Принцесса сощуривается, оказавшись на улице, пряча глаза от солнца. Не могу удержаться, чтобы не окинуть взглядом стройную статную фигурку. На секунду меня охватывает желание затащить её обратно, чтобы разорвать розовые тряпки и насадить её на себя.

Картинка двигающейся на мне обнажённой принцессы, с раскачивающейся грудью, запрокинутой от удовольствия головой, приоткрытым ртом, из которого вырываются хриплые вздохи, едва не сшибает с ног. Я жажду это увидеть. Причем, прямо сейчас…

Зажмуриваюсь, чувствуя, как от возбуждения натянулись джинсы. Я хочу её. Даже больше прежнего.

Сжимаю кулаки, бросаясь к машине. Принцесса следует за мной. Она садится рядом, я до боли стискиваю челюсть, чтобы сдержать первобытные порывы обладать. Вместо этого цепляюсь за руль до побелевших костяшек.

Воздух в машине быстро наэлектризовался. Краем глаза наблюдаю, как девушка усердно стискивает ноги, давя коленом на колено.

Достаточно одного щелчка, невольного движения, чтобы хрупкий мыльный пузырь лопнул, а сдерживаемая жажда выбралась наружу с яростью атомной бомбы, сметающей всё на своём пути, оставляя позади лишь пепел.

Принцесса не проронила ни слова. Ни когда мы выехали из гаражного кооператива, ни когда проехали через весь город к дому, ни когда поднимались в лифте. И лишь когда мы вошли в квартиру, девушка обернулась ко мне с немым вопросом. В тёмном коридоре её глаза казались особенно светлыми.

Я захлопнул дверь с такой силой, что звон эхом прокатил по квартире, а затем и по моим жилам.

Опускаю глаза на её губы. Проглатываю желание откинуть голову назад и застонать: до боли хотелось почувствовать её вкус.

Да что мне, собственно, мешает это сделать?

Я оказываюсь рядом в один быстрый шаг. Обхватываю её лицо, и уже в следующую секунду почти вгрызаюсь в неё.

Губы, зубы, язык – в ход идёт абсолютно всё. Я покусываю, посасываю, облизываю её, словно мороженое в знойный день.

Уля мягко поддаётся мне, позволяя насытиться ею. Но с каждой минутой мне всё мало, я хочу большего, пока не задохнусь, пока не кончатся силы, чтобы я даже не мог пошевелиться. Я хочу высосать из неё все соки, но вместо них наполнить её эйфорией, покалывающей в конечностях.

Мои руки спускаются ниже, обводя её шею, плечи, спину, чтобы стиснуть талию, впечатывая в моё тело. Я опускаю руки ещё дальше, сжимаю её округлые ягодицы, прижимаюсь к ней пахом. Накрываю её грудь пятернёй, радуясь, что она идеально помещается в моей ладони.

Чувствую её пальцы в своих волосах. Она массирует кожу головы, звуки удовольствия тонут в восхитительно страстном поцелуе, не замедляющемся ни на миллисекунду. И это не киношный поцелуй, где всё красиво и размеренно. Наши губы сливаются пошло, вкушая и наслаждаясь. И обоим это чертовски нравится, а на красоту глубоко насрать.

Главное – продолжать чувствовать разгоревшийся пожар, не дать ему замедлиться, чтобы сгореть дотла. Её острый язычок сплетается с моим. Стоны временами просачиваются, отражаются от голых стен прихожей.

От кайфа рябит в глазах. Я запыхался, словно пробежал несколько километров, но даже в мыслях нет остановиться, чтобы отдышаться.

Принцесса словно пластилин в моих руках: мягкая, податливая, неискушённая – это до одури приятно. Я могу научить её всему. Именно со мной она узнает все радости секса. Каждая поза, каждый наклон, скольжение – всё будет встречено с удивлением и невинным трепетом.

Изящные пальчики потянули кожанку. С невероятным усилием оторвал от неё руки, чтобы скинуть куртку с плеч. Возвращаюсь к Уле с удвоенным пылом, словно не трогать её, не целовать – это мука, которую я не собираюсь терпеть.

– Вит, – выдохнула девушка, запрокинув голову, когда я преодолел дорожку от её губ к шее. – Вит… Мне нужно… в душ…

Фантазия тут же подарила мне картинку принцессы под струями воды. Я зарычал, словно дикое животное, толкнув её назад, в сторону ванной комнаты:

– Пошли.

– Нет! – Поспешно произнесла Уля, упёрлась ладошками в мои плечи, уверенно встретив мой ошалелый взгляд. – При тебе я не смогу… мне нужно смыть…

Я не даю ей договорить, закрывая её рот своим, получая мгновенный отклик. Это сводит меня с ума. Мои пальцы зашарили по её телу, расстёгивая топ, сминая юбку.

– Вит, – промычала принцесса мне в губы, – подожди пару минут. Я быстро…

Она дёрнулась, но я удерживал её достаточно крепко, чтобы не дать ей выскользнуть из моих рук.

– Вит! – Её ноготки вонзились в мою шею. Она прижала губы к моему уху, прикусила мочку. – Мне нужно нормально смыть кровь и…

Чёрт возьми!

Я так резко отпустил её, что девушка пошатнулась. В её глазах, поддёрнутых дымкой, вспыхнуло замешательство.

– Я подожду, – прерывисто обещаю, пряча руки за спину, чтобы не попытаться схватить её.

Мне до чёртиков хочется присоединиться к ней, но вместо этого я притворно спокойно наблюдаю, как она разворачивается и скрывается в ванной комнате.

Ручка не защёлкивается. Я улыбаюсь. Принцесса не закрывается от меня. Но я всё равно не войду, оставшись под дверью, словно пёс. Что-то мне подсказывает, что именно в него я и превращусь, если не обуздаю эту страсть.

Беспомощно прислоняюсь лбом к двери, слышу журчание воды. Сегодня чумной день. Такой спектр эмоций я ещё никогда не ощущал. Я открылся ей, полностью обнажив свою сущность. И она сделала выбор.

Усмехаюсь. Принцесса была права. Я хотел получить очередной плевок, чтобы со спокойным сердцем оттолкнуть её. Нет, я даже хотел, чтобы она сама меня оттолкнула. Тогда всё бы снова вернулось на круги своя. Я бы перестал думать о ней, перестал бы желать. Но мои расчёты оказались неверными.

И я, на хрен, вообще не знал, что теперь с этим делать.

Отшатываюсь от двери. Поворачиваюсь и на ватных ногах бреду в спальню. Цвета в моей комнате точно такие же, как и во всей квартире. Так легче дышать. Словно если я окружу себя светлыми тонами, то чернота в груди рассеется. Глупость. Но так легче существовать.

Открываю дверь, глаза упираются в большую кровать – прихоть дизайнера. Я не просил, чтобы у меня была кровать размером с футбольное поле. Я никого сюда не приводил, а спать на ней было слишком вольготно. Особенно после узкой кровати детского дома и дивана в гараже. Хотя сейчас представляю, как опрокину принцессу на светлые простыни, и нам ничего не будет мешать.

По бокам от кровати две светлые тумбочки, напротив встроенный зеркальный шкаф. Он меня раздражал. Меньше всего я хотел постоянно смотреть на себя.

Когда я только купил эту квартиру, из спальни выходили две двери: вторая ванная и гардеробная. Мне не нужно было ни то, ни другое. Одной ванной было вполне достаточно, а вещей у меня не так уж много, чтобы выделять им отдельную комнату.

Дизайнер был, мягко говоря, в ужасе, когда я сообщил ему о желании переделать два помещения в одно и сделать из него мини-студию звукозаписи. Не знаю, почему я решил, что гостевая комната останется на всякий случай, но оказался прав.