– Где ты была? – гремит мой брат, не давая переступить порог. – Ты представляешь, который час?!

Я не знаю, что сказать. Смотрю на него, в его красивые голубые глаза, и мне хочется спрятаться.

– Я просто…

– Что просто, Эстель? – На этот раз голос повышает папа. – Я обзвонил всех твоих друзей: ни у кого не было вечеринки, никто не знал, где ты. Что прикажешь делать? Моя младшая дочь пропадает ночью из дома, никого не предупредив! Нельзя в семнадцать лет быть такой безответственной!

– Антуан, поговоришь с ней завтра, – останавливает его Мари. – Всем нужно успокоиться и поспать. – Антуан пытается что-то еще сказать, но Мари перебивает его: – Она вернулась, и слава богу. Теперь спать! Подростки будто никогда не уходят тайком из дома, – сонно бурчит она, явно не слишком перенервничав из-за моего отсутствия.

Марион даже не смотрит в мою сторону, первая разворачивается и идет к себе в комнату. Мари с трудом удается увести Антуана, но тот напоследок угрожающе бросает, что завтра мне не поздоровится. Только Алекс никуда не спешит. Я разуваюсь, быстро мою руки и иду к себе в комнату. Он следует за мной по пятам.

– Парень? – неожиданно спрашивает он, и воздух в моем горле застревает. – Ты когда зашла, вся светилась и, только увидев нас, побледнела. В следующий раз придумывай подругу, у которой типа ночуешь. А то папа чокнется. Звонит мне в час ночи и не своим голосом сообщает, что Эстель пропала, – Алекс пожимает плечами и устало трет лоб. – Ты бы видела, как он нервничал. Марион пыталась тебя выгородить, и ей здорово досталось. Я тоже был уверен, что ничего не случилось, но потом часы достигли отметки четыре утра, и всем стало действительно страшно. А ты, как всегда, не взяла с собой телефон, тыквенная голова.

– Извини, – шепчу я, и он машет рукой:

– Все хорошо, что хорошо кончается.

Я киваю и сажусь на пол рядом с кроватью. Он следует моему примеру. На нем простые джинсы и футболка. Я и забыла, когда последний раз видела его таким. Ему идет: он кажется моложе и беззаботнее, отдаленно напоминает старого весельчака Алекса.

– Я позвонил Лео. Он тоже не на шутку перепугался, – плавно начинает Алекс, и я понимаю, к чему этот разговор:

– Ты прав, я была не с Лео.

Он хмыкает.

– Я всегда был уверен, что это Лео, – признается Алекс, и мне становится любопытно:

– Почему?

– Он влюблен в тебя столько, сколько я его знаю. Но этого, пожалуй, недостаточно. Так?

Я хмурюсь:

– Что ты имеешь в виду?

– Его любви недостаточно, чтобы ты чувствовала то же самое по отношению к нему.

Я тяжело вздыхаю:

– Ты прав. Я не могу представить его рядом с собой.

Алекс внимательно смотрит на меня. В темноте его лицо совсем близко, а взгляд кажется настолько прозорливым и глубоким, что на секунду мне становится страшно. Может, он знает, с кем я сегодня была?

Мне стыдно и гадко. «Ты не предательница», – пытается внушить внутренний голос. Но ощущения противоположные. Я не выдерживаю его взгляд и опускаю глаза.

– Веришь ли ты в любовь, Алекс? – вдруг спрашиваю я. – В настоящую всепоглощающую любовь? Когда не можешь контролировать чувства – они просто тебе неподвластны?

Мой брат молчит. Его подбородок напрягается, а кадык дергается:

– Верю, Эль. Но также я знаю, что такая любовь может принести много боли. Пожалуйста, будь осторожна.

– Ты, вообще, любил ее? – Вопрос шепотом слетает с моих губ, и Алекс напрягается.

Кажется, что он проигнорирует его – сделает вид, что не расслышал. Однако он качает головой и отвечает.

– И да и нет. Она мне очень нравилась, но в ней не было… – Он замолкает, словно пытается подобрать слова. – В ней чего-то не хватало. С ней было хорошо, но недостаточно.

И меня прорывает. Два года молчания прорываются из меня этим вечером. Мне надоело прятаться от случившегося и делать вид, будто ничего не произошло…

– Когда я увидела ее там, на твоей кровати, и подумала, что она умерла, – говорю я, сглатывая нервный ком, – я себя возненавидела, Алекс. Решила, что, если бы я не лезла и промолчала, ничего бы не случилось. Знаешь, ощущение будто меня обманули. Я сделала то, что было правильно, но последствия оказались настолько страшными и ужасными… словно жизнь решила преподать мне кровавый урок. Не лезь не в свое дело!

Меня пробирает озноб, и Алекс приобнимает меня одной рукой. Слезы медленно текут по моим щекам:

– Я не хотела, чтобы ты был несчастен. Я лишь хотела, чтобы ты знал правду.

Чувствую, как его объятия становятся крепче. Он кладет подбородок мне на голову и успокаивающе шепчет:

– Я знаю, малыш, я все знаю. И твоей вины здесь нет.

– Но если бы я не рассказала…

– Тогда случилось бы что-то другое, Эль. От судьбы не убежишь, ничего не изменишь и не поменяешь. Случившееся – только моя ошибка. Так что гони эти мысли, сестренка.

– Ты же хотел ребенка? Ведь так?

Я чувствую, как у Алекса сводит челюсть. Знаю, это неприятный разговор, но он необходим: мы прятались друг от друга два года – пора поговорить и, если получится, излить друг другу душу.

– Хотел, – хрипит он. – Черт, я до сих пор вспоминаю, как он шевелился у нее в животе, выставляя то ногу, то руку. Он был живой, Эль, понимаешь? А она взяла и убила его, чтобы что-то мне доказать и наказать меня…

– Но ведь жизнь продолжается, – неуверенно начинаю я. Мне отчаянно хочется снять груз вины с его плеч. – Сколько еще ты будешь жить прошлым? Может, пора все отпустить?

– Я не знаю как, – честно признается он.

– А я не знаю, как помочь тебе, – грустно вторю я, и он обнимает меня еще крепче, ласково треплет макушку:

– Лучше расскажи про своего таинственного парня. Ни Лео, ни Валентин ничего не знают о нем. Да, я устраивал допрос.

Разговора по душам не получилось. Алекс убегает от прошлого, как и я. Только мне надоело, а он не знает, как выбраться из лабиринта. Минут пять я молчу, думаю, настаивать на продолжении или отпустить. Он не торопит меня, а я обдумываю его вопрос и не знаю, что ответить. Часть меня желает рассказать правду, другая боится. И все же я решаю начать этот разговор.

– Алекс, ты с тех пор встречался с Квантаном Делионом? – тихо спрашиваю я и чувствую всем телом, как он каменеет.

– А при чем здесь он? – В его голосе слышится незнакомая и холодная сталь.

– Я просто спросила! – быстро вру я, в ту же секунду осознав ошибку. – Я лишь хотела узнать, – я глотаю слова, пытаясь выйти из ситуации: – Он тоже был частью того, что случилось два года назад. Интересно, смог ли он это пережить, – невнятно бормочу я, нервничаю и несу полную чушь.