Когда вы наконец спустились, то увидели лежавшего лицом вниз Санта-Клауса и решили, что план сработал безупречно: Бенедикт Грейм мертв. В темноте не заметили на ветках остатков шнура, а задержаться и посмотреть внимательно не захотели по понятной причине. Увидели рядом с телом мешок, а на елке – один-единственный подарок, и подумали, что Бенедикт Грейм начал с верхней ветки и сразу погиб, не успев повесить остальные свертки. Вы обрезали бечевку, унесли мешок и пистолет, чтобы потом вернуть его в комнату Рейнера. Времени для этого оказалось более чем достаточно.

Множество улик против Джереми Рейнера заставило меня заподозрить, что он погиб по ошибке. Казалось, Рейнер должен был стать не жертвой, а убийцей, и возник вопрос, кому предстояло умереть. Он лежал в костюме более характерном для мистера Грейма, а пуля прошла по странной траектории. Чтобы совершить такой выстрел, преступник должен был лечь на пол и прицелиться снизу вверх.

Я внимательно осмотрел дерево и обнаружил на верхней ветке остаток шнура. Он отличался от всех остальных: был зеленым, под цвет хвои. Кроме того, в земле была вмятина, похожая на рукоятку пистолета, а одна из нижних игрушек разбилась. Причем остатки колокольчика висели как раз на той линии, по которой пуля пролетела от основания дерева вверх, к поднявшему руку человеку. Следовательно, убийца не присутствовал на месте преступления, и оттого возможность ошибки возрастала.

Мордекай Тремейн пристально посмотрел поверх пенсне на секретаря и спросил:

– Помните, что произошло, когда Шарлотта Грейм закричала? Вы пришли одним из последних. В суматохе никто не обратил внимания на данное обстоятельство, а потом все отправились к Бенедикту Грейму. Когда я впоследствии начал восстанавливать в памяти ход событий, то удивился вашему опозданию: вы как будто уже знали, что произошло, и намеренно тянули время. К тому же вы мало походили на человека, который только что проснулся. Даже волосы были аккуратно причесаны, словно вы специально привели себя в порядок… или вообще не ложились спать.

Помните, что было дальше? Вы даже не посмотрели на тело, а сразу повернулись ко мне и потребовали найти убийцу Бенедикта Грейма. Иными словами, даже не усомнились, что возле елки лежит именно он.

Сам по себе факт не имеет решающего значения. Не вы один сгоряча решили, будто погиб Бенедикт Грейм. Несомненно, так подумал Эрнест Лорринг, да и многие другие тоже. Кроме Люси Тристам – а теперь нам известно, что у нее имелись на то веские основания, – только Дени Арден сразу узнала Рейнера.

Причина ясна: в отличие от остальных Дени Арден не знала о шантаже и не предполагала, что для убийства Бенедикта Грейма существовал серьезный повод. Полагаю, именно это заставило Эрнеста Лорринга украсть с елки последний подарок. Для него шантаж только начинался. Он впервые приехал в Шербрум-Хаус, и хотя догадывался о роли свертков, точно ничего не знал, а потому, чтобы выяснить обстоятельства до приезда полиции, снял единственный оставшийся подарок.

Кстати, та манера, с которой вы обратили внимание на последний сверток, выдала вашу осведомленность. Все остальные слишком остро переживали факт убийства, чтобы заметить подобную мелочь, а вы – нет. Вы заранее знали, что этот подарок висит на месте, и хотели показать его.

Разрозненные мелкие детали сложились в единую картину и обрели смысл. А поскольку я быстро понял, что умереть предстояло Бенедикту Грейму, выстроилась очевидная цепь событий. На полу перед елкой было четыре следа от ножек стремянки. Я попросил мистера Грейма достать для меня карточку с именем Рейнера, и он сразу пошел за лестницей. С этого момента я уже не сомневался: то же самое он сделал в сочельник и спас собственную жизнь.

Мордекай Тремейн говорил жестко. Сейчас в его голосе не осталось даже намека на обычную сентиментальность.

– Наверное, обнаружив труп Джереми Рейнера, вы пережили страшные минуты. Увидели, что план рухнул, но не сумели понять, как и почему это случилось. Почувствовали нависшую опасность и попытались приспособиться к новой ситуации, не выдав себя.

Но все же выдали. Вы настолько свыклись с мыслью о смерти Бенедикта Грейма, что даже не вспомнили о нем и не удивились его отсутствию. Прошло немало времени, прежде чем вы осознали, что Грейма нет в комнате. Ваша позиция основывалась на предположении, что хозяин уже здесь – в роли жертвы.

Какую страшную панику вам пришлось пережить! Тщательно выстроенное здание рухнуло по непонятной причине, которую не удалось предугадать. Именно поэтому вы настойчиво расспрашивали о случившемся Шарлотту. Внезапно утратили интерес к поискам убийцы – после того как вошли в комнату с экстравагантным требованием немедленно раскрыть преступление.

Вскоре самообладание вернулось к вам, и возник новый план: если не удалось физически устранить Бенедикта Грейма, то почему бы не избавиться от него другим путем – обвинив в убийстве? Вы сделали вид, будто потрясены подозрениями, но на самом деле все протесты имели одну цель: привлечь внимание к хозяину дома.

Чересчур энергичные возражения выдали реальные намерения. Признаюсь честно: именно ваше поведение убедило меня, что шантаж Бенедикта Грейма раскрыт. Во время обсуждения возможных подозреваемых лиц вы вроде не верили, что кто-то из обитателей дома может иметь темные секреты, однако заговорили о тех людях, у кого такие секреты точно были.

Недавно вы вновь изменили тактику и начали горячо уверять меня в невиновности мистера Грейма. Полагаю, причина кроется в том, что он проник в суть преступления и заставил вас плясать под свою дудку. Ирония судьбы, не так ли? Пытались убить хозяина, чтобы занять его место в шантаже, а вместо этого не просто сами стали очередной жертвой, но дали ему величайшую власть над жизнью и смертью, власть в любую минуту отправить вас на виселицу!

Николас Блейз подходил все ближе и теперь стоял почти вплотную к Тремейну, пронзая его безумным взглядом.

– Вы правы, – процедил он. – Бенедикт действительно понял, кто и каким образом убил Рейнера. И начал щелкать кнутом, как щелкал над головой самого Джереми, как продолжает щелкать над головами Бичли, Деламера и Лорринга. Бенедикт обожает власть. Ему доставляет удовольствие приказывать Джеральду совершать глупости, запрещать Шарлотте выйти замуж, принуждать Джереми мучить Роджера и Дени.

Все это дело рук Бенедикта Грейма. Джереми хорошо относился к Уинтону и понимал, что своим отказом дать согласие на брак терзает Дени. И все же не осмеливался возразить, поскольку Бенедикт мог отправить его под суд и на виселицу из-за каких-то темных дел в Южной Африке. К тому же мистер Грейм угрожал рассказать Дени, что Рейнер разорил и обрек на смерть ее отца, а Джереми любил ее как родную дочь.

Как вы правильно поняли, все это я выяснял постепенно – и о празднике, и о елке. Со временем стало ясно, что Бенедикт вовсе не милый добряк, а злобный садист, дьявол, терзающий людей. Я решил убить его и взять дом в свои руки. Конечно, не из чистого альтруизма: хотел получить деньги, – но в итоге жертвам стало бы легче. Во всяком случае, они бы знали, сколько платить, и не терпели изощренных мук, которым постоянно подвергал их Бенедикт.