на шее. — Он встретился с моей мамой в университете, а с твоей в школе. Прости меня…

Конечно, теперь он просит прощения.

— Кто-нибудь обязательно сказал бы мне — Полл, Кисси или кто-нибудь в деревне. Ты все это выдумал. Это полная чушь.

Кэллум поморщился, но продолжал:

— Мама рассказывала, как ходила к Полл, но та отказалась ей верить и прогнала из дома. Даже пыталась убить ее.

— Не говори ерунду. У Полл скверный характер, но не надо делать из нее убийцу. Ради бога. Наверное, твоя мама просто была не в себе. Она знает, что ты здесь? Это она послала тебя устроить нам веселую жизнь?

— Нет. — Он покачал головой. — Она об этом не знает. Ей я тоже соврал.

— Значит, единственная причина, по которой ты сюда приехал, это разузнать о твоем… — я не могла произнести это слово, — отце.

— Нет, — он вскинул голову, — нет! Признаюсь, сначала я действительно думал об этом, но я не знал, как все обернется. Я не предполагал, что ты так мне понравишься…

— Но ведь это отвратительно! Ты только подумай, что говоришь. Ведь это инцест, вот что это такое! За это тебя могут посадить в тюрьму.

Кэллум внезапно сжал мои руки и держал их, глядя мне в лицо.

— Я могу сейчас уйти. Я мог сбежать от тебя и от этой ужасной путаницы, и никогда больше тебя не видеть. Но ты должна меня выслушать. Мы два звена, мы связаны. Ты ведь это почувствовала, ведь правда? Правда? — Он затряс меня, но я не ответила. — Признай, что можешь говорить со мной так, как ни с кем другим. Ведь иначе ты бы не рассказала мне свои секреты. И эти тучи, никто больше не интересуется моими фото туч, кроме тебя. Ты моя сестра, моя единственная родная сестра, и это естественно, что я чувствую то же, что и ты.

Я вырвалась и с грохотом помчалась вниз по лестнице, к выходу. Кэллум бросился за мной.

— Отстань от меня или я закричу! — прошипела я, когда мы выбежали на улицу. Один из вышибал просунул голову в дверь и посмотрел на нас.

— Ты можешь просто послушать? Дай мне договорить! — Жакет, который он обвязал вокруг талии, начал соскальзывать вниз. Он выглядел потным и грязным. Мне хотелось как можно скорее убежать от него.

— Нет. Я еду домой.

— Каким образом?

Мое сердце застучало в панике.

— С Митчем, — сказала я неуверенно.

Кэллум покачал головой.

— Дай мне хотя бы посадить тебя в такси. Мне нужно, чтобы ты спокойно добралась домой, это самое малое, что я могу сделать.

Я разрешила ему проводить меня до стоянки такси и договориться с шофером. Мне не хотелось, чтобы он платил, но у меня не было выбора. Я проплакала всю дорогу домой, но шофер не сказал мне ни слова. Думаю, они часто такое видят.

Наш дом стоял, погруженный во тьму, и даже на первом этаже не горел свет. Я положила ключи и кошелек в вазу для фруктов и стала подниматься наверх, чтобы умыться. Когда я проходила мимо комнаты Полл, она окликнула меня.

Я сделала вид, что не слышу, и закрылась в ванной. Я тщательно, как только могла, смыла с лица косметику, закусив губу от боли, вычесала лак из волос, а потом заплела их в тугую косу. Одежду я бросила грудой под раковину. Разберусь с этим утром. Может, сожгу. Когда я вышла из ванной, Полл громко звала меня.

— Подожди минуту, — сказала я.

Я зашла к себе в комнату и надела длинную ночную рубашку с оборками. В ней было так приятно после блузки в обтяжку! Я прошла мимо зеркала, даже не заглянув в него.

Полл ждала меня, сидя на кровати. У ее изголовья горел ночник. Она, кажется, ничего не заметила. Уинстон сопел где-то в темноте.

— Слава богу, с тобой все в порядке, — сказала она дрожащим голосом, — я воображала себе всякие ужасы.

Вряд ли ты могла вообразить вовлечение в инцест, подумала я.

— Все нормально, — сказала я, — я в целости и сохранности. Когда ушел Дикки?

— Около десяти. А сейчас сколько?

— Скоро час.

Интересно, успел ли Кэллум на свой поезд, а может, за ним вернулся Митч? Кэллум. Нельзя думать о нем.

— Мне было страшно, — у нее блестели щеки, — в полночь Уинстон начал лаять, и его невозможно было успокоить. В соседней деревне грабители в полночь вот так ворвались в дом, мне Мэгги рассказывала. Вокруг шныряет столько бандитов!

— Но я же вернулась.

— На улице так опасно.

— Да, опасно. Но я уже дома.

* * *

К кому я могла пойти, кроме Кисси? Когда я вошла в ее пансион, жизнь там так и кипела. Фредди, менеджер, стоял при входе на стремянке, прикрепляя флаги к стальным балкам, а женщины за стойкой надували шарики. Мимо галопом пронеслась Элли. Ее шея была обмотана лисьим мехом.

— Привет, — пропела она и помахала мне лисьим хвостом. Маленькие мертвые лапы болтались на ее мощных ягодицах.

— Что, во имя всего святого, здесь происходит? — спросила я Кисси, когда обнаружила ее в вестибюле, нумерующую палочки с леденцами.

— Завтра у нас праздник, неужели ты забыла? Я думала, вы с Полл придете.

— Придем, придем, — поспешно сказала я.

Полл начнет суетиться, как только я ей про это скажу.

— Принеси с собой какую-нибудь мелочь. Будут продаваться пирожные и старые книги, настоящая ярмарка, ты должна в ней поучаствовать.

— Здорово.

На самом деле я ненавижу ярмарки. Когда одна такая была в моей начальной школе, кто-то прицепил мне на спину табличку, гласившую, что я — водонапорная башня. Я носила ее весь день, пока миссис Киртлэн не заметила и не оторвала.

— Еще будет поэтический конкурс, лучший исполнитель получит большую корзину с лакомствами. Только для постоянно проживающих. Мистер Пул собирается сделать попурри из Ивлина Во. Мне надо запастись носовым платком для «Могилы Вилли».

— Я спешу, — сказала я. — Для чего этот мех на Элли?

— Понятия не имею, наверное, его достали из мешка со всяким хламом. Она чудачка, точно тебе говорю. Ой, на каком леденце я остановилась?

Я помогла ей закончить помечать леденцы, а потом мы отправилась к ней в комнату. Пока она снимала со стула шляпу, я повесила на дверь табличку «Не беспокоить» и захлопнула ее.

— Мне надо тебя кое о чем спросить, — выпалила я, как только она села на стул.

По моему лицу она поняла, что это серьезно.

— Дорогая, это про Донни?

Донни? Она сбила меня с столку.

— Да нет. Про отца.