на подушке, лениво вылизывая переднюю лапу, и легко помахивала в воздухе пушистым хвостом. Кошка, которая не ест, не пьет, не ходит в туалет, не линяет и не издает запахов. Но хотя бы дышит. Усмехнувшись последней мысли, я подошел к ней и сел рядом. На свету снова стали видны ее уродства. Я провел ладонью по мохнатой спине, и Шишка с готовностью повалилась на бок, задирая голову и подставляя шею. Она выдавила из себя еще одну порцию скрипучего мурлыканья.

Ощущение уюта пропало. Кошка показалась жуткой, по спине побежали мурашки. Что же должно было произойти с животным, чтобы оно получило такие травмы? И как она пережила это? Потянувшись, я взял с кровати телефон и снова набрал номер Маргариты Игоревны. И снова услышал бесстрастный голос робота. Абонент недоступен.

А будет ли он вообще доступен? Нехорошее предчувствие змеей шевельнулось в груди. Родственники уже давно твердят, что мне нужно хотя бы животное себе завести, чтобы не сойти с ума в одиночестве. Существует ли вообще эта Маргарита?

Я прикусил губу. Телефон потяжелел в руке, на лбу выступила испарина. Это объяснило бы все: и то, что только вчера тетя Люба позвонила мне, практически поставив перед фактом, что Шишка сутки пробудет в моей квартире, и то, как торопливо она от меня сбежала, даже не посетовав, что в собственной квартире я окончательно замкнулся в себе и превратился в сидящий перед монитором овощ. Нужно было звонить ей, чтобы выяснить все, но… Она просто откажется от всего. Скажет, что это мои проблемы. Что ей плевать, передам я кому-то кошку или нет.

Осторожно положив смартфон на кровать, я уткнулся лицом в ладони и посидел так некоторое время. Потом, когда сердцебиение пришло в норму, поглядел на Шишку. Изуродованная кошка дремала. Нет, оставлять ее у себя я не мог. Чувствуя, как от волнения немеют пальцы, я снова взялся за телефон.

Тетка ответила уже после второго гудка.

– Миша? – спросила она. – Алло?

– Да, теть Люб… – я замялся. – Тут это…

– С кошкой что-то? – перебила меня родственница, и от ее тона меня обдало холодом.

– Да не, все нормально, – промямлил я и, собрав всю волю в кулак, выдавил: – Ваша подруга к телефону не подходит.

– Значит, занята, – отрезала тетя Люба.

– Да я понимаю, просто, ну… Мы же на завтра договаривались, но мне нужно время с ней уточнить, а тут…

Тетя Люба вздохнула, и я замолк. Под мышками стало неприятно влажно, футболка прилипла к коже.

– Значит, подержишь животное у себя еще день. Все равно ведь один живешь, сложно, что ли? Вся квартира твоя… – она замолчала было, но заговорила снова сразу же, как я попытался возразить: – Все, Миша, у меня дела. Не отвлекай меня по пустякам больше.

И она прервала разговор.

– Ну да, без проблем… – ответил я тишине в трубке.

Возникла мысль позвонить маме и рассказать ей о поведении сестры, но толку от этого не было бы. Двадцатипятилетнему лбу, закупорившемуся в четырех стенах, подкинули любимца, чтобы он не деградировал окончательно. С ее точки зрения, это подвиг, а не преступление.

Я заметил, что Шишка смотрит на меня, приподняв голову.

– Что, животное? – я пожал плечами. – Нас с тобой, похоже, кинули.

Но Шишку это мало волновало. Равнодушно моргнув, она уложила голову на лапы и, вздохнув, снова погрузилась в дрему.

Влажный корм Шишке я насыпал около девяти вечера. Заодно и себе положил макарон, посыпав их тертым сыром. Кошка не заинтересовалась ни тем ни другим, лишь фыркнула, обнюхав свою миску.

– Как хочешь.

Прихватив тарелку, я вернулся в комнату. Небо за окном расцвечивали взрывы далеких салютов, и свет в комнате я зажигать не стал. На ноутбуке, прочно поселившемся на журнальном столике у кровати, включил кино, которое почти целиком проспал днем, и принялся за еду. Шишка повалилась рядом. Скрипящих звуков она, к счастью, больше не издавала. Обычная покалеченная кошка. Я даже потихоньку свыкался с мыслью, что она проживет у меня куда дольше оговоренных суток. Пускай, тем более что еду и наполнитель мне привезла родственница.

Идиллию прервал телефонный звонок. Но, к моему разочарованию, звонила не мифическая подруга тетки, а один из моих немногочисленных приятелей, Костя. Он знал меня с самого детства, и как-то так вышло, что мы не переставали общаться, даже когда он уехал в Питер в поисках счастья. Которое, к слову, в хмуром городе на Неве нашел. Обменявшись приветствиями и поздравлениями, мы немного поболтали о пустяках, после чего я рассказал ему так волновавшую меня новость о кошке. Потом описал связанные с Шишкой странности и высказал опасения, что ее мне просто-напросто подкинули.

– Ты параноишь снова, Миш, – прокомментировал приятель. – Не линяет, потому что вычесана хорошо. Не воняет, потому что вымыта. Не жрет, потому что испугана, а не гадит, потому что не ест. А баба эта, которая завтра за ней приехать собиралась, может, и правда забила, почему нет? Или действительно занята.

– Ну да… – уныло ответил я.

– В конце концов, кошка же не твоей тетки, так? А сына ее?

– Ну…

– Гну! Так и позвони ему, спроси, что за дела такие. Как это так, кошку его тебе всучили? Пусть разбирается со своей мамашей и ее подругами.

Я сидел, пораженный тем, с какой простотой Костя нашел выход из сложившейся ситуации. Звонить двоюродному брату я, конечно, не собирался. Но вот написать в соцсети вполне можно. Быстро поблагодарив приятеля за подсказку, я принялся разыскивать родственника. В списках друзей у меня его не было.

На поиски пришлось потратить куда больше времени, чем я ожидал. Большей частью потому, что я попросту не узнавал двоюродного брата по аватарке: на моей памяти он был круглолицым стеснительным толстячком, вечно носившим застиранные свитера в катышках, надетые поверх рубашек советского покроя. Мы с ним глядели друг на друга с пониманием, ведь наши с ним родители были очень похожи во многих вещах. Про него тетя Люба говорила с гордостью: «Юра у нас историк!», а про меня мама хвасталась с той же интонацией, что я обязательно буду программистом. Вся разница заключалась в том, что Юра по-настоящему любил историю и обожал ковыряться в древних фолиантах, а вот у меня душа к высоким технологиям не лежала. В моем случае все кончилось тем, что я стал безвылазно сидеть в доставшейся от деда квартире, лелеять неврозы и зарабатывать на жизнь копирайтингом, а вот Юра…

Что стало с Юрой, я не знал. На его странице в социальной сети, на которую я зашел