– А как он отзывался о Храмове?

– Он называл его бесом и еще говорил, что его сгубила жена.

– А остальные работники этого ресторана или притона, не знаю уж как и назвать-то… Я имею в виду официантов, поваров… Они-то где? Разбежались, как крысы с тонущего корабля?

– Никого там не было. Мы нашли сейф в кабинете Храмова, но пока еще не вскрыли. Пригласили одного специалиста, он уже неделю орудует… Интересная у него работенка, ничего не скажешь… Думаю, что в сейфе трудовые книжки, документы, накладные… А что касается Берты, то ведь ее в любой момент может вызвать к себе Захаров. Так что вот мой тебе совет – спрячьте ее куда-нибудь подальше до полного выздоровления. Не думаю, что допросы Захарова помогут ей преодолеть депрессию или привести в порядок мозги.

Малько понял, что Севостьянов этой фразой решил заработать себе хотя бы процентов десять от того гонорара, который заплатил Ромих за то, чтобы Сергей занимался делом его жены. Но разве мог Севостьянов предположить, что Ромих поручил Сергею не искать садистов, которые мучили его жену, а покрывать преступления, которые запланировала Берта?!

– Я понял тебя, Коля. Но не думаю, что это что-то изменит. Рано или поздно Захаров ее вызовет к себе или приедет сам… Если уже не приехал…

Он говорил, а мысленно был далеко – на улице Воровского. Да, он сегодня же поедет туда сам, а еще лучше – возьмет с собой Ромиха, чтобы окончательно убедиться, что никакого бункера там нет. ИЛИ ЕСТЬ. И если потребуется, он получит у Севостьянова все необходимые документы для обыска ресторана и подвальных помещений. Конечно, если там, как сказал Коля, только один пьяный сторож, то ему достаточно показать удостоверение. Но если вдруг там окажется публика несколько другого пошиба, которая замешана в этом грязном деле?.. Тогда как быть? Ведь у Храмова могли быть заместители, которым, в свою очередь, покровительствуют те же самые влиятельные персоны, опекавшие их погибшего хозяина. А если предположить, что со смертью Храмова ничего в ресторане не изменится и там продолжатся карточные застолья, а то и что-нибудь похлеще?

– Вот еще что… – внезапно вспомнил Малько, хлопнув себя по лбу. Он и впрямь забыл, о чем рассказала ему за завтраком Женечка. Быть может, он и ошибается, и эта история никак не связана с делом Берты Ромих и убийством Людмилы Савченко, но слишком уж необычный клиент попался молоденькой и хорошенькой маникюрше… – У одной моей знакомой, которую зовут Женя Зима, есть приятельница по имени Лариса. Обе девушки работают маникюршами в салоне красоты. И вот, представь, у одной из этих девушек, Ларисы, появляется не так давно необыкновенный клиент. Зовут его Валентином, ему за пятьдесят…

– И что же в этом необыкновенного? Думаешь, мужики не делают маникюр?

– Сегодня утром я уже слышал эту фразу… Дело в том, что раньше я как-то не задумывался над этим, но после того, как мне рассказали об этом клиенте, я подумал, что это даже правильно…

– Что ты хочешь этим сказать? – Видно было, что Севостьянов не был заинтересован в продолжении разговора: он сидел как на иголках из-за ожидаемого приезда Шеффера, который одним своим видом наводил страх на рядовых «оперов» и даже следователей прокуратуры. Все знали о дружбе Шеффера с Райским – человеком, к мнению которого прислушивались кремлевские чиновники.

– А то, что у этого господина длинные ногти.

– Ну и что? – Севостьянов не улавливал основного.

– А то, что у него ОЧЕНЬ ДЛИННЫЕ НОГТИ. Их полируют и покрывают бесцветным лаком. Вот скажи, ты видел когда-нибудь мужчину с очень длинными ногтями?

– Да я вообще никогда не замечаю ногти на мужских руках.

– Правильно. А почему? Да потому, что тебе и в голову не придет смотреть на них. Но если у человека длинные ногти, значит, это позволяет его образ жизни. То есть он не занимается физическим трудом, он вообще редко что делает руками… Стало быть, это человек умственного труда. Интеллигент, пижон, эстет…

– Извращенец!

– Правильно! – Малько даже подскочил и поднял вверх указательный палец. – Вот и я об этом же подумал… Но все дело в том, что вчера девушка по имени Лариса на работу не вышла, и обслуживать этого странного клиента, а точнее, обрабатывать ему ногти пришлось моей знакомой по имени…

– …Зима, это я запомнил.

– Совершенно верно. Так вот: когда она вычищала грязь из-под его ногтей, там была… запекшаяся кровь! И кусочки кожи. Это она мне так сказала.

– Ну и что дальше-то?

– А то, что твою свояченицу кто-то поцарапал, так? Ты же сам рассказывал, что ей разодрали всю спину… Вот я и подумал: а что, если это сделал как раз этот Валентин? Может, у него хобби такое: царапать нежную девичью кожу?

– Так давай выясним, кто он и откуда. А что, если он преподает в академии, где учится Наташа? Романы между студентками и преподавателями – не редкость. Вдруг ты окажешься прав и моя свояченица попала в руки к садисту? Сергей, что это ты побледнел?

Малько смотрел на него и не мог произнести и слова. Он вдруг понял, о ком идет речь. Он даже знал фамилию этого человека. Валентин. Валентин Николаевич Журавлев! Профессор!

– Да так, просто представил себе, каково это – испытать на себе все эти штучки…

– Короче, тебе надо заняться этим профессором…

– Как ты сказал?

– Да это я просто так, для удобства назвал его профессором… Ты поищи его через свою Зиму и съезди, пожалуйста, к Марку, парню, с которым встречалась Наташа, вот его адрес и телефоны, – Севостьянов протянул листок. – А я тебе за это сделаю все, что хочешь.

– Тогда сооруди мне ордер на арест Храмова и на обыск его ресторана, причем датированный задним числом…

– Храмова? Да ведь ему же отрезали голову, может, ты забыл?

– Нет, не забыл, но уж больно мне хочется забраться в это осиное гнездо и надеть наручники на любого, кто там окажется… Я ведь могу сделать вид, что не знаю о смерти Храмова… Ты меня понимаешь?

– Договорились. Подъезжай ближе к вечеру, а заодно и расскажешь о Марке и этом профессоре.

В это время раздался телефонный звонок. Севостьянов взял трубку.

– Да, слушаю. Где? Понятно. Захаров в курсе? Ясно.

Когда он положил трубку, Малько уже знал: нашли труп. Неужели Берта снова вышла на тропу войны?

* * *

Журавлев жил на проспекте Вернадского.

– Я постараюсь быстро… А ты жди меня здесь, внизу… – сказала Берта, решительно направляясь к лифту. – Все будет хорошо…

И Ромих ждал ее. Он нервничал, как только может нервничать мужчина, жена которого с минуты на минуту намерена пристрелить человека, и, стоя в темном подъезде, Илья в который уже раз задавал себе вопрос, а правильно ли он поступил, отпустив ее одну?

Пистолет с глушителем находится в кармане ее пальто, и в случае, если этот Профессор вдруг вздумает причинить ей очередную боль, она выстрелит незамедлительно.