Я пожала плечами.

– Ничего странного, она приняла решение пойти вечером в «Кинуки». Думаю, столик ей заказала помощница Светлана.

– Зачем самой обращаться в регистратуру косметического салона, если имеешь секретаря? – хмыкнул Коробок.

Я засмеялась.

– Мужчине этого не понять, а мне ясно, Степанида не хотела, чтобы об инъекциях знали посторонние. Не удивлюсь, если у нее в ежедневнике на этот день записано: «Встреча с Иголкиным». Секретаршам про ботокс не рассказывают.

– Глупо, – нахмурился Димон, – чего стыдного в инъекциях?

– Мужчине не понять, – повторила я. – А с кем Гвоздева общалась тридцать минут?

Димон вздернул подбородок.

– Вопрос дня. Номер зарегистрирован на Акимова Николая Романовича, домашний адрес прилагается. Я включил инстинкт охотничьего пса, помчался по следу, пошуровал лапами в болоте и выудил жирного бобра.

– Строители плотин живут исключительно в чистой воде, – пробормотала я.

– А этот затаился в стоячей! – воскликнул хакер. – Можно сказать, у Степаниды Андреевны была традиция. Каждую ночь, примерно около часа, она соединялась с Акимовым. Разговор всегда длился долго – тридцать минут, сорок пять, шестьдесят. Выходит, Николай Романович – близкий ей человек. С остальными она ограничивалась краткими диалогами.

– Может, он психотерапевт? – предположила я. – Некоторые специалисты соглашаются консультировать по телефону.

– Нет, – энергично замотал головой Димон. – Я проверил. Акимов детский врач, он заведует больницей для малышей. Это тоже частное предприятие, оно расположено в одном из самых оригинальных архитектурных памятников Москвы, белом доме, так называемой…

– «Зефирке»! – подскочила я.

– Фокус не удался, факир напился, – скорчил обиженную гримасу хакер. – Могла бы дать мне возможность продемонстрировать свои находки.

Но мне было не до обид Коробка.

– Если он не психотерапевт, то любовник!

Димон прочистил горло.

– Акимов на двадцать лет моложе Гвоздевой.

– Это не аргумент! – азартно заявила я. – В наше время кавалерами из детсада никого не удивить. Завтра же рвану в «зефирку» и попытаюсь вытряхнуть из Акимова правду о его отношениях с Гвоздевой. К этой детской больнице ведет множество нитей, там подрабатывала Лена Киселева, Влада Сергеевна, умирая, произнесла слово «зефир». Слишком много совпадений.

Коробок зевнул.

– Пойду лягу. Кстати, спасибо за кошек. Они буквально распустились, как бутоны ранним летом. Вот что значит правильное кормление.

Я смутилась и решила не сообщать про колбасу и творог.

– Ерунда. Нет никакого труда насыпать в миски корм.

– Не скажи, – улыбнулся Коробок, – я постоянно путал коробки и миски. А ты составила диаграмму, и дело пошло.

Даже сейчас, услышав незаслуженную похвалу, я не призналась, что милые животные едят не хрустики, а человеческую пищу. Можете считать меня малодушной трусихой, но я прикусила язык. К сожалению, сообщив о колбаске, насыпанной в миски, мне придется озвучить историю про цемент в унитазе и рассказать о страсти Маргоши к корму с тунцом. Извините, моральных сил на это признание у меня пока нет. Но с завтрашнего дня я непременно начну потчевать Клепу, Геру, Леру и Ариадну сухим кормом и спрячу подальше от Маргоши банку с хрустиками. Что же касается унитаза, то он уже умер, и нет ни малейшей необходимости озвучивать причины его преждевременной смерти. Скоро зарплата, я куплю нового «фаянсового друга» и установлю его у Коробка. Некоторые секреты должны быть похоронены навсегда.

Когда Димон ушел, я увидела на столе грязную тарелочку, отнесла ее на кухню и решила помыть.

Я открыла дверцу, за которой пряталось помойное ведро, собралась сбросить в него крошки с блюдечка и увидела пирожное в виде голубой пирамидки. От бисквита был аккуратно отломан небольшой кусочек.

Я закрыла мусорницу. Димон не любит сладкое, но он не стал расстраивать гостью, выбросил лакомство в ведро, а мне продемонстрировал пустую тарелочку, на которой для вящей убедительности раскрошил малую толику десерта. Хакер решил, что он искусно разыграл мизансцену, но не подумал о содержимом мусорного ведра. Измазанная тарелочка должна была убедить меня, что Дима слопал пирожное. Мне стало смешно. Коробок – член бригады по раскрытию сложных преступлений, а сам прокололся, как дошкольник. Права поговорка про сапожника[10].

Утро началось со «звонка» «мохнатого будильника». Едва мой нос ощутил острые коготки то ли Геры, то ли Леры, как я вскочила, на автопилоте прошлепала на кухню, зевая, открыла холодильник, нашла там гречневую кашу с мясом, подогрела ее, разложила по мискам и поставила на пол.

Кухня наполнилась довольным урчанием, а я вспомнила, что вчера приняла твердое решение угощать кошек специальной едой, и рассердилась на себя. Через минуту, когда к столу подсела Маргоша с банкой в руках, мне стало стыдно. Про «хрустики» старушки я тоже позабыла. Ладно, вечером исправлюсь.

– Последнюю порцию съела, – расстроенно протянула бабуля. – Танюша, купи мюсли.

– Непременно, – кивнула я, – принесу к ужину.

– Ты очень хорошая девочка, – обрадовалась старушка, – раньше Димону попадались одни жабы. Ленка ходила по дому в ночной сорочке, Катька вечно выливала наш шампунь, Нинка ела пророщенные зерна и нам их совала, Наташка любила выпить, Оксана вечно мыла полы.

– Аккуратная, значит, – растерянно заметила я, пораженная таким количеством женщин у Димона.

Ну кто бы мог подумать, что Коробок отвязный казанова?

Маргоша перевернула пустую банку и начала трясти ее над пиалой.

– Оно верно. Но Оксана с тряпкой постоянно ходила. Стою я у плиты, а девка уже на изготовку, ждет, когда отойду, чтобы пол вытереть.

– Похоже на фобию, – поставила я диагноз незнакомке.

– Не, она просто нервная, – выдвинула свою версию Маргоша, – вот Галка и Валька – те психические. Первая везде чертей видела, вторая любила сидеть в темноте, никогда свет не включала. Я уж и не говорю про Настю, Лизу, Карину и Марфу! Но все они меркнут перед Натэллой!

– Рита была еще хуже, – объявила Анфиса, – спортсменка, женский бокс.

– Еще про Альбину вспомни! – покачала головой Маргоша.

Анфиса хлопнула в ладоши.

– Та тоже спортом занималась! Фигурным катанием. Только о нем и говорила. Прихожу я домой, а Альбина в прихожей стоит и кажется слишком высокой. Я присмотрелась, а у девчонки к ногам утюги примотаны. Ну, такие, древние, со съемными ручками. Мы ими вместо ограничителей для дверей пользуемся. Можешь полюбоваться, в коридоре стоят. Я ей и говорю: «Биночка, зачем ты утюжки к тапочкам привязала?» А она мне: «Это коньки».