– Кто? И она тоже? – Лэндон смотрит через стол на Лилиан.

– Да, она… Ну, с ней все нормально. – Не хочу при всех рассуждать о ее личной жизни.

– Я обещал Кену, что посмотрю с ними матч у Макса, но если хочешь, я останусь.

– Нет… – Я хотела бы, чтобы он остался, но не хочу, чтобы он ради меня менял планы. – Все нормально. Просто я подумала, может, ты хочешь от них сбежать, – шепчу я, и Лэндон улыбается.

– Хочу, но Кен был так рад, что я согласился, потому что Макс болеет за другую команду. Полагаю, он думает, что будет забавно посмотреть, как мы станем кидаться друг в друга какашками. – Он наклоняется ближе, чтобы его слышала только я. – Ты уверена, что хочешь тусить с этим парнем? Он вроде неплохой, но Хардин, наверное, попытается его убить.

– Полагаю, он сможет постоять за себя, – уверяю я. – Хорошего матча.

Наклоняюсь и целую Лэндона в щеку. Рывком отстранившись, я прикрываю рот рукой.

– Прости. Не знаю, зачем…

– Все нормально! – смеется он.

Я оглядываюсь и, к своему облегчению, вижу, что все заняты болтовней. К счастью, мое проявление чувств осталось незамеченным.

– Ладно, будь осторожна, Тесса. И звони, если я тебе понадоблюсь.

– Хорошо. Если тебе надоест, возвращайся сюда.

– Хорошо, – улыбается Лэндон.

Я знаю, что он не будет скучать во время матча. Он любит проводить время с отчимом, а Хардин, наоборот, совсем не понимает его энтузиазма.

– Папа, я взрослый человек. – Это Лилиан фыркает на том конце стола. Макс властно мотает головой:

– Тебе нет абсолютно никакой необходимости бегать по улицам, ты вернешься с нами домой. Разговор окончен. – Очевидно, он из тех мужчин, кто любит контролировать все в своей жизни. И противная ухмылка подтверждает это.

– Хорошо, – разочарованно отвечает его дочь.

Она смотрит на мать, но та молчит. Выпей я еще стакан вина, я бы обозвала Макса дураком, но не хочу расстраивать Кена и Карен.

– Тесса, ты вернешься с нами? – спрашивает Карен.

– Нет, я собиралась задержаться еще немного, если не возражаете.

Надеюсь, что она не против. Я вижу, как она смотрит на Лилиан, потом себе за спину, туда, где стоит Роберт. Я понимаю, что она понятия не имеет о сексуальной ориентации Лилиан, и ее раздражало, как Хардин вел себя с ней. Я люблю Карен.

– Все нормально, развлекайся, – одобрительно улыбается она.

– О’кей.

Я улыбаюсь в ответ и отхожу от стола, не прощаясь с Максом и его женой.

– Мы можем идти; ей не разрешили остаться, – сообщаю я Роберту.

– Не разрешили?

– Ее отец – придурок. Я даже рада, потому что не знаю, как к ней относиться. Она мне кого-то напоминает. Но не могу понять, кого…

Я размышляю над этим, пока иду вслед за Робертом в пустую половину ресторана. В огороженной зоне стоит несколько столиков, на которых нет ничего, кроме незажженных свечей и перечниц с солонками. Садимся, и тут в памяти всплывает избитое лицо Зеда. Я спрашиваю Роберта:

– Ты уверен, что хочешь со мной общаться? Может вернуться Хардин, а он имеет привычку нападать на людей…

Роберт отодвигает для меня стул и смеется.

– Уверен.

Он усаживается напротив меня, наполняет пластиковые стаканчики белым вином, и мы беззвучно чокаемся мягкими стенками. Немного не хватает звона стекла. Но так хорошо и уютно, в отличие от остальной части этого пафосного ресторана!

Хардин

Я позвонил во все эти гребаные такси отсюда и до кампуса, пытаясь доехать до дома. Конечно, никто не согласился, далеко. Можно сесть в автобус, но я терпеть не могу общественный транспорт. Помню, как меня передергивало, когда Стеф рассказывала, что Тесса ездит на автобусе в торговый центр. Даже когда я еще не любил Тессу… то есть думал, что не люблю ее… то все равно ужасался при мысли о том, как она сидит одна рядом с кучей гребаных неудачников.

Все изменилось с тех пор, когда я издевался и смеялся над Тессой, чтобы самоутвердиться. Когда я оставил ее на балконе ресторана… Нет, ничего не изменилось.

Я мучаю девушку, которую люблю. Я это делаю и не могу остановиться. И виноват не один я, в этом есть и ее вина. Она продолжает подталкивать меня к переезду в Сиэтл, хотя я ясно дал ей понять, что этого не хочу. Вместо того чтобы ссориться, ей надо было собрать барахло и поехать со мной в Англию. Отчислят меня или нет, я все равно здесь не останусь – в Америке мне скучно, я ничего не нашел для себя, одно дерьмо. Мне надоело постоянно видеть папу, я от всего устал.

– Смотри, куда идешь, придурок! – вздрагиваю от раздающегося в темноте женского голоса.

Я обхожу темную фигуру и на ходу огрызаюсь:

– Сама смотри, куда прешь.

Почему, блин, эта цыпа крутится тут перед домом Макса?

– Что ты сказал? – говорит она.

Поворачиваюсь и вижу ее в свете датчика движения на крыльце. Мне нравится, как она выглядит: смуглая кожа, вьющиеся волосы, рваные джинсы, байкерские сапоги.

– Дай угадаю: Райли, верно? – Я внимательно разглядываю девушку.

Она кладет руку на бедро.

– А ты что еще за хрен?

– Да, Райли. Если ты ищешь Лилиан, ее здесь нет.

– Где она? И откуда ты знаешь, что я ее ищу? – резко спрашивает она.

– Да потому, что я только что ее трахал.

Она напрягается, опускает голову и мрачнеет.

– Что ты только что сказал? – говорит она, делая шаг вперед.

Разглядываю ее, наклонив голову набок.

– Господи, да я тебя подкалываю. Она в ресторане дальше по дороге, вместе с родителями.

Райли поднимает голову и останавливается.

– Ладно, а ты ее откуда знаешь?

– Встретил вчера. Мой отец учился с ее отцом в колледже. Она знает, что ты здесь?

– Нет. Я пыталась дозвониться. Но поскольку она посреди этого идиотского леса, – она обводит лес красноречивым жестом, – абонент недоступен. А может, ее папаша-кретин мешает нам поговорить.

Я вздыхаю:

– Да, что верно, то верно. А он позволит вам увидеться?

Она хмуро смотрит на меня:

– А не слишком ли ты любопытен? – Но потом гордо усмехается: – Позволит. Он по характеру баба и меня боится.

Фары мигают в темноте, и я отступаю на обочину.

– Это они, – сообщаю я.

Вскоре машина подъезжает и останавливается.

Выскакивает Лилиан и обнимает Райли.