Впрочем, не время было тогда погружаться в воспоминания о прошлом, я это понимала. Мне казалось, что всё идёт как нельзя лучше, и дождаться не могла встречи с мамочкой, чтобы посвятить её в свои планы. Как же она, наверное, будет гордиться мной, своей дочерью, которая первой – самой первой! – в мире придумала шить меховые вещи из шкурок пятнистых щенков! Я помнила, что мамочке давно хотелось иметь меховой шарф – отлично, подарю ей его. Белый в чёрную крапинку. Ах, до чего же хорошо всё складывается!

Сразу скажу, что меня нисколько не беспокоило, если вдруг меня пригласят в Скотленд-Ярд для дачи показаний. Меня? Да пожалуйста! Нигде не была, ничего не знаю. То, что полиция вскоре начнёт крутиться возле меня, я понимала, но не боялась. Меня не беспокоило, что сейчас в Лондоне шагу нельзя было сделать, чтобы не наткнуться взглядом на лицо Аниты или этого её урода Роджера. Естественно, что Скотленд-Ярд вёл расследование, и эти кретины, Хорас с Джаспером, начали нервничать.

И они позвонили мне в отель, хотя я строго-настрого запретила им делать это. Сама-то я подумала тогда, что это мамочка звонит, уточняет время, когда мы с ней увидимся за ужином, но это оказался Джаспер.

– Алло? Кто?.. Джаспер? Ты идиот, Джаспер! Как ты посмел звонить сюда? – Я никак не думала, что он может позвонить мне в отель. Каким же это кретином нужно быть, чтобы не понимать самые простейшие приказы?

– Да, но это... Мы не хотим больше дела с этим иметь... Короче, гоните нашу долю, дамочка!

Ну, знаете, это уж было слишком! Даже, я сказала бы, слишком слишком. Что мне их теперь, за ручку водить, что ли? Некогда мне с ними возиться, я на встречу с мамочкой собираюсь. И вообще, за что я плачу этим идиотам из своих небольших денег? Разве не за то, чтобы они дело делали?

– Не дам ни гроша, пока вы работу не закончите, ясно? – сказала я. Не стану же я им платить за половину работы, верно? Но до них это никак не доходило. Тупицы, что с них взять! Тупицы и трусы криворукие.

– Но тут про это дело во всех газетах кричат!

– Пусть кричат! Плюньте! Завтра газетчики какую-нибудь новую страшилку найдут, а про эту сразу забудут, – успокоила я Джаспера. А что, разве не права я была? Да кому по большому счёту так уж интересна судьба этих нескольких щенков?

– Заткнись, слышишь? – сказал Джаспер. Я обомлела. Я ушам своим не поверила.

– Что-о?

– А? Нет, я это не вам. Я это Хорасу, он тоже здесь.

– Придурок! – фыркнула я и положила трубку. С меня было довольно. Я решила, что позвоню-ка я лучше Аните да узнаю, как там идёт расследование, и стоит ли Джасперу о чём-нибудь беспокоиться.

Эти идиоты сумели вздыбить мне нервы. Помощнички! А нервничать перед встречей с мамочкой мне хотелось меньше всего. Я снова взяла телефонную трубку и набрала номер.

– Алло! Это вы, инспектор? Алло! – раздалось в ней блеяние Роджера. Ага, значит, они уже с каким-то инспектором из Скотленд-Ярда связаться успели.

– Анита дома? – спросила я.

– Анита? – переспросил он. Боже, какой осёл!

– Да-да, Анита.

– Это тебя, – холодно сказал Роджер, передавая трубку Аните. Её милый голосок прозвучал для меня отрадой после осуждающего ледяного тона, каким со мной разговаривал Роджер.

– Алло?

– Анита, дорогая!

– Ах, это ты, Круэлла. – Нет, не рада она была меня слышать. От слова «совсем».

– Анита, новости-то какие ужасные. Я только что прочитала в газете и поверить до сих пор не могу.

– Да, Круэлла, это был страшный удар. Роджер, прошу тебя! – Этот дурак, должно быть, что-то нашёптывал ей в ухо во время нашего разговора. Я не слышала, что именно он говорил, но наверняка какие-то гадости обо мне. – Мы, конечно, делаем всё, что в наших силах...

– В полицию обращались?

– Да, мы связались со Скотленд-Ярдом, но боюсь, что...

Тут этот дикарь Роджер выхватил у Аниты трубку и грубо спросил меня:

– Где они?

Раздалась какая-то возня, потом вновь заговорила Анита:

– Идиот!

– Анита?

– Прости, Круэлла. – Я улыбнулась. Она сказала Роджеру именно то, что я о нём думала. Я спросила, смогут ли они сообщить мне, если появятся какие-нибудь новости. – Да, конечно. Как только что-то выяснится, мы сразу дадим тебе знать. Спасибо, Круэлла.

Ну что ж. Из этого следовало, что Анита на моей стороне, а не на стороне идиота Роджера. Отлично. Я была очень, очень этому рада.

Итак, всё шло отлично. Никаких следов им найти не удалось, и никаких зацепок тоже, а значит, Скотленд-Ярд мною больше не заинтересуется. Волноваться больше было не о чем. Впрочем, нет, оставалась одна забота – щенки. Их было пятнадцать. Всего пятнадцать, а этого очень мало. Едва на меховой шарфик для мамочки хватит. Мне нужно было больше щенков. Намного больше. И я решила тогда скупить всех щенков- далматинцев в Лондоне. Всех. До единого.

* * *

Джаспер и Хорас были, конечно, редкостными идиотами, однако даже им удалось каким-то образом скупить всех щенков-далматинцев, которых они смогли отыскать в Лондоне. На это мне пришлось потратить почти все деньги, которые у меня были. Наконец во всём городе не осталось больше ни одного пятнистого щенка. Они все теперь принадлежали мне! Подручные позвонили мне в отель с телефона-автомата из деревни, сообщили о завершении операции «Щенки», и я в приподнятом настроении отправилась на встречу с мамочкой. Сто один далматинец! Теперь я не то что шарф, теперь я мамочке смогу роскошную пятнистую шубку соорудить! И мамочка вновь обрадуется, как в тот день, когда я отдала ей деньги, которые оставил мне папа. Я представляла, как будет улыбаться мамочка, когда увидит пятнистую шубку. Как скажет, что снова любит меня. Кстати, если постараться, то из ста одной шкурки можно и для себя шубку выкроить. А потом когда-нибудь я, быть может, стану самым известным в мире дизайнером меховой одежды. Законодательницей мод! Моя мамочка любит модную одежду. Больше, чем что- либо другое на свете, любит её, пожалуй. Значит, она будет гордиться мной. Очень-очень, сильно-сильно гордиться будет. А я уже была горда собой от одних этих мыслей. То, что начиналось с желания чем-то удивить мамочку, разворачивалось в нечто большее. Гораздо большее. Грандиозное. Ах, я просто сгорала от нетерпения, так хотелось мне поскорее поделиться всем этим с моей дорогой мамочкой.

Да, она будет очень горда и очень рада тому, что я наконец нашла великолепный способ выделиться.

* * *

Мой ужин с мамочкой обернулся катастрофой. Всё пошло не так, ну совершенно не так всё пошло. На самом деле я сама была виновата, что так вышло. Нужно было подождать, пока я сошью для мамочки пятнистую шубку, и тогда она, наверное, поняла бы меня. А на самом деле всё получилось просто ужасно.

Мы с мамочкой встретились в ресторане «Критерий», это было любимое заведение моей мамочки, по-старомодному роскошное – сплошные зеркала, красный бархат и позолота. Мягкие удобные стулья. Мерцающие мягким светом зажжённые свечи. До чего же приятно мне было вновь очутиться в этой шикарной обстановке после убогого, гнилого Хелл-холла! Мамочка выглядела просто прекрасно в своём любимом, расшитом золотыми блёстками платье, с бриллиантами, сверкавшими у неё повсюду – на шее, на запястьях, почти на каждом пальце. Даже в идеально причёсанных волосах искрилась алмазная диадема. Без ложной скромности скажу, что и я тоже выглядела неплохо в ставшем моей визитной карточкой маленьком чёрном платье, нефритовых серьгах, с нефритовым кольцом на пальце и, конечно же, наброшенной на плечи меховой шубке. Во всяком случае, как только я вошла в зал, ко мне повернулись головы всех, кто в это время сидел здесь за столиками. Передо мной беззвучно вырос метрдотель, с вежливым поклоном повёл меня к мамочкиному столику. Она, как мне показалось, была несколько шокирована, увидев меня, – как, впрочем, и почти все остальные посетители ресторана. Да, я знала, что выгляжу потрясающе, но зачем же так пялиться на меня? Что такого странного или необычного в том, что девушка пришла встретиться со своей матерью, чтобы поужинать вместе с ней? Нет, я, конечно, ещё с тех времён, когда был жив Джек, привыкла быть вместе с ним в центре общего внимания, но зачем же так откровенно меня разглядывать? Мы же не в зоопарке, в конце концов!