Ли постигала мощь его страсти, взмывая к таким вершинам наслаждения, о которых не знала и не догадывалась, приобщалась к науке плотской сладостной любви, трепетала от радостных открытий. Он же готов был ее обучать науке любви.

Лунный свет белым огнем заливал оштукатуренные стены и низкие балки потолка. В этом свете она отчетливо видела его тело — рука поперек живота и слегка отвернувшееся от нее лицо.

Ей казалось, что он спит, так ровно и тихо вздымалась его грудь.

Неподвижная, она любовалась им и чувствовала, как ее подчиняет отчаянная, жестокая любовь. Теперь Ли не находила в себе привычной угрюмой решимости, двигавшей ее поступками до сих пор. Она ненавидела Чилтона, но эта ненависть отдалилась, сделалась маленькой в сравнении с теми чувствами, которые внушал ей этот человек, безмятежно спавший рядом с ней. Она вспомнила, как тогда испугалась, когда он уехал, и этот страх поджидал ее впереди, огромный и неумолимый, как чудовище из детских снов.

Теперь они рядом, существуют на самом деле. С рассветом исчезают лишь романтические принцы.

Она изучала рисунок его мышц на вытянутой руке, форму его подбородка, то, как он во сне запустил пальцы в спутанную гриву волос.

Еле слышно она прошептала с болью:

— Я люблю тебя.

Он открыл глаза.

Медленная улыбка подняла уголки его рта. Протянув руку, он коснулся ее виска, стал перебирать в пальцах ее локоны.

Она догадалась, что он хочет что-то сказать, и, приложив палец к его губам, прошептала:

— Не говори ничего.

Лунный свет озарил его лицо, высвечивая взлет бровей.

— Не говорить, что я люблю тебя?

— Не говори, что любишь. Не говори, что никогда раньше не испытывал такого чувства. Не говори… всего того, что говорил другим. Я этого не вынесу.

Кончики его пальцев коснулись кожи ее плеча, прошлись вниз по груди.

— Ты оставляешь меня без слов.

— Я хотела только… Мне нужна твоя помощь против Чилтона. Мне не нужен был любовник. Я хотела справедливого мщения за то, что сделали с моей семьей. Это все, что я у тебя просила.

— Клянусь, это будет, — сказал он.

— Ты же Сеньор. Не так ли? Великий бандит. Герой, легенда, миф. Я выбросила твое бриллиантовое ожерелье в пруд.

Она почувствовала, как изменилось его лицо и напряглось тело.

Он сжал ее плечо, наклонился к ней, поцеловал ее в губы, поцелуями покрыл лицо.

— Чего ты хочешь? Хочешь, чтобы я стал на колени?

— Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

— Ты сама пришла ко мне.

— Забудь. Чтобы не болела душа… Чтобы ушла эта боль, боль на всю жизнь.

— Я не причиню тебе боли, — прошептал он.

— Ты рвешь меня на части. — Она закрыла глаза.

— Ли, я люблю тебя.

— Оставь меня в покое, — повторила она.

— Оставить тебя! — эхом повторил он эти слова отчаяния.

— Я больше так не могу. — Ее голос дрогнул. — Почему ты не хочешь пожалеть меня и оставить в покое?

— Зачем же ты пришла ко мне? Ответь, Ли, зачем ты приходила? Для любви? Только для этого?

— Любовь! — Она отшвырнула подушку и села, натягивая на себя простыню. — Тебе ничего не стоит говорить про любовь. Ты болтаешь о любви, не понимая даже значения этого слова. И вряд ли когда-нибудь поймешь.

— Как ты можешь говорить это теперь, после того… После всего, что произошло между нами?

— Это был только сон. Ты любишь своих коней, ты любишь Немо, а от меня тебе нужно только твое отражение! Не пытайся выдать это за любовь. Я знаю, что такое любовь — она терзает, терзает, терзает.

— Пусть так, — тихо произнес он.

Она почувствовала, как он приблизился. Постель рядом с ней прогнулась, Эс-Ти коснулся ее лица, но она отодвинулась от него.

— Не надо. Сегодня ты получил от меня то, что хотел.

— Это не все, что я хотел.

— Разве? — горько сказала она. — Этого недостаточно? Ты хочешь поглотить всю меня целиком, дюйм за дюймом — мое тело и мою душу. А вскоре тебе и этого не будет хватать.

— Ты сказала, мы будем вместе. Ты и я. И я никогда не забуду того, что тогда испытал. Я так этого хотел. Что такое любовь, я знаю, Ли.

— Уходи! Уходи.

— Это ведь ты пришла ко мне, — мягко возразил он.

— Я… ненавижу… тебя.

— Ты не можешь. Не можешь ненавидеть меня.

Какое-то время она сидела неподвижно, губы ее дрожали. Она замерзла, ощущая тепло только там, где он касался ее.

— Сколькими любовными связями ты можешь похвастаться? Пятнадцатью? Двадцатью? Сотней?

Он не глядел на нее.

— Это не имеет значения.

— Сколькими?

— Не важно. Но я никогда не отдавал своего сердца так, как теперь.

— А я отдавала. Его звали Роберт. Скольких можешь назвать ты?

— Зачем?

— Почему бы и нет? Назови мне последние пять имен.

— Для чего тебе это, Ли?

— Бедные дамы. Ты что, не можешь их вспомнить?

— Последняя — Элизабет — оказалась стервой, донесла на меня.

— Кто была ее предшественница?

— Не понимаю тебя. Не глупи.

— Забыл?

— Не забыл, если на то пошло. Элизабет Берфорд, Каро Тейлор, леди Оливия Халл и Анни… Анни из Монтегю, дважды выходившая замуж. Прости, я не могу вспомнить ее последнюю фамилию. Леди Либби Селвин.

Она подняла брови.

— Ты вращался среди высокородных особ?

— Я вращался, где мне хотелось.

— И всех их ты любил?

— А, вот в чем дело. Нет, ни одну из них я не любил. Это совсем не то же самое. На этот раз… На этот раз все иначе.

— Конечно. Собираешься ли ты завести детей? Построить дом на холме? Бросить свое занятие и начать жизнь честного деревенского сквайра?

— Моя голова оценена. Ты же знаешь.

— Тебе везет.

— Мне это везением не кажется.

— Разве? — Ли ощупью нашла свою рубашку и стала натягивать через голову.

— Подожди, Ли! Не уходи.

— Я не собираюсь оставаться.

— Ты не такая, как все. Я люблю тебя! Ли, ты как солнце, сияешь так ярко, что мне становится больно. Остальные… все остальные — это свечки.

— Прекрасно сказано, галантно и с чувством. Я давно говорила, что тебе надо стать трубадуром.

— Проклятие! Почему ты не хочешь поверить, что я люблю тебя?! Ли, послушай меня. Я никогда такого не чувствовал. Это правда. Никогда у меня не было такого чувства. Никогда! Я люблю тебя! Ради Бога, скажи, как я могу доказать это тебе? Объясни мне, как это сделать?