– Что ты там делаешь, придурок? – слышу я голос из темноты.

– Да ты, блин, издеваешься! – устало вою я.

Повернувшись, вижу Райли, идущую по дорожке от дома Макса. Надо быть внимательнее. Я даже не заметил, как она ко мне подошла.

– Ты единственный, кто шарится на этой дороге, – парирует она.

– Где Лилиан?

– Не твое дело. Где Тесса? – отвечает она с усмешкой.

Видимо, Лилиан рассказала ей о нашей ссоре. Замечательно!

– Не твое дело. Почему ты здесь?

– А ты почему? – У Райли явно проблемы с общением.

– Тебе обязательно быть такой сучкой?

Она несколько раз кивает:

– Да. Правда-правда.

Я полагал, что она мне голову снесет за то, что я назвал ее сукой, но она и не думает; кажется, она в курсе этого.

– Я вышла, потому что Лилиан заснула. А от ее отца, твоего папаши и твоего тупоголового братца меня тошнит.

– И ты решила поболтаться в темноте вокруг дома в середине февраля?

– Я в пальто. – Она приподнимает полы, чтобы я убедился. – Я собираюсь найти бар, мимо которого проехала, когда сюда заезжала.

– Почему бы тебе туда не поехать?

– Потому что я хочу выпить. Или ты думал, я хочу провести выходные в тюрьме? – усмехается она, проходя мимо меня. Затем оглядывается, не останавливаясь. – А ты куда собрался?

– Забрать Тессу, она тусуется сейчас с… неважно. – Мне надоело рассказывать всем подряд про свои дурацкие дела.

На этот раз Райли останавливается.

– Ты кретин, что не сказал ей, что Лил – лесбиянка.

– Она тебе рассказала, разумеется.

– Она мне все рассказывает. Это основное в наших отношениях.

– Это долгая история.

– Теперь ты не поедешь с Тессой в Сиэтл. – Она отбрасывает волосы назад. – Наверное, в данный момент она в ванной, делает минет тому блондину.

Делаю к ней шаг, кровь в жилах кипит от гнева.

– Заткнись немедленно. Немедленно, слышишь? Не тебе, блин, говорить мне такое. – Я помню, что хоть у нее, как и у меня, есть рот, она все-таки женщина и не должна так говорить.

Не обращая внимания на мою вспышку, она спокойно отвечает:

– Не нравится? Может быть, в следующий раз ты хорошенько подумаешь, прежде чем делать охрененно элегантный комментарий о том, как ты трахнул мою подругу.

Я часто и глубоко дышу. Не могу прогнать из головы картину, как полные губы Тессы касаются его члена. Провожу рукой по волосам, потом еще раз.

– Тебя это сводит с ума, верно? Что она была с ним?

– Тебе реально пора прекратить меня доводить, – предупреждаю я, и она пожимает плечами.

– Знаю. Слушай, я, может, и не должна это говорить, но ты первый начал, помнишь? – Я молчу, а она продолжает: – Давай заключим перемирие. Я куплю тебе выпить, а ты можешь поплакаться мне о Тессе, пока я буду хвастаться тебе, как здорово Лилиан работает язычком.

Подойдя вплотную, она хватает меня за рукав и пытается перетащить на другую сторону дороги. На жестяной крыше небольшого местного бара горят разноцветные огни. Рывком освобождаюсь.

– Мне нужно идти за Тессой.

– По стаканчику, а потом я пойду с тобой как помощник. – Райли словно повторят мои недавние мысли.

– Зачем? Зачем тебе идти со мной? – Я заглядываю ей в глаза, и она снова пожимает плечами:

– На самом деле не пойду. Но мне скучно, а ты здесь. Кроме того, Лил о тебе заботится, правда, я не понимаю почему. – Она осматривает меня с ног до головы. – Не понимаю за что, но она любит тебя как друга. – Райли делает на слове «друг» самый сильный из возможных акцентов. – Так что да, я хочу произвести на нее впечатление, сделав вид, что переживаю за ваши обреченные отношения.

– Обреченные? – Я иду вслед за ней по дороге.

– Из всего, что я наговорила, ты решился возразить только на это? – Она качает головой. – Ты хуже меня.

Она смеется, а я молчу. Неприятная девушка снова хватает меня за рубашку и ведет по дороге. Я слишком занят своими мыслями, чтобы вырываться.

Как она может думать, что наши отношения обречены, если она не знает меня, не знает нас?

Мы не обречены.

Я знаю, что это правда. И меня бесит, что она думает иначе. Тесса меня спасет. Она всегда так делает.

Тесса

– Ого, похолодало, наверное, градусов на десять, – говорит Роберт, когда мы выходим за дверь.

Меня охватывает холодный воздух, и я закрываюсь руками, пытаясь согреться. Роберт смотрит на меня, чуть нахмурившись.

– Жаль, что у меня нет куртки, я бы предложил тебе… Я бы предложил подвезти тебя обратно, но я пьян. – Шутливо ужасаясь, он добавляет: – Кошмар, что-то я сегодня не слишком по-джентльменски себя веду.

– Все нормально, правда, – улыбаясь, возражаю я. – Я тоже очень пьяная, и от этого мне тепло… Так глупо, – хихикаю я и иду вслед за ним по дороге от ресторана. – Надо было взять хотя бы запасную обувь.

– Хочешь, продам свои ботинки? – шутит он.

Осторожно прижимаюсь к его плечу, и он улыбается уже в сотый раз за этот вечер.

– У тебя обувь, похоже, удобней, чем у Хардина. У него такие тяжелые ботинки, и он всегда оставляет их у двери, потому что я… неважно. – Я смущаюсь от того, что начала говорить о нем, и мотаю головой, чтобы перестать думать о Хардине.

– Я больше кроссовочный парень, – говорит Роберт, давая мне понять, что все нормально.

– Я тоже. Но не парень. – Я снова смеюсь. От вина у меня кружится голова, и я несу все, что приходит на ум, любую глупость. – Ты знаешь, в какую сторону дома?

Он подхватывает меня, когда я почти врезаюсь в бордюр.

– Какие дома? Вообще-то в этом городе их полно.

– Хм, ну там улица с маленьким указателем, там еще три или четыре таких же домика, а потом еще улица?

Безуспешно пытаюсь вспомнить, как мы ехали с Кеном и Карен в ресторан.

– Информации, конечно, немного, – хмыкает Роберт. – Но мы можем искать его, пока не найдем.

– Хорошо, но если мы не найдем его за двадцать минут, я пойду в отель, – со стоном отвечаю я.

Мысль, что по возвращении меня ждут встреча и разговор с Хардином, приводит меня в дрожь. Под «разговором» я имею в виду полноценную сокрушительную и уничтожительную словесную перепалку. Особенно когда он узнает, что я пила с Робертом.

Внезапно поворачиваюсь к нему в полумраке улицы.

– Тебя достают люди, которые постоянно говорят тебе, что делать?