больно, больно, больно, я не понимала, чувствую ли это сама или просто настолько погрузилась в чужое сознание, но я запретила и себе, и им сомневаться и прекращать движение.

Я приспособилась к этому странному порядку, Талеш и Волчек действовали как один человек, и мы двигались все быстрее и быстрее. Мы все трое поверили, что у нас получится, когда я заметила, что Волчеку все сложнее держать голову. Его подбородок уперся в грудь, теперь я видела лишь камни под ногами, и то нечетко, и дорожку из бурых капель, которая отмечала наш путь.

— Пожалуйста, только не теряй сознание, — прошептала я в ужасе, и тут же мой страх утроился, перерос в панику, и Талеш сбился с движения.

Я несколько раз вдохнула и выдохнула. Я не могу позволить себе бояться и паниковать, иначе завалю дело. Все хорошо. Мы выйдем.

Волчек поднял голову — я прекрасно знала, чего ему это стоило, — и наконец стало ясно, где мы. Это не основная дорога, это одна из боковых троп, ответвление, которых полно по всей длине ущелья. Шум беспилотника сместился, теперь он летал где-то левее, но все равно не рядом с нами. Наверное, его завели в ущелье — сверху ничего не разглядеть из-за деревьев, и теперь он летает туда-сюда, ищет нас.

Я уже ждала, что мы вот-вот встретимся с теми, кто вышел нам навстречу, как вдруг мир подернулся серым, затем резко стало темно.

— Нет! — не сдержалась я.

Талеш не сумел резко остановиться, налетел на какой-то камень и упал на колени. Руками он начал шарить вокруг себя, но я не понимала, что он пытается найти.

— В чем дело, Реталин? — услышала я голос Карима.

— Волчек потерял сознание, — сказала я, приоткрывая глаза.

Связь с Талешем почти разорвалась.

— Ничего, — сказал Карим. — Они уже рядом, их скоро найдут.

— Они не в основном ущелье, — покачала я головой. — В одном из ответвлений. Я почти вывела их. Я же их почти вывела!

По очереди обвела взглядом каждого, кто был сейчас рядом со мной. Карим, капрал Ильд, Эрика, у которой странно дергалась левая щека и влажно поблескивало лицо, ее куратор Баух. Против воли у меня слезы навернулись на глаза. Это же моя группа, я отвечаю за них! Я должна их спасти! Этот чертов дрон их никогда не найдет!

Если только я не помогу.

— Дрон с камерой, — сказала я, глядя Кариму в глаза, потом повернулась к капралу. — Мне нужно просто видеть камеру, мы сможем идти, если я буду видеть…

— Ты не сможешь одновременно смотреть на экран и управлять действиями другого человека, — перебил меня Карим. — Мы это уже проходили, Реталин. Тебе нельзя открывать глаза, пока ты выполняешь какие-то сложные движения.

— Да, правильно, — торопливо кивнула я. — Но я могу подключиться к тому, кто смотрит в камеру.

— В лагере нет никого с нейроимплантом, — покачал он головой.

— Есть, — сказала я и повернулась к Эрике. Мы встретились глазами, и я видела, что она понимает, о чем я подумала. — Пожалуйста… Не надо выжигать мне мозги.

***

Спор был коротким, но эмоциональным.

Закончился он, когда Эрика сказала:

— Я думаю, доктор Эйсуле ввела этот запрет просто на всякий случай. Никто на самом деле никогда этого не делал, о последствиях ничего не известно.

— Я ведь могу и без стимулятора подключиться, — добавила я. — Вот тогда последствия точно будут.

Эрика прошла курс управления беспилотниками, наверное, еще в младшей школе и в других обстоятельствах могла бы вести дрон сама. Но ее так трясло, что капрал Ильд решительно отодвинул ее от панели управления и посадил рядом с собой. Он тоже хотел спасти парней и едва ли понимал, что именно мы собираемся сделать. Он привык руководить учениями, натаскивать солдат, всех, кто попадал к нему в подчинение, считал почти семьей. А нейроимпланты он считал бесполезной тратой ресурсов.

Наши кураторы о чем-то негромко переговаривались, доставая и набирая в инъекторы стимулятор. Их тоже потряхивало.

— Минимальная концентрация, — услышала я голос Карима. — Если что-то пойдет не так.

— Под твою ответственность, да? Полковник нас не то что уволит… Это трибунал. Его жизнь точно этого стоит?

— Стоит, — вмешалась я. — Точно.

Я снова встретилась глазами с Эрикой. Ее лицо было зеленоватого оттенка, в дрожащих руках зажата кружка с водой.

— Ты как? — спросила я.

— Н-нормально, — ответила она. — Я готова.

— Мне надо их спасти, понимаешь? Я не знаю, как объяснить…

— Я знаю, — кивнула она. — Когда долго с кем-то работаешь, он становится ч-частью тебя. Настолько важной, что забываешь обо всех остальных частях.

Когда Жукаускас погиб, она была в его голове, подумала я. Она только что пережила его смерть как свою. Но сейчас она сидит здесь и готова пустить меня в свою голову, чтобы я могла спасти тех, кто остался.

— Реталин, — позвал меня Карим.

Мы с Эрикой синхронно протянули руки. Мы не знали, что будет, если один медиатор подключится к другому. Никто на свете этого не знал. Сейчас мы рисковали всем — собой, друг другом, будущим проекта и будущим Вооруженных сил Церы — чтобы спасти двух парней, которые наверняка сами же ошиблись во время работы со взрывчаткой. Но почему-то это казалось важнее всего.

— Послушай, — Карим присел передо мной на корточки и заглянул в лицо. — Если ты поймешь, что что-то идет не так… Если хоть что-то тебя насторожит — обрывай связь, открывай глаза, выходи из ее головы, хорошо? Подай хоть какой-то знак, и я введу антидот. Спасатели уже идут им навстречу, мобильный медблок подогнали ко входу в ущелье, их найдут и выведут.

Если успеют, подумала я.

— Давайте уже укол, — оборвала я его. — Разберусь.

— Валлерт меня убьет, — пробормотал Карим и прижал инъектор к моему плечу.

Я нырнула в мутную зелень и потянулась к Талешу. Он был там же, где я его оставила, — сидел на камнях рядом с Волчеком, держа руку на его шее и считая пульс. Пульс был частым, слишком частым, и кожа уже стала ледяной и липкой, и я поняла, что ждать, пока кто-то их найдет, нельзя. Теперь надо подвести дрон поближе. Звук его слышался откуда-то слева.

— Летите куда-нибудь, — сказала я, не осознавая, что отдаю указания капралу.

Через секунду звук стал удаляться.

— Нет, в другую сторону. Да, правильно. Ближе. Ближе. Стоп, вернитесь. Здесь.

— Здесь ничего нет.

— Должно быть. Я хорошо слышу дрон.

— За кустами проход, — сказала Эрика. — Я его помню, видела. Надо нырнуть в самые заросли.

Жужжание снова сдвинулось, приблизилось еще — дрон завис прямо над головой