– Мне нравятся твои татуировки, – признаётся принцесса, проведя рукой по рисункам на моей груди.

Сердце стучит под её ладонью.

– Что ещё? – Дышу с перебоями. Притягиваю её ближе.

– Пирсинг, – помутневший взгляд сосредоточивается на моём носе.

Я не двигаюсь. Позволяя ей наклониться, лизнуть и схватить колечко зубами. По скрученным венам пронёсся ток.

Замираю, но затем резко втягиваю воздух. Никому не позволял так делать. С принцессой нет ни одного грёбаного барьера. Я беззащитный, словно новорожденный котёнок.

Дерзкий котёнок.

Ловлю её губы, прерывисто целую. Руки тем временем двигают вверх шёлковую тряпицу, которую даже сорочкой не назвать. Пальцы сминают кожу в поиске трусиков. И не находят. Смотрю вниз, чтобы убедиться в их отсутствии.

Чёрт возьми!

Да, да, да.

Накрываю её гладкую промежность рукой, пальцами раздвигаю складки, проскальзывая внутрь. Горячая и очень влажная, изнывающая. Для меня.

Несильно давлю на клитор. Скалюсь, почувствовав пульсацию её плоти.

Очерчиваю языком нижнюю губу, прихватываю её зубами. Помню, какая она на вкус там, внизу, где орудуют мои пальцы.

Принцесса стонет, когда я скольжу ниже, пробираясь во влагалище. Недалеко, всего лишь краешком пальца. Уля отрывается от моих губ, чтобы запрокинуть голову. Её волосы окружают нас золотистой волной.

– Не больно? – Не хочу причинить ей боль ещё раз.

Уля качает головой.

– Только не останавливайся.

– Можешь даже не просить, – бросаю я, готовый вонзиться в неё здесь и сейчас. – Только лучше переместиться на кровать.

– Нет! – внезапное сопротивление вызывает усмешку. – Здесь.

Подскакиваю, кресло отъезжает назад. Я упираюсь в стол по обе стороны от неё. Касаюсь её губ.

– Сперва гараж, теперь студия: ты слишком быстро стала плохой девочкой.

Принцесса дерзко улыбается, протягивая руки к моим джинсам. Она расстёгивает пуговицу, смахивает замок на ширинке вниз. Помогаю стянуть джинсы, затем вытаскиваю ноги из съехавших штанин.

Наступает её очередь оголиться. Она снимает халатик. Я дёргаю тонкие лямки с плеч, оставляя пеньюар на талии.

Все связные мысли вылетают: она выглядит мило и развратно. Не могу сдержаться. Шире раздвигаю её ноги, притормаживаю, чтобы войти в неё как можно мягче, давая привыкнуть.

Уля призывно двинула бёдрами навстречу. Я зажмуриваюсь, проскользнув глубже. Господи, как узко.

– Принцесса… – вырывается у меня, но я забываю, что хотел сказать. Она обхватывает меня ногами, притягивая ближе, замком сцепляет пальцы на моей шее.

Целую её губы, раскачиваясь, набирая обороты, хотя отчаянно хочу притормозить, чтобы продлить этот кайф. Но она такая тугая и трепещущая, что если я продержусь ещё пару минут, мне можно будет ставить памятник.

– Вит, Вит, Вит, – вновь и вновь повторяет Уля, вперемешку со стонами. В ответ рычу, едва сдерживаясь. Она почти кончила. Я чувствую приближение её оргазма, но нужно больше.

Резко шарахаюсь назад, размыкая объятия и выходя из неё. Она возмущенно охает. Я тяну её со стола, поворачиваю к себе спиной, чтобы нагнуть над столом.

Уля упирается в стол руками, поворачивает голову, чтобы посмотреть на меня. Я прижимаюсь к её ягодицам, надавливаю коленом, расставляя её ноги шире. Нахожу пальцем вход в её лоно, направляю себя, быстрым движением вновь заполняю истекающую киску.

Принцесса вскрикивает от неожиданной глубины проникновения. Довольно облизываюсь. Да, так она может вобрать меня максимально глубоко.

Подцепляю рукой её подбородок, провожу пальцем по губам, затем облизываю языком её шею, отчётливо ощутив зашкаливший пульс.

Ульяна прогибается. Я хватаюсь за пеньюар, комкая ткань, используя как упряжку. Мои бёдра громко шлёпают о её ягодицы. Я ускоряю темп, тяну её на себя за сорочку. Вены на руках взбухают.

Принцесса ударяет ладонями по столу, вскрикивая. Её киска сжимается вокруг меня, почти причиняя боль. Она кончает, запрокинув голову.

Я отпускаю упряжку. Мои руки стискивают её талию. Где-то отдалённо вспыхивает несвязная мысль. Я не надел презерватив.

Твою мать!

Пару отчаянных рывков, я выхожу из жаркого плена, хотя её мышцы пытаются меня удержать.

Я зажмуриваюсь, пыхтя как паровоз. Всё вокруг меня взрывается. А когда открываю глаза, мир пепельно-белый. Кажется, я ослеп.

Ноги трясутся, я прижимаюсь к спине принцессы, в поиске опоры. Шоковое состояние.

Постепенно цвета возвращаются. Недолго думая, подхватываю девушку, ещё раскачивающуюся на волнах сладкой неги. Она обвивает меня дрожащими руками и ногами. Я поддерживаю её за попку.

– Нам всё-таки пора добраться до кровати, – командую я осипшим голосом.

– Возражений нет, – послушно откликается принцесса.

Моя принцесса.

POV Ульяна

Пальцы обжигает горячий бумажный стакан. Я медленно покачиваюсь под музыку: аккуратно, чтобы не расплескать свежий кофе. Хоть мы и договаривались, что на выступлениях я не буду ассистентом ребят, но не думаю, что принести кофе своему парню – это такое уж великое дело.

Обвожу глазами кулисы. Этот клуб хорошо приспособлен для выступлений. Сцена небольшая, но вполне комфортная. По крайней мере, ребята не выказали недовольства, расставляя аппаратуру. Одной проблемой меньше.

Пробраться внутрь оказалось сложнее, учитывая толпу фанаток, беспрестанно выкрикивающих имена ребят.

Бимор нечасто соглашаются на выступления в клубах, а последнее вообще привело к конфликту между Витом и Артуром, директором клуба. И всё же единственное место, где Вит всегда готов был выступить – это бар, в котором он сам когда-то работал.

Я стою за кулисами, поэтому вижу только их спины и множество восхищённых глаз на танцполе, отражающих свет. С лёгкостью могу понять, что они чувствуют.

Я слышу парней каждый день, но у меня всегда пробегают мурашки и захватывает дух. А вчера, когда Вит сыграл свою первую сочинённую мелодию, мне казалось, что я вот-вот лишусь чувств.

Ухмыляюсь, вспоминая.

Так и случилось.

Хотя, возможно, причина была в том, что произошло между нами после и длилось всю ночь.

Напоминание о том, что я не выспалась, рефлекторно отзывается зевотой, которую с трудом удаётся подавить.

Час почти закончился, звучит последняя на сегодня песня. Но судя по активности парней, уверенному голосу Гая и озорной игре Вита, они не слишком устали.