Наемник, невзирая на длительность моего отсутствия, по-прежнему дожидался меня на камне со скучающим видом. Завидев его издали, поежилась от страха. Я никак не могла привыкнуть к их ярким боевым раскраскам, хоть прошло уже немало времени с тех пор, как Гордон приставил двоих охранять меня.

На ужин я, естественно, опоздала, хотя к моему отсутствию за столом в вечернее время уже все привыкли. Быстро приняв ванную, перекусила едой, которую принесла горничная, и снова взялась за кисти. Увиденное на землях Крейга не давало покоя. Картина сама рождалась из-под моих рук. Но что я могла изменить? До тех пор, пока фермер жив, что-либо сделать невозможно. Да и кто знает, не придет ли ему на смену не менее жестокий сын, брат, племянник?.. И кошмар для Призраков продолжится.

Я настолько ушла в себя, что не замечала ничего вокруг, поэтому вскрикнула и выронила кисть, почувствовав чьи-то руки на своих плечах. Резко обернулась и встретилась взглядом с любимыми карими глазами.

– Прости, что напугал. Но я стучался. Честно. Что тебя так увлекло? – он перевел взор на холст, и его лицо помрачнело. – Только не говори, что ты видела это все своими глазами, – мужчина пристально смотрел на меня, и в его взоре читался упрек.

– Гордон…

– Зачем вы туда летали? Что вы там забыли? А если бы вас схватили?! О чем только думали?! Оба!

– Мы просто тренировались. И не подлетали близко к ферме.

– Я завтра же с ним поговорю! Смарагд не должен подвергать тебя такой опасности! Если еще раз повторится что-то подобное, я запрещу вам тренироваться. У тебя достаточно уже опыта, чтобы просто представить его на гонках.

– Гордон, – я обхватила ладонями его лицо и заставила посмотреть мне в глаза, – это я попросила Смарагда показать это место. Не вини его, вини меня.

– Не могу, – еле слышно проговорил Гордон, сомкнул руки у меня за спиной и прислонился своим лбом к моему. – Ты не представляешь, что творилось в моей душе, когда увидел твое изможденное заклинаниями тело. Мне хотелось немедленно отправиться к Крейгу и сотворить с ним то же самое, что он сделал с тобой. Заодно поквитался бы за Призраков. У меня давно чешутся руки… Если бы не покровительство самого императора, я бы уже давно отправил его к праотцам, а так только навлеку на нас всех гнев правителя. Пожалуйста, не подвергай больше себя такой опасности. Прошу… Обещаешь?

– Обещаю…

– Спасибо. Знаешь, я уже подумал, что сегодняшний день никогда не подойдет к концу. Время тянулось так медленно, а мне безумно хотелось тебя обнять, – Гордон крепко прижал меня к себе, – поцеловать, – и легонько коснулся моих губ своими.

– Я тоже… – признание брюнета заставило ликовать мое сердце.

Закрыв глаза, глубоко вдохнула такой родной запах, и голова пошла кругом. Я забывала обо всем в его объятиях. Он покорил меня не столько красотой, сколько отвагой, благородством. Знакомы ли с ними мужчины в моем мире?

Мне казалось, сейчас начнется продолжение прошлой ночи, но Гордон, несмотря на всполохи в глазах, развернул меня к себе спиной, сомкнул руки на животе и снова уставился на холст.

– Когда ты сказала, что Вивьен узнала меня на портрете, я счел это просто совпадением, но сейчас вижу, как сильно заблуждался. Признаюсь, не думал, что ты так талантлива. Не хочешь закончить мой портрет?

– Я? – мне захотелось повернуться, но он не позволил. – Шутишь, что ли?

– Тогда бы у меня появилась причина, почему я пропадаю в твоих покоях. Или ты в моих.

– Твое предложение такое соблазнительное… – я умышленно понизила голос. Тусклый свет масляных ламп создавал романтическую обстановку. Близость Гордона заставляла мечтать о смелых ласках этого мужчины, и мне не терпелось переместиться в спальню.

– Обольстительница… – прошептал Гордон на ухо, опаляя его своим дыханием.

Когда я ощутила горячие губы брюнета на шее, не выдержала и повернулась. Едва мои ладони легли ему на спину, мы начали целоваться. Жадно, страстно, как перед длительной разлукой, словно в последний раз. Желание настолько захватило меня, что я не заметила даже, как мы оказались у моей кровати. Мы стягивали друг с друга одежду, продолжая при этом наслаждаться поцелуями, и остановились лишь раз, чтобы Гордон снял ботинки. Как только мы предстали друг перед другом обнаженными, он легонько толкнул меня, и я упала на мягкую перину. Сильное мужское тело мгновенно накрыло мое, и мы слились воедино, прямо как на моей картине. Со стороны, наверное, сложно было определить, где чьи руки или ноги, настолько они переплелись между собой. Весь мир в одночасье перестал существовать для меня. Охваченные страстью, мы катались по постели, прижимаясь к друг другу теснее, купались в ласках, испытывая неописуемое блаженство.

Гордон никуда не ушел, а остался со мной. Он лежал на боку и не выпускал меня из объятий, перебирая пальцами мои взмокшие пряди волос. Я положила голову ему на грудь и вслушивалась в пока еще учащенное сердцебиение. Никто из нас не произнес ни слова, мы наслаждались теплом наших тел. Как бы мне ни хотелось продлить этот момент, выбитая из сил длительными перелетами и изнуренная близостью, я погрузилась в сон, уверенная, что, стоит мне открыть глаза в следующий раз, в комнате будет уже светло, а постель с другой стороны пуста.

* * *

Разбудил меня солнечный луч, коснувшийся век. Я сладко потянулась и только хотела перевернуться на другой бок, как сильная рука легла мне на живот и прижала к мускулистому телу. Я улыбнулась, но для вида недовольно проворчала что-то нечленораздельное и попыталась высвободиться из хватки, но она стала лишь сильнее. После очередной неудачной попытки я насупилась и начала пыхтеть, как чайник. Над ухом раздался довольный смешок, за которым последовал поцелуй в оголенное плечо.

– Как спалось? – раздался голос из-за спины.

– Чудесно…

Я широко зевнула и повернулась к нему лицом. У Гордона на щеках за ночь проступила щетина.

– Ты дергалась во сне, словно от кого-то убегала. Тебя что-то тревожит?

– Наверное, это из-за гонок.

– Не стоит так волноваться. Можешь сойти с дистанции в любую минуту. Я попросил бы тебя в них не участвовать, но знаю – это бесполезно.

– Ты прав – бесполезно. Не могу так поступить со Смарагдом. Он верит, что гонки изменят положение его сородичей. И не ты ли ему втемяшил в голову эту мысль?

– Я. Но я и сам до сих пор так считаю. Просто не хочу, чтобы ты во всем этом принимала участие. Это опасно для жизни. Думаю, ты и сама уже убедилась в этом.

– Убедилась, но не передумаю, – я взяла его за руку, и наши пальцы переплелись. Внезапно в его глазах промелькнула грусть.

– Кстати, я не забыл о твоих словах насчет Аннет и поднял всевозможные записи, поспрашивал доверенных лиц. Она все-таки моя родная сестра.

– Получается, эстафета снова переходит к Глории?

– Не хочу в это верить. Отцу никогда не было до нас дела, а после смерти матери мы стали сами по себе. Да, у нас было все, что могли только пожелать, но родительской любви не доставало. А Глория и вовсе ее не знала. Она часто плакала, болела много в детстве. И я постарался окружить ее заботой, дать все, что было в моих силах, лишь бы она не чувствовала себя одинокой и брошенной всеми на произвол судьбы. По сути я заменил ей и отца, и мать, баловал, как мог. И у меня в голове не укладывается, что она пошла на такое. А вдруг это все-таки кто-то другой? И ни Аннет, ни Глория здесь не замешаны?