– Уверяю, никто в Варинии не может позволить себе оставлять жемчужины для себя, и уж тем более – съедать их.

– Да неужели? Тогда как ты объяснишь тот факт, почему варинийцы живут более века, в то время как мой отец умирает в сорок? – В его голосе прозвучала резкость, которая означала, что я ступаю на опасную территорию.

– Боюсь, что не в силах объяснить это. Возможно, все из-за недостатка солнечного света, который провоцирует это. Эта гора…

– Эта гора – не твое дело.

Я отшатнулась – он просто рычал на меня.

– Конечно же, нет. Прошу прощения.

Он отвернулся от меня, возвращаясь к портрету своей матери.

– Знаешь ли, это королева Талия поведала мне о жемчужинах, – рассуждал он. – Она рассказала об их целительных свойствах. Упомянула, что деревенские лекари иногда используют их для создания мазей, когда люди смертельно ранены.

Трудно было сказать, насколько быстрое исцеление Зейди было связано с тем фактом, что все варинийцы быстро выздоравливали, и насколько это было результатом мази Немеи.

– Да, я слышала, что так делали, – сказала я ему, пытаясь придать голосу беззаботности.

Сирен продолжил рассматривать портрет.

– Королева Талия всегда пыталась помочь людям. Она часто выводила меня на солнце, поскольку считала, что благодаря ему я буду чувствовать себя лучше. Но оно только обжигало мою кожу.

Должно быть, это была невинная ошибка. Благодаря пребыванию на солнце люди действительно чувствовали себя лучше, в этом я была уверена. Но у таких бледных людей, как Сирен, полагаю, прямые солнечные лучи могли быстро спровоцировать появление неприятного ожога.

– Должно быть, это было больно.

Он присел на кушетку и жестом пригласил меня присоединиться к нему.

– Да. Но не могу отрицать тот факт, что жемчужины придали мне сил. И когда я ранен или нездоров, я принимаю несколько жемчужин и почти моментально чувствую себя лучше.

– А король тоже их использует?

Его взгляд метнулся ко мне.

– Нет. Мне жаль это говорить, но на него они не оказали никакого воздействия.

Интересно, король их хотя бы пробовал или же Сирен хранил все жемчужины для себя? Очевидно, не король снизил стоимость жемчужин. Это сделал Сирен, и сделал он это ради того, чтобы стать сильнее. Если он ел по одной каждый день… и это составляет приблизительно четыреста жемчужин в год, что примерно в восемь раз больше, чем количество всех собранных моей семьей жемчужин за прошедший год, когда устрицы были в чрезвычайном дефиците. И это ведь только те, которые он потреблял. Я задумалась о заполненной миске в его лаборатории, о кремах и мазях, которые он, вероятно, изготавливал для себя, не говоря уже об остальных, пользующихся спросом на рынке. Как только он станет использовать свои устройства, жемчужины исчезнут за несколько месяцев.

Дела обстояли намного хуже, чем мы с Сэми могли себе когда-либо представить. И, возможно, уже слишком поздно поворачивать вспять поток, который Сирен пустил в движение.

– Я слышал, ты беседовала с леди Мелиной, – сказал он, выведя меня из задумчивости.

Его шпионы повсюду.

– Так и есть, недолго, в библиотеке.

Он прищелкнул языком.

– Будущей королеве не стоит общаться с такими, как она. Если бы это зависело от меня, я бы избавился от нее еще много лет назад.

– Избавился от нее? – спросила я, не веря своим ушам. – Она человек. Вы не можете просто выбросить ее, как пару поношенных тапочек.

Он оскалился в короткой хищной усмешке.

– Спасибо, что так красноречиво выразилась, моя милая. Это именно то, чем она является. Испорченная. Использованная. Поношенная.

Мои щеки обдало жаром.

– Если ты так сильно презираешь варинийских женщин, то почему ты привез меня сюда? Почему бы тебе не жениться на иларийской женщине, как это сделали твой отец или дед? Очевидно, им это сыграло на руку. – Я моментально осознала, что зашла слишком далеко, по тому, как начало ожесточаться его лицо, и испугалась. Я поднялась и отступила назад, но он стремительно сократил расстояние между нами.

– Ты думаешь, я хочу тебя? Ты думаешь, я считаю тебя прекрасной? Если бы я захотел, то заполучил бы любую женщину в Иларии. – Он схватил мой подбородок своей рукой, сдавливая его большим и указательным пальцем. – Мой отец был глупцом, женившись по любви. Возможно, моя мать была красивой, но к тому же она была еще и немощной. Ее семья провела слишком много лет в Новом Замке, так же как и семья моего отца. Их любовь и эта проклятая гора поставили наше королевство под угрозу. Насколько я понимаю, ты – емкость для будущего короля, и ничего больше.

Я попыталась вырваться, но его хватка была железной. Наконец правда всплыла на поверхность. Меня доставили сюда, чтобы удержать на плаву королевскую кровную линию. Моя красота никогда ничего не значила для Сирена. Он просто хотел варинийскую невесту ради ее силы.

– Как это, должно быть, ужасно для тебя, – произнесла я сквозь сжатые зубы, – жениться на той, кого ты презираешь.

Его рука оказалась на моем горле прежде, чем я успела закричать, и я увидела несомненную ненависть в его взгляде. Как я могла подумать, что он лишен эмоций? Я вцепилась ногтями ему в грудь, ногами скребла каменную стену, когда он поднял меня над землей. Я почувствовала, как силы начали меня покидать, и, собрав их остаток, пнула его в ногу.

Он мешком рухнул на землю, и я отскочила в сторону, чтобы он не смог до меня дотянуться. Я судорожно хватала ртом воздух, упираясь руками в колени, мое горло саднило и обжигало. Я двинулась в сторону дверного проема, желая сбежать, но боялась отвести от него взгляд.

Сирен медленно поднялся на ноги.

– Если еще когда-нибудь сделаешь нечто подобное, я сброшу тебя со скалы.

– Я лучше умру, чем выйду за тебя замуж, – выплюнула я и поддалась желанию убежать.

Отметины ладоней Сирена быстро исчезли с моей шеи, но я до сих пор ощущала их тяжесть на своем теле. Той ночью я отправилась в покои Мелины, несмотря на протесты Эбб и угрозы Сирена. Мне было необходимо найти способ отсрочить его прогресс в эксперименте хотя бы на то время, пока не предупрежу Сэми.

Комната Мелины находилась глубоко внизу горы, где было даже холоднее, чем на главном этаже. Я набросила капюшон своего плаща на голову, проходя мимо стражи, и в конце концов добралась до комнаты, которую мне описывала Эбб. Дверь открыла служанка в низко натянутой на уши вязаной шапочке.

– Леди Мелина спит, миледи. В такое время я не могу ее беспокоить.

– Это срочно, – сказала я, проскальзывая мимо нее в небольшую прихожую. – Пожалуйста, разбудите ее.

Служанка не солгала. Когда Мелина наконец вышла из своей спальни, ее длинная коса была наполовину распущена, а щеки опухли от сна.