тепло. Не только от поцелуя. Он делился магией, словно решил спасти меня одну.

– Стой! Хватит! Я в порядке. Отпусти реку! Ты же можешь?

– Что?

Мужчина так удивился, что в его янтарные глаза тут же вернулась жизнь – так-то лучше!

– Ты сковал Темзу. Так? Вспомни, ты и Рут, вы рассказывали, что река стала ловушкой для призраков.

– Так и есть. Порталы.

– Я знаю, но… надо отпустить.

– Почему?

– Она просит. Ей очень больно. Я чувствую. И я знаю, что она поможет! Поверь мне, пожалуйста. Отпусти ее.

Он долго смотрел мне в глаза и неожиданно кивнул, словно согласился. На самом деле он, как и я, понимал, что другого выхода у нас все равно нет, только послушать реку и отдаться на волю судьбы. Одной рукой продолжая удерживать меня на плаву, другой сорвал с шеи кулон и, прошептав заклинание на странном завораживающем языке, разжал пальцы. Кристалл синей звездочкой исчез в темноте, становясь с каждой секундой все меньше.

Воздух вздрогнул, вода забурлила, затягивая в воронку водоворота! Перед глазами мелькала то яркая лазурь, то чернота, и, когда Темза, бережно сжав два беспомощных, барахтающихся внутри ее человеческих тела, подняла их на поверхность, кожи ласково коснулись солнечные лучи.

Небо! Небо прояснилось, я уже видела фей, чувствуя, как с каждым новым вдохом становится легче дышать!

– Энн! – Лорд Харди, подхватив, толкнул меня вверх. – Давай!

Рут сбросил с «Богомола» веревочную лестницу, я вцепилась в жесткий канат обеими руками, чувствуя, что сил почти не осталось.

– Ты сможешь!

Лестница раскачивалась, было страшно, но я упрямо поднималась. Рут протянул руку, и одновременно я почувствовала теплое, заботливое прикосновение сильной руки лорда, подталкивающей сзади, – не успела вскрикнуть, как оказалась в родном эксцентричном летающем аппарате.

Ну, здравствуй, «Богомол»!

– Привет, Энни, я тоже скучал, – ворчливо хрюкнул Букля.

Фамильяр читал мысли, в этом не было никаких сомнений, и сейчас меня отчитывали за то, что с бездушной машиной я умудрилась поздороваться прежде, чем с самим Бенджамином Ульрихом Клементием Лаврентием Ясновидящим.

– Букля… Как хорошо!

Я схватила поросенка и поцеловала в пятачок, радуясь, что мы с лордом живы. С нас стекала вода, было холодно. Рут отчаянно шарил одной рукой в бездонном, звякающем на все тональности сундучке с зельями, пытаясь отыскать хоть что-нибудь от простуды. Но главное, мы не на дне Темзы и призраки не проплывают над нашими неподвижными телами в мерцающей темноте.

– Что именно хорошо, бестолочь наша рыжая? Вот… ЭТО?

Бусинки поросячьих глаз раскрылись, Рут изо всех сил схватился за штурвал, а крики фей заглушали рев огромной, до самого неба, волны! Вода поднималась все выше, выше, в ледяных брызгах мелькали синие искры – подобным светом, кажется, вспыхивал кристалл, который маг сорвал с шеи, прежде чем разжать пальцы и отдать артефакт реке.

Чары рассеялись. Темза, словно только что проснувшаяся красавица, тянулась вверх, радуясь свободе, радуясь тому, что жива. Мы замерли, забыв, как дышать. Я зажмурилась, умоляя реку о том, чтобы мне не пришлось жалеть о собственном поступке. Ведь это я, я ее услышала! Заставила лорда поверить в то, что другого выхода нет. И если сейчас мы все погибнем, если волна, подхватив «Богомола» как щепку, утащит добычу на дно, утопит фей и разрушит дворец, в котором уже наверняка укрылись дети, то…

То получится, что это я обрекла на смерть мир, который успела полюбить. Неужели вот так все и закончится?

– Энн, держись!

Крик лорда утонул в реве падающей на город воды, и мне показалось, что… время остановилось. Воздух застыл миллиардами крошечных капелек, между которыми искрилась золотая пыльца фей. Ни звуков, ни движения, лишь радужные всполохи в золотом свете и тишина.

Глава 25

– Энн! Энн, очнись! Слышишь? Очнись же!

Веки были такими тяжелыми, словно я лежала глубоко под снегом. Наверное, так чувствуют себя пропавшие в горах, когда их накрыло лавиной.

– Энн? Энн, ты слышишь?

Слышу. Но так, словно тот, кто пытается до меня дозваться, находится там, наверху. Надо подать знак, иначе меня так и не найдут тут, под снегом. Я попыталась пошевелить рукой – оказалось, это возможно. Вот только рука какая-то вялая. Надо бы открыть глаза, но ничего не выходит. Зато я дышу – спокойно, глубоко и ровно, и если бы меня не тормошили и дали немного поспать…

– Рут, еще зелье!

– Нет, – хрюкнул кто-то. – Она не выдержит столько. Боюсь, мы перестарались – пять пузырьков! Даже если она и впрямь ведьма, в чем лично я в последнее время сомневаюсь, ведьма ни за что не даст вот так запросто залезть себе в голову, даже собственному фамильяру, то все равно это много. Думаю, ей просто нужно поспать.

– Спать, – прошептала я, улыбнувшись (тот, кто там хрюкает, дело говорит!).

– Ни в коем случае! – пронзительно зазвенел колокольчик мелодичного, до боли знакомого голоса. – Спать нельзя, она уйдет в мир грез и не вернется, чего доброго. Вставай, Энн Файер! Просыпайся!

Меня схватили за плечи и дернули вверх, да так, что голова едва не оторвалась!

Свет. Тошнота.

– А‑а‑а…

– Энн! Все хорошо. Все хорошо.

Тепло сильных, ласковых рук, запах мыла, колючая щека. Вот теперь я, пожалуй, готова вернуться.

– Букля, э‑э‑э… Пойдем! Надо сообщить Ее Величеству, что все живы и пришли в себя. Энн была последней.

– Благодарю вас, Венди, – проворковал мужской голос.

Звук хлопнувшей двери и долгий, сладкий, возвращающий к жизни поцелуй.

– Нас что, правда ждет королева? И… что случилось?

– Думаю, на вопрос «Что случилось?» скоро ответит Рут. Я дал ему задание часов восемь назад, бедняга так и не выходил еще из королевских лабораторий. Но уверен, с ним все в порядке, он не один, подключились все придворные маги Ее Величества.

– А ты? Ты тоже придворный маг?

– Я? – Тихий, ласковый смех. – Я скорее… Как бы это сказать?

– Работал под прикрытием?

– Именно! Точнее и не скажешь. Энн, с тобой все в порядке? Голова не кружится?

– Немного, но по другой причине… Я помню, как река превратилась в волну-великана, а потом… потом…

– Потом время застыло.

– Точно! Радуга в капельках воды и золотая пыль.

– Феи сделали все, что могли. Почти полностью исчерпали ресурс. Так бывает, когда меняется магический фон мира. Мне нужны расчеты Рута, чтобы быть уверенным в собственных предположениях, но, скорее всего, то, что случилось, необратимо. Вопрос – что это?

– А долго я…

– Несколько дней. Счастье, что волны Темзы не отбросили наши тела далеко друг от друга. Когда стало понятно, что разбушевавшаяся стихия сменила гнев на милость,