– Кто стоит, Алена Смирнова? Где?.. – не поняла историчка, но, услышав ехидный смешок, догадалась: – Фу, как не стыдно! Она же еще девочка, а ты так о ней!..

– Девочка-припевочка, а искры от нее, как от взрослой, летят… – проворчал физрук.

Учительница истории кивнула:

– Ну да… Сегодня на моем уроке она получила девять записок, я считала.

– И что там, в записках, объяснения в любви? – ревниво поинтересовался физрук.

– Я давала контрольную по датам. Мальчишки присылали ей ответы, что, собственно говоря, и есть объяснения в любви. Ей их подсказки не нужны, она и так все знает. Учится блестяще, и активная, комсорг, – восхищенно сказала историчка. – Другая бы вообще не училась при такой-то красоте… Я никогда не видела таких красивых…

– Я тоже! – поддержал физрук и мечтательно прищурился. – У нее лицо, как… не знаю, у кинозвезды… а фигура, фигура…

– Держите себя в руках, господин учитель, – строго сказала учительница истории, хлопнув его по спине, – а то вылетите из школы… Говорят, вы очень любите девочек с каната снимать… Нет, правда, ты помни, чья она дочь!

– Как будто с остальными, кто ничьи дочери, МОЖНО не держать себя в руках, – вздохнул физрук.

Остальные девочки по сравнению с Аленой – как блеклые бабочки-капустницы рядом с яркой, переливающейся всеми красками стрекозой. Ее сестричка-близнец тоже красивая девочка, но совсем в другом роде, на его вкус слишком бесплотная. А в Алене нет никакой тонкости, недосказанности, в Алене все откровенно говорит, просто кричит – люби меня, возьми меня! Какая у этой девочки грудь, какая попка, какие ноги… а губы, пухлые губы на нежно-розовом лице… а глаза-глазищи… Это не девочка, а секс-бомба! …Физрук почувствовал неуместное оживление в своем организме, испугался его силе и дал себе слово не думать об Алене хотя бы до автобусной остановки. Но это было то же, что велеть себе не думать о белой обезьяне, – велишь не думать, но будешь думать неотступно. Ей бы надо вообще запретить ходить на уроки физкультуры – при одном взгляде на нее он в панике отворачивается от учеников и прикрывается руками… Красивая, какая красивая девица! …Вот черт, опять!..

Алена приоткрыла дверь в кабинет с табличкой «Завуч». Фира Зельмановна попросила Алену посидеть у нее в кабинете, выписать из классного журнала сведения об успеваемости. Алена охотно согласилась, – с одной стороны, Фирзельна все время о чем-нибудь просит, то и дело дает ей поручения «отнеси-принеси-выпиши-проверь-обзвони», с другой стороны, приятно, что доверяет. Алена – комсорг, кому же Фирзельне доверять, как не ей.

Алена положила листок с оценками на стол, закрыла классный журнал, потянувшись, рассеянно обвела взглядом кабинет. Дверца шкафа слева от стола приоткрыта, на полке – стопка каких-то тонких журналов с белой обложкой… Алена скользнула взглядом по обложке верхнего журнала: «ЛИЧНОЕ ДЕЛО» и дальше фамилия – «Смирнова А.А.».

Оглянувшись на полуоткрытую дверь кабинета, Алена сунула руку в шкаф, вытащила свое личное дело, открыла: «СМИРНОВА АЛЕНА АНДРЕЕВНА 1966 ГОДА РОЖДЕНИЯ, МЕСТО РОЖДЕНИЯ Г. ЛЕНИНГРАД…» Она еще читала «место рождения г. Ленинград» и уже знала – вот он, случай!..

После странной истории в театре Алена была очень возбуждена, очень хотела прямо сейчас, немедленно узнать правду о Нине, но, как справедливо считал ее отец, она была прирожденным лидером. А настоящий лидер не человек одного всепоглощающего желания, настоящий лидер умеет не суетиться, не подскакивать на месте, а ждать подходящего случая. Алена свое возбуждение припрятала, отложила до лучших времен – если помнишь о своей цели и ждешь, подходящий случай придет.

Алена перебирала стопку личных дел: «ЛИЧНОЕ ДЕЛО Резник…», «ЛИЧНОЕ ДЕЛО Ростов…»… Дальше, дальше… Через минуту она быстрыми жадными пальцами выхватила из стопки еще одно личное дело с фамилией «Смирнова», – ага, вот оно! …Вот черт, это Аришино, а где же Нинино?! – и тут в коридоре раздался смех Фирзельны. Алена быстро сунула личное дело на место, пригладила стопку, с сожалением взглянула на торчащую в шкафу связку ключей, – на одной связке несколько ключей, наверняка там есть ключ и от кабинета, и от шкафа. Вот бы стащить ключи! …Стащить ключи нельзя, Фирзельна хватится.

– Сделала, Алена?.. Спасибо.

– До свидания, Фирзельна, – улыбнулась Алена.

Алена ринулась домой, не переодевшись, из прихожей позвонила Леве, затем Виталику, каждому коротко сказала:

– Назначаю тебе свидание у помойки. Через пять минут, – нет, через одну минуту.

– Мой руки! Мы тебя ждали обедать, – позвала из кухни Нина.

На звук хлопнувшей входной двери в прихожую вышла Ариша.

– Алена, Алена, ты куда, а я?.. – свесившись через перила, кричала Ариша, но Алена уже бежала вниз, не дожидаясь лифта, только каблучки стучали.

Помойка была на заднем дворе, а слова «свидание у помойки» – шутка, та самая шутка, в которой есть доля шутки, а остальное правда. «Свидание у помойки» – намек на чудесную двойственность их отношений. Лева Резник и Виталик Ростов были Алене и детские друзья, с которыми встречаются у помойки, и влюбленные мальчики, мечтающие о свидании.

Вокруг Алены вился дикий приплясывающий хоровод мальчишек, один провожал ее до полпути, другой до дома, третий ждал у подъезда. Андрей Петрович называл их по-деревенски прямо – ухажеры, Ольга Алексеевна – «одноклассники».

На самом деле среди них почти не было одноклассников, одноклассники Алену не интересовали, уже поглощенные своими новыми ощущениями, но еще не взрослые, они были для нее – так, мелочь в пруду. Но Лева Резник и Виталик Ростов – это, как говорил Андрей Петрович, «совсем другой коленкор». Конечно, он говорил это по другим поводам, Алениных «ухажеров» он не дифференцировал, не обсуждал и не хотел замечать, следить за взрослеющими дочками – это дело Ольги Алексеевны, а его дело другое – любить.

Лева и Виталик – лучшие в классе мальчики, один гений, другой сын самого Ростова, в общем мальчишеском хороводе не плясали, были у Алены на особом положении. Оба не сводили с нее глаз на уроках, Лева писал ей смешные записки, Виталик бросался к ней, как паж к своей королеве, по первому взгляду, жесту, слову, спрашивал «Чего изволите-с?», но ни Алена, ни они сами не знали, чего было в их отношении к ней больше, влюбленности или детской дружеской привязанности, кто они, влюбленные или друзья… влюбленные друзья, с которыми свидание на помойке.

Разговор у помойки был короткий, но с Аленой всегда разговор короткий.

… – «Мне надо» – это не аргумент, – сказал Лева. – Скажи, зачем тебе это, тогда я решу, насколько тебе это важно…

Алена нахмурилась. На ее лице было написано: «Мне надо – это самый главный аргумент», а вслух она сказала:

– Вот теперь назло не скажу, а если вы трусите, тогда я сама… тогда я кого-нибудь другого найду, посмелей!..

Виталик покровительственно похлопал Алену по плечу:

– Детка, никто не трусит. Заболтать сторожа, чтобы ты могла проскользнуть мимо, – не фиг делать. Но где ты возьмешь ключ от кабинета?