феи, очнувшись, включили фонари. Что-то там, в глубине, взвыло и вспыхнуло, ослепив до боли.

– Это ловушка! – крикнул лорд Харди.

Свет словно ножом вспорол туман, совсем рядом блеснула стальная гладь реки.

– Темза, милорд! – крикнул Рут.

– Около нее нас и ждут, – прошептал маг. – Но, к счастью, мы готовы.

* * *

Тихо. Лишь неподвижная, стальная гладь реки, которая поглотила звуки и краски, заставив замереть все вокруг.

– Пять минут, – скомандовал лорд Харди, но и его красивый, сильный голос исчез в пустоте, словно камень упал на дно с гулким стуком.

Воздух паром клубился возле губ – так бывает зимой, в холода, но сейчас это было совсем иначе. Как дыхание призрака. Мертвое дыхание, неживое… Букля шевельнулся, пытаясь уютней устроиться у меня на руках. Даже ему было жутко, а ведь в силе потомственного фамильяра сомневаться не приходится.

Все потому, что в воздухе разлит страх. Страх и отчаяние. Напади сейчас на нас чудовище, и то было бы легче! Понятнее. Правду говорят: самое невыносимое страдание – неизвестность.

На реке ни волны, ни ветерка. Вода словно заколдованное зеркало, отражающее густой седой туман.

– Где все? – осторожно хрюкнул Букля.

Хорошо, что он это сделал, потому как продолжать вслушиваться в эту тишину не было сил. Действительно, где? Мы спешили. Готовились. Прибыли, вооруженные до зубов заряженными магией фонарями, а чудовищ и след простыл. Это, в конце концов, невежливо, господа монстры.

– Здесь высадились принц и принцесса, – заметил Рут, развернувшись к лорду Харди. – Видите? Лодки на месте.

– Спасибо.

Услышав ответ, я подняла глаза и… едва не выронила Буклю.

Рут и милорд, они оба таяли на глазах, превращаясь в призрачные тени.

– Ты это видишь? – прошептала я в кудлатое ухо.

– Вижу. Ты, бестолочь, выглядишь немногим лучше, но что меня удивляет по-настоящему, так это то, что исчезают крылатые! Призраки явно стали сильнее.

– Только не это, – прошептала я.

– Милорд! – Поросенок выразительно посмотрел на мага. – Боюсь, у нас мало времени.

– Зелье! – вспомнила я. – Нам надо его выпить, разозлиться на тех, кто посмел напасть, – так мы немного продержимся.

– Рут, зелья! – скомандовал лорд Харди. – Ваше фейство, как примете необходимые меры (все что угодно – лишь бы продержаться до того, как попадем во дворец!), попробуйте пролететь над водой – здесь около двух миль.

Раздраженное жужжание едва различимых крыльев звучало как музыка! Да, они исчезают, но они еще здесь, и они злы, а значит, все будет хорошо.

– Вперед!

«Богомол» летел низко, почти касаясь брюхом воды. Крылья фей рассекали туман, отчего он светлел, но лишь на мгновение.

– По реке мы не заблудимся, – шептал Рут, подбадривая самого себя. – Не будем бродить, как бригады ремонтников на вокзале между двумя паровозами, не в силах их отыскать.

Я кивнула, думая о том, что две мили – это ведь совсем немного и скоро мы достигнем дворца, как…

Как началось!

Река забурлила, вспенилась, и вокруг нас зашевелились тени. Их было отчетливо видно и слышно, что неудивительно, потому как представление затеяли специально для нас, явившихся сюда без спроса и с не самыми дружелюбными намерениями. Призраки были явно не рады ни нам, ни магическому свету, рвущему туман в клочья.

Образы и звуки плясали вокруг, гипнотизируя и заставляя в них верить.

– Мамочка, – спрашивала девочка у женщины, которая с улыбкой расчесывала дочке непослушные кудри, – а кто такие феи?

– Это сказки, доченька. Их не существует.

– Не существует?

– Конечно, нет. Это выдумка. Фантазия.

– Не существует!

– Не существует!

– Выдумка!

– Сказки!

– Просто глупая фантазия, ха-ха-ха!

Сотни детских голосов звенели над водой, отражаясь от ее гладкой поверхности и вновь улетая – туда, где феи становились все прозрачнее.

– Нет! Нет!

Я пыталась растормошить Венди Беллс, но она не реагировала, а лицо ее было таким бледным, что…

– Букля! Букля, что делать?

– Не существует ни ведьм, ни фамильяров, ни магии… Не существует, дочка.

– Так, может, и призраков не существует, эй?! – крикнула я в пустоту, стараясь растормошить поросенка.

Через пару мгновений все стало еще хуже: Рут, вцепившись в штурвал, смотрел прямо перед собой – туда, где женщина, качая люльку, напевала ту самую жуткую колыбельную, про Деревянного Человека.

– Ищи зелья! Где-то под сиденьем. Буди Венди, она должна очнуться, мы должны разбудить хотя бы одну фею! – взвизгнул Букля.

– Венди, очнись! В тебя верят. Я верю, слышишь? Вспомни, ведь это ты меня спасла, когда я падала с лестницы! Ты, ты притащила меня в этот чертов мир и теперь просто права не имеешь бросить тут одну!

– Вернуть обратно? – Она улыбнулась, порозовев и приоткрыв глаза.

– Сначала вернем их. – Я кивнула туда, где фей можно было различить, только если знать, что они там.

Безжалостные голоса становились все громче, руки Рута вот-вот выпустят штурвал, а на застывшем лице милорда было столько боли, что даже страшно представить, какую пытку выбрали призраки для него. Я старалась проследить взглядом, куда он смотрит, но увидела лишь черноту.

Мы с Венди зажгли все фонари, что были на борту «Богомола», – корабль превратился в светящийся магическим светом шар, но нам и этого показалось мало. Под сиденьем Рута стояли ящики с колбами: оставшуюся магию закачивали туда, когда стало очевидным, что фонарей не так много.

– Отлично, – неизвестно чему обрадовался Букля. – Пару склянок – мне, остальные бросайте в туман! Ваша задача – закидать светом монстров, мучащих Рута и лорда. Детишек, не верящих в фей, я возьму на себя!

Что он там придумал, оставалось загадкой, но нам было не до того. Мы с Венди, вцепившись в ящик, изо всех сил рванули его на себя. Радостное звяканье, слепящий глаза свет. Осталось устроить призракам фейерверк, и тогда…

– Аня? Анечка… Не говори так громко, дочка, это неприлично. Иди поиграй, только платье не испачкай!

Мама… Я ведь думала, что почти не помню ее лица. То платье, новое, в горошек, я испачкала в песочнице так, что до конца лета меня выпускали во двор только в майке и шортах, как мальчишку, зато эту одежду, к моей отчаянной радости, пачкать разрешалось официально.

– Аня, Аня. – Мама со вздохом уселась на диван, пришивать оторванный карман. – Ну ты же не мальчик, в конце-то концов…

Она не злится. Я знаю. Она смеется про себя. Только выглядит строгой, а сама любит всякие выходки! Как-то мы с ней приготовили сюрприз к приезду тети. Спрятались в темноте и ка-а‑ак выскочим! Потом мама искала валерьянку.

Яркая вспышка. Призрак с шипением растаял, но я не хотела его отпускать! Не хотела расставаться. Так я могу ее видеть. Могу с