Раздосадованное этими неудачами немецкое командование обрушило на советскую оборону сначала шквал артиллерийского огня, затем бомбардировочную авиацию и только потом, в третий раз, двинуло танки и пехоту.

Все было сделано по всем правилам боевого искусства, но вражеский меч продолжал упрямо натыкаться на русскую броню. Следуя примеру противника, с началом артобстрела командиры отвели солдат с передовых рубежей обороны, а когда в дело вступили вражеские самолеты, им дорогу заступили советские истребители.

Полностью презрев разумную логику, что сначала нужно разобраться с истребителями прикрытия и только потом браться за «бомберов», они сразу мертвой хваткой вцепились в «юнкерсов», не обращая внимания на сопровождавших их «мессеров» и «фоккеров».

В ясном синем небе над Синявинским выступом разгорелась схватка не на жизнь, а на смерть. Горели краснозвездные машины, но, оставляя черный хвост дыма, падали и размалеванные сердцами, тузами, драконами и прочей воинственной атрибутикой самолеты с тевтонским крестом.

Яростная атака советских истребителей очень нервировала немецких летчиков, сидящих за штурвалами своих самолетов. Какое там точно прицеливание и точный сброс бомб на цель? Тут самое главное не попасть под пулеметные очереди этих диких варваров, что атакуют, презрев всякую опасность, и при этом успеть опорожнить содержимое бомболюка.

Летчики Волховского и Ленинградского фронтов в этот день сделали все возможное, чтобы помочь державшим оборону батальонам, на которые в третий раз накатывались танки и пехота. Враг вновь намеревался испробовать крепость советской обороны своим бронированным кулаком и вновь потерпел неудачу.

Как ни пытались немцы своими ударами с земли и воздуха расшатать, разрушить и прорвать советскую оборону, им это не удалось. Засевшие в окопах и траншеях пехотинцы зубами сдерживали наступление солдат вермахта, а артиллеристы разили врага из своих орудий.

В этом сражении генерал Рокоссовский пошел на нарушение всех приказов и инструкций. Он разрешил артиллеристам для экономии времени размещать запас снарядов рядом с орудиями, а не посылать за ними в тыл, как это было принято. Риск был огромный. Достаточно было шальному осколку угодить в лежавшие на земле снаряды, чтобы вывести из строя орудие и весь боевой расчет, но этого, слава богу, не случилось. За все время боев среди советских артиллеристов не было зафиксировано ни одного подобного случая.

Не менее жесткая и упорная борьба развернулась на берегах Мги. Желая полностью уничтожить оборону противника, Кюхлер приказал отправить сюда часть осадной артиллерии, так и не сумевшей сломить сопротивление защитников Пулково и Ижоры. Испытывая нехватку времени и не желая рисковать столь важными «подарками» фюрера, фельдмаршал приказал поместить гаубицы на железнодорожные платформы. Ночью они были доставлены в район переправы у Войтолово, чтобы потом ударить по северному берегу Мги. Могучие артиллерийские монстры, сделанные на заводах Германии, Чехии, Франции, залили огнем передовые рубежи советской обороны. Земля тряслась от разрывов выпущенных ими снарядов, покрываясь воронками огромных диаметров.

Сделав свое дело, гаубичные поезда поспешили убраться подобру-поздорову, предоставив своим младшим собратьям довершить начатое дело. Однако им не удалось продолжить победную эстафету, несмотря на отсутствие под Мгой крупных соединений советской артиллерии, способных на равных вести контрбатарейную борьбу.

Не имея под рукой для этой цели орудий нужного калибра и в нужном количестве, генерал Рокоссовский вновь сделал ставку на авиацию и не ошибся. Поднятые по тревоге эскадрильи Су-2 обрушились на батареи противника как снег на голову.

К огромному сожалению для советских летчиков, след гаубичных батарей уже давно простыл, но вот работу их младших братьев они полностью сорвали. Ничуть не уступая в хваткости штурмовика «илам», быстрые и подвижные «сушки» смело атаковали вражеские батареи.

Привыкшие работать в комфортных для себя условиях, когда нет контрбатарейной борьбы и небо полностью чисто, немецкие артиллеристы испытали сильнейший стресс. Да и как его не испытывать, если эти проклятые русские самолеты буквально ходили у них над головами.

Не исправила положение дел и собственная авиация, срочно прибывшая на защиту артиллеристов. Прикрывавшие «сушки» истребители прочно связали вражеские самолеты встречным боем, и краснозвездные машины работали по врагу до последней бомбы, ракеты и снаряда своего боекомплекта.

Неприятный сюрприз получила и немецкая пехота, изготовившаяся для броска через Мгу. Минометы и орудия тех, кто оборонял северный берег, не могли причинить им существенного урона, но вот удар двух дивизионов гвардейских минометов нарушил все планы немцев. И не беда, что, открыв огонь, дивизионы обнаружили свое присутствие и сразу же были атакованы вражеской авиацией. Своим огнем «мессершмитты» полностью уничтожили две установки и нанесли повреждения почти половине остальных машин, но залп «катюш» превзошел все ожидания. Под их сокрушительный удар попали не только немецкие пехотинцы, но и все понтонные средства, на которых солдаты фюрера собирались переплыть Мгу.

Три часа драгоценного времени понадобилось немцам, чтобы навести порядок в своих штурмовых ротах и батальонах, прежде чем предпринять новую попытку форсировать реку. Не привыкшие переправляться на подручных средствах солдаты медлили, суетились, пугались, входя в воду Мги, которую им так и не удалось форсировать.

Поднятые в воздух с самого утра советские самолеты постоянно барражировали в воздухе, сменяя друг друга. Связь между звеньями была отлажена хорошо, и когда летчики доложили о том, что немцы начали подготовку к переправе, по ним ударили «пешки».

Давно немецким асам не приходилось работать с полной самоотдачей, как в этот раз. Да, они по-прежнему превосходили советских пилотов в мастерстве воздушного боя, но с каким трудом и какой ценой давались им эти победы. За один день боев был сбит обладатель Рыцарского креста с дубовыми листьями капитан Турберг, которому уже светили мечи, а также лейтенант Принц, недавно ставший кавалером этой высокой награды.

Только ближе к вечеру немцы смогли переправиться через Мгу, но их успех оказался временным. Несмотря на энергичную поддержку с южного берега, немецкий десант не смог прочно закрепиться на плацдарме и ночью, после стремительной контратаки, был сброшен в воду.

Желая помочь своим солдатам правильно сориентироваться, все темное время суток немцы пускали осветительные ракеты. Под их траурным отблеском немецкие солдаты покидали негостеприимный берег Мги.

На следующий день Кюхлер бросил в бой все свои резервы и достиг определенных успехов. Новый немецкий десант переправился через Мгу и смог закрепиться на противоположном берегу, несмотря на все яростные попытки противника повторить вчерашний успех. Наступавшие в районе Сиголово батальоны ценой больших потерь смогли прорвать первую линию советской обороны и, продвинувшись на пять километров, встали.

Обрадованный Кюхлер заверил Гальдера, что на следующий день оборона врага будет полностью прорвана и его войска вернут Мгу, однако Рокоссовский вновь преподнес фельдмаршалу неприятный сюрприз. Убежденный мыслью, что русские полностью исчерпали свой боевой потенциал и теперь не способны на наступление, Кюхлер получил болезненный укол по своему самолюбию.