумаги и ручку. Не слушает меня, так может быть прочтёт то, что хочу сказать. Никогда не писал никому письма. Да я и в смс-то не силён. Но меня будто прорвало и слова оставались на бумаге предложение за предложением. Я был искренен, сам охуевая от того, что пишу. Положив письмо в конверт, спустился вниз. Наталья, как всегда, хлопотала на кухне, хотя на дворе была ночь.

— Наталья! — окликнул её.

Она повернулась, улыбнувшись при виде меня.

— Спасибо! — поблагодарил её, зная, что это она не стала выбрасывать ту картину. Будто знала наперёд.

Наталья кивнула, сразу поняв, о чём речь. Хорошая она баба.

На дворе была ночь, но я не мог усидеть на месте. Сев в тачку, вдарил по газам. Поставив на уши всех знакомых, нашёл заводчика, согласившегося продать мне щенка посреди ночи. Выбрав одного мелкого товарища, еле напялил на него красный бант, так как он всё время пытался лизать мои руки, посадил в большую корзину с мягкой подушкой и сунул в неё письмо.

По дороге мелкий уснул, подрагивая во сне. Приехав к больнице, посидел в машине, собираясь с мыслями. Я должен принять то, что это последний шанс. Если она не простит и разорвёт со мной все отношения, то это её право.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Взяв корзинку, зашёл внутрь. Док удивился, увидев меня посреди ночи. Сказал, что Надя чувствует себя хорошо и завтра её выписывают. Угроза выкидыша миновала и теперь нужно позаботиться о том, чтобы она впредь избегала сильных стрессов.

Осторожно зайдя в палату, увидел Незабудку. Она спала на боку, прикрывая руками живот. Даже во сне старается уберечь его.

Поставив корзинку со спящим комком около кровати, поцеловал Надю. Этот запах свежести. Её запах. Стал самым родным на свете.

Пялился на неё около часа, оберегая сон. Незабудка крепко спала, а затем положила свою руку на мою. Вздрогнул, чувствуя её горячую ладошку.

Просидел почти до рассвета. Не хотелось уходить, снова становясь от неё таким далёким. Усилием воли заставил себя встать и, не оборачиваясь, вышел.

Прости меня, Надя. Каким же я был дураком. Остаётся только ждать, когда ты проснёшься, увидишь письмо и примешь решение.

Меня разбудил чей-то тоненький плач. Так, по крайне мере, сначала показалось. Не понимая, откуда раздаются звуки, я открыла глаза и села. Белый цвет стен лезвием резанул по глазам. Никак не привыкну… Хорошо, что сегодня меня выписывают. Потянув носом воздух, уловила парфюм Саяра и крепко зажмурилась. Господи, кажется, я схожу с ума…

Решив, что плач мне послышался, собиралась снова лечь, как вдруг звук повторился. В недоумении я откинула одеяло и, спустив ноги с кровати, увидела на полу большую корзинку. Звук шел из нее. Точнее, его издавал щеночек, сидевший на бархатной подушке. Пухлый палевый щеночек с красным бантом на шее, который был больше его головы.

— А ты здесь откуда, малыш? — умилилась я, подхватывая щенка на руки и притягивая теплое тельце к груди.

Вместо ответа щенок лизнул меня в нос шершавым языком. Я рассмеялась, а потом резко осеклась. Это ведь очередной подарок от Саяра… Вон, вся палата заставлена его дарами. От цветов и коробок с конфетами в глазах рябит.

Я ни к чему не притронулась, просто не могла. Если бы я что-то взяла, это означало бы, что простила его, а я слишком запуталась в своих чувствах, изо дня в день ковыряла, растравляя не желавшую затягиваться на сердце рану, нанесенную словами Саяра.

Но щенок был таким маленьким, таким беззащитным… Только сейчас до меня дошло, что это лабрадор, будто уменьшенная копия собаки с моей картины… Неужели Саяр видел ее и поэтому купил мне щенка?..

— Ты, наверное, проголодался? — пробормотала я, прижимая щенка к груди и вдыхая запах его мягкой шерстки. — Только где же тебе еды достать?

Я снова заглянула в корзинку и только сейчас заметила бежевый конверт, всунутый сбоку. Прижимая к себе щенка одной рукой, другой вытащила лист плотной бумаги, сложенный вчетверо. Почему-то в горле стало сухо, а сердце отчаянно забилось.

Неужели Саяр написал мне письмо? Быть не может! Воображение отказывалось в это поверить. Представить Саяра мучительно подбирающим слова и пишущим письмо никак не получалось.

Поколебавшись еще полминуты, я развернула лист и жадно вглядывалась в написанные резким почерком строчки, не понимая их смысла. Похоже, писавший их очень торопился, спеша высказать все, пока нужные слова не оставили его.

Глубоко вдохнув, я сфокусировала зрение и начала читать.

«То, что ты не умеешь выбирать мужчин, я понял, увидев твоего мужа. Так было и со мной, хотя в случае с нами мы оба выбрали друг друга. Может, сработал закон притяжения, и мы тогда встретились в том баре. Не знаю. Хотя сейчас это уже неважно…

Я не мастер писать письма, но так как ты не хочешь меня слушать, другого выхода у меня нет. Незабудка, я хотел сказать, что ты стала для меня чем-то большим, чем тот пресловутый договор. Потеряв однажды и боясь больше не увидеть тебя, понял, как ты важна в моей жизни. Ты сделала меня лучше. Только ты.

Выбор за тобой. Я не стану заставлять тебя быть со мной. Раньше, возможно, я бы так и сделал, но, как сказал ранее, ты помогла мне многое понять.

Если ты готова принять меня — НАС — и попробовать начать всё сначала, то буду ждать тебя там, где всё началось.

P.S.: не забывай, что ребёнку нужен батя. Пусть даже такой херовый, как я».