Да вот так. Решила – и все… Ирина довольно натерпелась вжизни от распутных мужчин. Ее погубитель, муж директрисиной замши, тожепоначалу вел себя тихо и скромно, совсем как Дмитрий Иванович, но как быневзначай прижимался к ней до тех пор, пока дело не кончилось тем, чем онокончилось. С этих пор Ира возненавидела женатых мужиков, которые лезут кбеззащитным девчонкам, даже не стесняясь присутствия законной супруги. Онасначала ничего такого не замечала, но потом заметила – и пришла в ужас. Нарочноустроила Дмитрию Ивановичу проверку, инсценировав обморок, и поняла, что самыестрашные ее подозрения оказались верны… Словом, она все обдумала – и решиларасстаться с Литвиновыми. Или поищет других бездетных людей, или вообще оставитребенка себе. Ну и пусть растет без отца – зато с родной матерью. Это всяколучше, чем с матерью приемной – и тоже без отца!

– Что она имеет в виду? – выхрипел Дима.

– Что ты меня скоро бросишь, – жалким шепотом ответила Аня.– Она уверена: ты вот-вот сделаешь ей предложение, но такой безответственныйблядун – извини, это не мои слова, это ее слова! – ей и даром не нужен.

Звень-звень! – прокатился по комнате отчетливый звон. ЭтоДима, нервно вскочив, сшиб с тумбочки стакан с водой и еще пару каких-толекарственных склянок. На самом же деле Аня не сомневалась, что слышит звон егоразбившегося сердца…

Да, ее муж был восходящей звездой ихтиологии. Да, он могсоздать такие оборонные проекты, на которые обзавидовались бы проклятыеимпериалисты. Умнейший человек! Но при всем при том он был беспомощен в быту,чрезвычайно прост и доверчив, а жене своей верил куда больше, чем самому себе.На это Аня и сделала ставку, чтобы выиграть.

С этих пор дело пошло как по маслу. Аня получила миллионклятв мужа, что Ирине все примерещилось, и взялась «уговорить» ее нерасставаться с Литвиновыми. Уговорила, конечно, «с огромным трудом», о чем идоложила Диме. Ире же она сообщила, что «с огромным трудом уговорила» ДмитрияИвановича. Решили, что отныне с Ириной станет гулять только Аня. У верной Нонны,к счастью, был отпуск, и она стерегла каждый шаг постоялицы, как настоящийЦербер, даже телефон перенесла к себе в комнату, чтобы не подпускать к немуИрку, коварства которой Аня все-таки побаивалась. И вообще рисковала она,конечно, ужасно…

Но все обошлось, и лето миновало, и вот уже на дворесентябрь. Подошли к концу эти мучительные, напряженные месяцы ожидания: Ириненастало время рожать!

* * *

Вернувшись на «Скорую», Струмилин отказался от чая, которыйдружно пили на втором этаже две свободные бригады, и поскребся в кабинет кначальнику. Там было пусто. Струмилин пожал плечами – мол, хотел соблюстиприличия, но не дают! – и самовольно подошел к телефону.

– Ма? Привет.

– Ну, привет, – отозвалась та нетерпеливо. – Что случилось?

– Откуда ты знаешь?

– О господи! Ты ж никогда домой не звонишь в рабочее время!Позвонил – значит, какой-то пожар, да?

– Пожар, – согласился Струмилин. – Тебе что-нибудь говориттакое название: «Ла ви он роз»?

– Здрасьте! – засмеялась его мама. – Ты это серьезно?

– А что такое?

– По-моему, сегодня это название ничего не говорит толькотебе – одному тебе во всем городе!

– Это еще почему?

– Да потому что в «Ведомостях» про эту «Ла ви» та-ко-оесегодня написано! Хотя ты ведь у меня живешь по правилу: «И не читайте до обедасоветских газет».

– Российских. И не только до обеда. Ладно, что там такоенаписано?

– Ну, оказалось, что в этом весьма респектабельном и дорогомклубе, куда ходят только самые-пересамые состоятельные дамочки… А тебе зачемзнать? – вдруг прервала себя Майя Ивановна.

Струмилин завел глаза. Его мама всегда считала, что если быона взялась написать, к примеру, детектив, то сама Агата Кристи зарыдала бы натом свете, не говоря уже обо всей этой нынешней дамской шушере. Но писатьдетектив она так и не собралась, зато любила, вот как сейчас, прервать разговорв самом важном месте и таинственно спросить: «А что такое?»

– Давай без интриганства, а? – измученным голосом попросилАндрей. – У меня сегодня был случай едва ли не с летальным исходом, понимаешь?И завязано все на это самое «Ла ви он роз». Что уж там такое произошло, чтомогло довести женщину до самых крайних мер?

– Да ты что? – ахнула мама. – Уж не Оксана ли Порываева?Они, конечно, никого не назвали открытым текстом, но намеков столько, что дажеидиот догадался бы.

– Слушай, – злясь на свой длинный язык, сердито сказалСтрумилин, – я тоже не называл никаких имен – ни открытым текстом, ни закрытым.Заметила? Не называй и ты. Людям и так, знаешь ли…

– Хорошо. Тебе заметочку прочитать?

– Прочитай, только быстро.

– Да она малюсенькая. Там вся суть в фотографии. Изображенаголая бабенка, довольно невзрачненькая вся из себя, правда, лицо у неезапечатано такой черной полосочкой. Она как бы танцует, размахивая своимитрусиками. И заметочка под названием: «Все леди делают это?» С вопросительнымзнаком. Теперь цитаты: «Дороженный и престижный курятник для богатенькихдамочек с претенциозным названьицем „Ла ви он роз“ являет собой типичноесмешение французского с нижегородским. Прямо по классику! На потехупросвещенным лицам, иноземное название нацарапано русскими буквами. Впрочем,особы, открывающие ногой двери сего заведеньица, и сами лишь недавно выбились внастоящие леди – ну и теперь спешат оторваться как подобает, на всю катушку.Клуб предоставляет целую кучу развлечений: массаж всех частей тела, в том числеи морды лица, маникюры-педикюры, электроподтяжки и прочие радости для увядающихкрасоток. Есть здесь и маленькое уютное кафе, цены в котором не могли быприсниться какой-нибудь Марье Ивановне Петровой даже в страшном сне. Трудятсяна клиенток визажисты, модельеры, есть бассейн – да проще сказать, чего здесьнет, чем назвать все имеющие место быть блага мира для новой элиты.